Эдгар Вулгаков - Течение времени
– Прибалтийцы, как в песне Окуджавы, в этом году уже взялись за руки, образовав живую цепь от Длинного Германа до Гедиминаса. И я стояла в той цепи, – гордо сказала Гайда.
– Я несколько повторюсь, но хочу умерить страсти наших мужчин, – вмешалась Леночка. – Безусловно, надо поддерживать борьбу Латвии за свободу, какие бы трудности ни ожидали ее впереди. Семимильными шагами в этом случае движение исключено. Первая задача – добиться выхода из России. Вторая задача – объективно оценить состояние в обществе, положение с капиталом, с производством, с сельским хозяйством и т. д. Не последовательное, а одновременное решение множества проблем после получения свободы. Ясно, что возникнет немало проблем. Но у России их будет во много раз больше. Твоя молодежь, Гайда, это люди с университетским образованием, и будущее Латвии в их энтузиазме и работе, в их честных руках.
Со свойственной ему горячностью в разговор включился Георгий.
– Нам досталось жить в переходное время – социальные платформы трещат, и их будут доламывать «до основания, а затем…». А затем вот что: раздел государственной собственности мгновенный или, наоборот, потихоньку, растянутыми во времени реформами. Справедливых или честных реформ не будет – большинство из них будут жульническими и в конечном счете могут даже привести к гражданской войне. Наконец, Россия – многонациональное государство, с национально-территориальными принципом административного деления. Это не американские штаты! Здесь национальных проблем будет побольше, чем в Латвии. Мы об этом не раз говорили.
Относительно спокойный разговор за столом рассыпался. Этери заявила, что Грузия всегда ждала своего часа, чтобы навсегда расстаться с Россией. Валдис доказывал, что в Латвии революция невозможна, и что у них есть силы, которые подавят хаос, если он возникнет.
– Таких сил нет, и не будет в Латвии, о которых сказал Валдис, – твердо и убежденно возразил Айвар, средний сын Гайды. Латвия будет демократической страной. Примером для нее может служить Дания или Швеция. И мы будем развивать согласие в обществе, используя только демократические методы, не потрясая полицейской дубинкой, как хочет Валдис. С Россией, так же как с другими странами, будем находить взаимовыгодные контакты. Нам необходимо подключиться к выполнению одной из финансируемых международных программ, в которой Латвия может использовать свой научный потенциал. Я не знаю, какое это будет направление. Оно должно быть инновационным, чтобы развивать интеллектуальные возможности Латвии. Прибалтийские страны должны создать конфедерацию, тоже не сразу, не в один день. Надо создать общенациональный прибалтийский банк для решения крупных хозяйственных проблем, например улучшения экологии Балтии, создание единой энергетической системы.
Понемногу все успокоились. Взошла луна, с моря иногда через тепло камина пробивался ветерок, освежающий разгоряченные головы. Вышли к морю. Оторвавшись от всех, о чем-то споря, Айвар с Валдисом ушли вперед.
Лунную дорожку пересекал баркас рыбаков, и чуть слышно монотонно тарахтел его мотор. Сняв босоножки, Светлана шла по кромке воды.
– Какое теплое море! Так и хочется поплавать.
– Светик, надо пройти метров пятьдесят, после чего можно и поплавать, а то, Мартин сказал, здесь мелко. И потом мы все под мухой, а пьяному море по колено.
– А мне хотелось бы сейчас!
– Веточка, сейчас нельзя, поплаваешь утром.
– И мне хотелось бы сейчас, – настаивала Этери.
– Прошу вас, дорогие мои дамы, – вмешалась Леночка, – оставьте и мысли о купанье! Пока вы пройдете до глубокого места, пиво, да вино, да в лунном свете бегущие волны могут привести к головокружению. Утонуть можно и на мелководье. Давайте завтра устроим купание, хорошо?
На следующее утро распрощавшись со всеми, несмотря на, казалось бы, убедительные аргументы Гайды и Мартина пожить в этом замечательном доме хотя бы пару недель, тронулись дальше. Они, возглавляемые Валдисом в милицейской машине с мигалкой на крыше, проскочили Юрмалу, по окружной дороге обогнули Ригу, на некоторое время задержались в Цесисе – древнем центре латышей, а затем выехали к Валке на границу с Эстонией. Будь здоров, Валдис! Будь здорова и счастлива, Латвия! Гайда, до новых встреч в Москве, столице России! СССР уходит в вечность с замечательными и ужасными страницами своей истории.
Уже через час они затормозили возле Дома рыбака у озера Пюхаярв – десятка маленьких домиков с общей кухней и артезианским колодцем, – и все вышли из машин. Сюда каждый год приезжали одни и те же люди – страстные рыболовы, и среди них лет двадцати пяти, или чуть старше, Марк Купфер, главный конструктор одного из вертолетов. Его не привлекал юг – только Пюхаярв с рыбалкой и грибами на островах озера и окрестных холмах. Иногда он навещал нашу компанию, привозил крупных окуней и лещей или десятка два твердых белых грибочков. В прошлом году его не стало.
В последнее время Ларины останавливались у Амалии Людвиговны, в комнате с камином, одна стена которой была стеклянной. В садике за стеклянной стеной было множество цветов и ровная зеленая лужайка, окаймленная аккуратно подстриженным кустарником, что создавало иллюзию продолжения каминной комнаты.
С хозяевами встреча получилась теплой и немного грустной – все понимали, что гости из России приехали в последний раз. Один только Матти, техник по электронике, отслуживший лет пять тому назад срочную службу в Советской Армии, худенький, ловкий, быстрый, из-за отсутствия работы по специальности переквалифицировавшийся в электрики, смотрел в будущее с оптимизмом:
– Ты знаешь, Алеша, – он почему-то ко всем обращался на ты, хотя они были много старше его, – я тебя приглашаю к себе в любое время и всегда. Кто мне может запретить, если даже будет граница. Я к тебе приезжал в Москву, и ты будешь ездить ко мне, когда захочешь. Потом, я теперь хозяин. Мне досталось наследство, ты об этом ничего не знаешь.
Они стояли на краю последнего холма Отепянской возвышенности, где она круто обрывалась к долине.
– Отец выбрал именно это место, чтобы поставить дом так, чтобы вся земля наша была на виду. Верил, что она вернется к нам. Отсюда всегда видно, как солнце заходит за дальний лес, красиво. Видишь хутор – десять минут ходьбы. Тетя умерла зимой, и хутор и вся земля до «Дуба войны», и столько же после «Дуба войны», перешли ко мне по наследству. Ты читал, почему так тот дуб назвали? Крестьяне бунтовали, прислали войска, устроили экзекуцию, а кого и в тюрьму забрали. Было это лет полтораста тому назад. Отепя должен стать местом для отдыха и для спорта. Уникальное же место, а они заводик построили. Я помню, ты удивлялся, зачем в заповедном таком красивом месте завод строят – весь вид на долину испортили. Завод-то липовый: десяток станков, кузница, сварка, склад запчастей да котельная – единственная труба на всю Отепянскую округу дымит. Завод ремонтирует тяжелые грузовики «МАЗ» для добычи сланцев в карьерах Кохтла-Ярве. Там его и надо было строить. А не за сто километров гонять тяжелые МАЗы, только дорогу разбивают. Правильно я говорю, Алеша? А они, что, по-умному решили, если таким образом в Отепя создали всего двадцать рабочих мест, считая конторских. Я бы организовал дело так, что кузнец стал бы и сварщиком, совместил бы профессию станочников, и зарабатывали бы больше, и перекуров бы стало меньше, и производительность возросла.
– Хозяином начинаешь себя чувствовать, Матти? – спросил Дан.
– Пока еще нет, но хотел бы. Между прочим, завод-то на моей земле. Я бы загрузил людей работой, кто ее не боится. Кормил бы всех спортсменов и отдыхающих. Пошли, покажу на хуторе, какие в Эстонии делали закрома для хлеба еще сто лет назад: без единой щелочки, из сороковки, на века. И где буду откармливать свиней, покажу. Все посчитаю сам. Лишь бы не мешал СССР и наши бездельники, когда придут в правительство. Жить будем богато и я, и мои работники тоже. А я войду в правление местной власти, когда будут выборы. Алеша, ты знаешь, я работу люблю. Если моего среднего технического образования не хватит, пойду учиться дальше. Я решил, надо экономикой заниматься.
– Меня радует твой оптимизм и убежденность, что ты сумеешь организовать большое прибыльное хозяйство. Ты рассуждаешь, как предприниматель. России пока до этого далеко. Пока в сознании большинства предприниматель – это жулик, прохиндей, ловчила. А ты рассуждаешь, как западный бизнесмен – и себе прибыль, и людям дать достойный заработок в зависимости от их труда. Хотя всем этим рассуждениям грош цена, пока вы не уйдете из СССР, – заметил Алексей Петрович. – Одно мне непонятно, откуда ты возьмешь спортсменов и отдыхающих, кто будет заказывать тебе продукты, кто станет твоими заказчиками?
– Матти, если Эстония отделится, а это будет так, то закроют границу, и отдыхающие к вам не повалят из России, как было раньше, – сказал Георгий. Его поддержал Дан:
