Дина Рубина - Белая голубка Кордовы
— Дядь Сём, ну брось, хрен с ним, все это до нашей эры было. К чему ты сейчас-то?
— Нет, Зюня, я хочу, чтобы ты подальше бежал от этой чумы в твоей крови, чтоб ты другим был… И помнил, помнил! Да… так я — что? Погоди… все, говорю, он врал. Утверждал, что его предки были, не смейся: пираты…
Захар невесело рассмеялся:
— Пираты? Ну-ну…
— Ты не веришь, а я увераю тебя. Он, когда умирал, велел на могильном камне выбить, что, это… мол, тут лежит комендант… как это… постой…
— Ну, молчи уже, ты устал. Разговорился, тоже мне…
— Сейчас точно вспомню… А! Здесь, мол, лежит «Командант-майор гражданской гвардии острова Кюрасао, консул Нидерландов в Уругвае». Как тебе это нравится? Старый человек, знает, что умирает… и такое шутовство, непотребство… паскудство такое! — велит на камне — на могильном собственном камне! — выбить… Вот! А ты говоришь…
— А что за Кюрасао? Есть такой остров?
— Да он всё врал! — надсадно прохрипел дядя Сёма. — Всё!
— Японский, что ли, остров?
— Хуже. Малые Антильские острова. Наверное, в атласе каком высмотрел. Не веришь — можешь сходить на старое кладбище, там его могила. Прочесть не получится, тогда на иврите выбивали. Но кораблик в волнах — увидишь.
— А, черт! — заинтересованно воскликнул Захар, — так это его могила, с корабликом? Я на ней в детстве сидел… Хм! Кем он мне приходится, говоришь? Пра-пра…дед, что ли? Забавно…
Помолчал и вновь протянул:
— Заба-авно…
Надо бы глянуть в «Гугле» — что за Кюрасао, подумал он с усмешкой, — и существует ли вообще данный курорт в группе Малых Антильских островов… Вот так иногда туманные сны инициируют наши действия. Хм… «Командант-майор гражданской гвардии острова Кюрасао»… Неплохо, неплохо. Отменная, совершенно кордовинская шутка на смертном одре.
Белый «форд» с забавным номером трогательно прикипел к его «субару». На выезде из Иерусалима между ними встревали машины, иногда «форд» обгонял, но вдруг опять оказывался позади. Захар не обратил бы внимания, но номер… такой смешной номер возникал в зеркальце заднего обзора или вдруг выныривал впереди… За рулем какой-то коротко стриженный тип. Идеально круглый череп, как туго надутый мяч. Друг, тебе — что, понравилось мое общество? Уж больно в одном темпе со мной ты двигаешься по свободной еще дороге. На работу не опоздаешь?
Они миновали Абу-Гош — россыпь домов в низине и на склонах горы, — дорога взмыла на холм… Дальше были съезды на Неве-Илан, затем — его съезд, на Шореш. И там уже проверять будет поздно. А сделаем-ка вот как.
Он свернул на Неве-Илан, подъехал к известной заправке с чокнутым хозяином, влюбленным в Элвиса Пресли. Крашенный серебрянкой Элвис с гитарой стоял у входа в забегаловку, и внутри все было завешано фотографиями божка с зачесанными со лба и напомаженными волосами.
«Форд» свернул за ним и, пока он заправлял машину, пристроился в хвост на заправку.
Плохо! Вот эта синхронная заправка — уже не случайность.
Он достал из сумки свой «глок» и сунул его в карман пиджака. И, рассчитавшись, резко рванул с места, промчал до развязки Шореш, развернулся и поехал назад в Иерусалим…
«Форд» отвалился. Значит, некто в нем понял, что замечен. Тогда какое-то время он остережется. Или поменяет машину.
Выходит, его пасли еще с вечера, когда они с Ириной вернулись после концерта. А может, и раньше пасли. Как это ты, болван, так легкомысленно отрешился, подумал он, или позабыл, какая умница Аркадий Викторович Босота — как он предусмотрителен, осторожен, зловещ в достижении своей цели? И если уж тебя угораздило поднять забрало и объявить свое идиотское иду на вы — неужто ты понадеялся, что Босота сидит у себя в Майями, сентиментально дожидаясь, когда ты явишься — помахивая своим кортиком, дурень!
Между прочим, сегодняшняя встреча с Иланом — он надеялся на это, — должна была кое-что прояснить и насчет кортика.
С Иланом они служили во времена оны на одной военной базе. Общий род войск как-то сближает в этой стране. Илан был моложе, вероятно, поэтому — в отличие от Кордовина — принял предложение некоего серьезного ведомства, где и продул еще лет пять жизни на поимке нехороших парней из Рамаллы, Хеврона и Газы. В конце концов, спохватился, что время бежит, и надо бы о душе подумать. По поводу души: он происходил из старинного рода испанских жителей Гранады, и в его семье, как не раз повторял он со значением, хранился ключ от гранадского дома, из которого в конце XV века были изгнаны его предки. И в Хайфский университет Илан поступил на историческое именно отделение, где и отдался в вечный плен грандиозной и трагической истории испанских евреев.
Время от времени он появлялся в Иерусалиме на разных университетских затеях, и тогда они с Кордовиным обязательно встречались, стараясь о политике не говорить — они придерживались разных взглядов на светлое будущее этой страны и ее беспокойных окрестностей.
* * *Утренняя прогулка в тесном сопровождении заботливого «форда» со счастливым номером не выходила из головы. И пока читал лекции второму и третьему курсам, пока разбирал статью для сборника с аспиранткой, молодой религиозной женщиной (царственный разлет соболиных бровей, полуопущенный взгляд из-под хитроумной цветастой чалмы и очень высокая прямая шея в тесном воротничке), пока ждал запаздывающего Илана у дверей университетской библиотеки, — он продолжал обдумывать последовательные ходы, которые должен предпринять.
— Что ж ты запыхался, гевер,[37] зарядку не делаешь?
— Гевер, вот когда у тебя родится третий и ты всю ночь с ним проколбасишься, тогда я наутро погляжу на твою дыхалку.
Первые минуты встречи они всегда отдавали общеармейскому тону своей молодости.
— Не возражаешь, если мы посидим не тут, а в приличном месте? — спросил Кордовин. — Хороший стейк гарантирую.
— Да уж, пожалуйста. Иначе я отожру половину твоей задницы, у меня с утра ни крошки во рту.
Они оставили тачку Илана на университетской стоянке и сели в машину Кордовина. И буквально на второй минуте после поворота он увидел за собой белый «форд». Сидит, круглоголовый, стриженный бобриком, в темных очках… Выходит, они знают его расписание в университете. Ну, это нетрудно сделать через секретариат — так же, как они отыскали его в Толедо.
