KnigaRead.com/

Захар Прилепин - Восьмёрка

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Захар Прилепин, "Восьмёрка" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Шорох посмеялся сам себе.

— Только не помню, как её зовут. Имя такое, типа, холодное. Как водка «Алтай», только другое.

— Аглая, — сказал я.

— Точно, — сказал Шорох и даже не спросил, откуда я в курсе. Подумал, наверное, что догадался.

Всё совпадало. Если Шорох был шкет, когда Гланя ходила в старшие классы, — значит, она на четыре года старше его. Потому что меня — на два. А я — на два Шороха, в прошлом году вернувшегося с армейки.

Гланька тем временем свернула в свой подъезд, а Шорох всё смотрел на закрывшуюся дверь с мечтательным видом. Явно не о водке он размечтался.


В прошлом ноябре мы со скуки закатились на ипподром — хоть на голых лошадей посмотреть, раз девушки уже перешли на зимний режим.

Скачек здесь давно не проходило, но лошадей предлагали напрокат.

Некоторое время мы с трибун наблюдали за рысью и галопом. На трибунах сидело человек пятнадцать зевак помимо нас, и по кругу разъезжало семь, кажется, наездников или наездниц.

В одной из наездниц я узнал Гланю и пошёл поздороваться.

— Не подходи к лошадям сзади, — посоветовал мне Грех, и они с Шорохом засмеялись, как малые дети.

Чтоб выпрыгнуть на дорожки, нужно было перелезать через заграждения. В камуфляже и при автомате мне показалось это делать не совсем уместным, поэтому я пошёл по кругу вдоль трибун — и через две минуты оказался у крытых конюшен, откуда и выводили лошадей.

Толкнув незапертую дверь, шагнул вперёд. Местный сторож увидел меня, но, оценив внешний вид, рацию и сталь воронёну, ничего не сказал.

Гланя подъехала тут же — вся какая-то напуганная, но, заметив меня, радостно дрогнула глазами и быстро спрыгнула с коня; я проследил все её стремительные движения.

— Привет, — почему-то шёпотом сказала она. — Ты что тут делаешь?

— На тебя смотрю, — сказал я.

Она кивнула, пропустив ответ, и озадаченно оглянулась на трибуны.

— Пойдём, — позвала.

В конюшнях тяжело и мутно пахло, впрочем, совсем не противно. Стояла полутемь, редкие лампочки горели в полнакала.

— У вас патруль? — спросила Гланя, заводя своё большое и послушное животное в стойло.

— Да, — ответил я.

— Ты на машине? — ещё раз спросила она, привязывая коня.

— На машине, — ответил я.

— Слушай, — сказала Гланя. — Ко мне там приехал мой парень, встречает меня. На трибунах сидит. И ещё один мой парень приехал случайно… В общем, меня сразу три парня там ждут. Так совпало. Я не могу через главный выход… Они там все на разных скамейках, и ни один не знает, что он не один… Что-то нехорошее будет, если я выйду.

Я улыбнулся.

— Чего ты улыбаешься? — спросила она, сама улыбаясь.

Я не ответил.

— Тут есть запасная дверь, — сказала Гланя, — на площадку для разгрузки транспорта… С площадки дорога тоже ведёт к главному выходу, но если подогнать машину… Понимаешь? Меня можно незаметно вывезти!

Я вызвал по рации Лыкова.

— Будь добренький, подрули к запасному выходу!

Пока я держал рацию у лица, Гланя внимательно слушала наш разговор.

Потом успокоенно кивнула и сказала:

— Только мне нужно переодеться. Это быстро.

Мы прошли ещё одним коридором куда-то вправо, навстречу попался самый настоящий цыган, молодой, в красной рубахе, в бусах и серьга в ухе.

— Аглайка, — позвал он, как мне показалось, жалобно.

— Отстань… иди лошадь покорми, — сказала она ему и взяла меня за руку. Я запнулся о какой-то хомут и выругался.

— Осторожно, — повторила Гланя несколько раз, пока мы шли. — Тут осторожно… И тут… — потом толкнула дверь в раздевалку с шестью железными кабинками, и я сразу же взял её за плечи и развернул к себе.

— Осторожно, — ещё раз вздохнув, попросила она, и зубки её щёлкнули так, словно она раскусила последний карамельный орешек.

— Я осторожно, — сказал я.

С этим своим Буцем Гланька позвонила мне второй раз в жизни.

Первый звонок случился на следующий же день после танцпола, где я впервые увидел, как она отбивает ритм рукой.

Не помню о чём, мы проговорили по телефону часа полтора, перебивая друг друга, радостно спотыкаясь на длинных предложениях и не замолкая.

Казалось, счастье подступило так близко, что можно задохнуться. Ещё сутки после разговора я чувствовал к телефону почти человеческую нежность, словно он тоже был — при чём.

Затем она три дня не звонила, на четвёртый я не выдержал, собрался и, прикинув время начала её занятий в инязе, — Гланька училась на вечернем, — поймал её у подъезда.

Она спросила — речь её была пряма и стройна, как таблица умножения, — не в патруле ли я.

— Я ж в гражданке, видишь, — сказал я, кивнув себе на джинсы.

— Действительно! — бросив на меня быстрый взгляд, ответила она тем же тоном, каким разговаривала с главой делегации.

И замолчала, так как переводить было некого и некому. Даже в позднеосеннем воздухе образовалась полная ясность.

Я попытался, ещё не веря, поймать её взгляд. С наспех нарисованной улыбкой она мазнула по мне глазами и тут же скосилась куда-то в сторону. Постукивая носком сапожка, закусила нижнюю губку.

— Беги, — сказал я, шмыгнув носом.

Она коротко кивнула, на ресницах вспыхнул первый снежок — так вспыхивает табак, когда затягиваешься сигаретой, — и действительно почти побежала к автобусной остановке, что была ровно напротив её подъезда.

Теперь я сидел с трубкой в руке и слушал гудки. Спать хотелось ужасно, да и что ещё оставалось делать.

Во второй раз за утро я накрепко заснул, но ощущения были странные: дышать было холодно, как будто я спал с открытой форточкой, зато тело парилось и медленно тлело где-то в области живота.

Иногда во время пробуждения приходит нестерпимое понимание чего-то, какой-то очередной нелепости сущего.

На этот раз, выныривая из сна, с холодным ртом и горячим животом, я вдруг с кошмарным, бешеным, обнажённым удивлением осознал, как глупо то, что происходит между мужчиной и женщиной. Это же несусветная блажь! Раздеваются оба и изо всех сил трутся друг о друга самыми неподходящими для этого, маркими, постоянно отсыревшими местами. И стараются делать это как можно чаще, пока не истираются в хлам. А зачем? Зачем всё это?

…Боже мой, что ж ты с нами наделал-то…

Некоторое время, разминая до лохматых искр глаза, я ещё жил с этим пониманием, а потом оно медленно истаяло, испарилось, совсем ничего не осталось от него в голове.


«Позвонить пацанам или нет?» — всё решал я, наворачивая круги по квартире. Съел яишенку из одного яйца и носил с собой из кухни до кровати и назад большую кружку чаю.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*