Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 3 2009)
Михаил Айзенберг. Стихи в темноте. — “ OpenSpace ”, 2008, 18 декабря <http://www.openspace.ru>.
“Евгений Сабуров и Николай Байтов. Поэты очень разные, но под словом „стихи”, мне кажется, они понимают что-то общее. С течением времени у разных поэтических систем обнаруживается единое основание, до сих пор не замеченное из-за того, что не выглядело проектом: не имело зримых проектных очертаний. Описывать такие явления крайне сложно, но стоит хотя бы попытаться”.
Роман Арбитман. Что вытекло из рваной грелки. Подводим итоги фантастического 2008 года. — “Новая газета”, 2008, № 95, 22 декабря <http://www.novayagazeta.ru>.
“Наибольшее внимание у любителей SF & Fantasy вызвали отнюдь не романы, а жизнеописания самих фантастов — Говарда Филлипса Лавкрафта, Филипа Кендреда Дика и братьев Аркадия и Бориса Стругацких (последнее — работы Анта Скаландиса — даже вызвала нешуточный спор о пределах вторжения биографа в личную жизнь своего героя)”.
См. также: Ольга Балла, “Жуки в муравейнике: братья Стругацкие и их постсоветские читатели” — “Новый мир”, 2009, № 1.
Олег Аронсон. Современное искусство и его изгои. Беседу проводил Виктор Мизиано. — “Художественный журнал”, № 69, ноябрь 2008 <http://xz.gif.ru>.
“„Актуальность”. Я этому слову не очень доверяю. Оно давно стало коммерческим термином в области рынка современного искусства. Таким же пустым словом, какими когда-то стали „прекрасное” или „новое”. Но это вовсе не значит, что эстетический или инновационный план в искусстве исчезает. Скорее, меняется его топос. <...> Слово „актуальность” — это остаточное явление. Мы употребляем его, думая, что через него отмечаем некую „видимую” ценность тех или иных произведений, а по сути мы просто пользуемся критерием уже внеположенным тому, что происходит”.
“<...> событием „Черный квадрат” делает не история искусства, а то, что искусство в своих современных практиках не может от него избавиться. Этот „квадрат” преследует любой художественный жест как некий призрак. Другими словами, то, что сделал Малевич, выходит за рамки и его собственного понимания, и понимания исследователей авангарда, и множества различных интерпретаций этой картины как произведения”.
“Провокация давно стала жанром, причем одним из легких, поскольку художник на правах художника получил на нее право. <...> Сегодня, как мне кажется, искусство все больше там, где художник отказывает себе в праве быть художником или хотя бы согласен быть „плохим” художником. Это трудно. Но это важный этический момент: искусство должно быть с теми, кто отлучен от искусства (отлучен историей, рынком, арт-институциями)”.
Андрей Архангельский. Время без героя. Литературные итоги 2008 года: на смену лишнему человеку приходит человек стертый. — “Взгляд”, 2008, 28 декабря <http://www.vz.ru>.
“2008-й можно считать годом возвращения в русскую литературу малых жанров — рассказа, повести, памфлета, писательской публицистики. Хедлайнеры современной прозы — Сорокин, Пелевин, Прилепин — выпустили в этом году по сборнику рассказов”.
“Главная сложность в описании героя нашего времени заключается именно в том, что индивидуальных черт в нем все меньше и все больше общего, навязываемого медийными и потребительскими стандартами. Книга Евгения Гришковца „Асфальт”, заявленная как „новый производственный роман”, продемонстрировала это наиболее ярко”.
Андрей Архангельский. Переход к свободе. — “Взгляд”, 2008, 13 декабря <http://www.vz.ru>.
“Одни говорят: свобода слова есть. Другие говорят: ее нет. Предложим свой вариант: свобода СМИ в России есть для тех читателей и тех журналистов, кто хочет ее, свободы, и умеет ею пользоваться. <...> Никакая власть не может дать тебе свободы — если ты сам ее не хочешь”.
Базовые ценности в процессах эволюции и деволюции. Интервью Елены Елагиной с Алексеем Машевским. — “Сибирские огни”, Новосибирск, 2008, № 12 <http://magazines.russ.ru/sib>.
Говорит Алексей Машевский: “Я-то глубоко убежден, что в истории действуют очень мощные механизмы, проводниками которых становятся люди, далеко не всегда осознающие, что именно они пытаются сделать. Только отдельные гении, выходя за рамки своего времени, могут посмотреть ему в лицо и увидеть, что же за черты на этом лице явлены. Но не исключаю, что Иосиф Виссарионович кое-что понимал. Он вообще был нетривиальным человеком, таким извращенно-страшным умом. Мне кажется, он довольно осознанно и последовательно реставрировал монархию в России. <...> Но этот эксперимент был очень значимым. И у нас, и в Германии. Значимым в широком культурологическом смысле — он показал, что вернуться напрямую в Средневековье невозможно. История необратима — снова построить некую средневековую соборность не получается, потому что сегодняшний человек — индивидуалист, и он может только симулировать „единомыслие”. Симулировать с убежденностью, с искренней верой в провозглашенные идеалы до тех пор, пока это не касается непосредственных его нужд и личных интересов”.
Алексей Беляев-Гинтовт. “Наступает ясность”. Беседу вел Андрей Фефелов. — “Завтра”, 2008, № 50, 10 декабря <http://zavtra.ru>.
“Так или иначе, премия Кандинского представляет нашу страну. И для меня чрезвычайно важно, что, вне зависимости от личных предпочтений судий, мое искусство получило такое признание. Я всегда хотел выступать от лица большинства. Я ни в коем случае не отделяю себя от страны, от нашего народа”.
“Я рад, что началась дискуссия. Пусть и таким парадоксальным образом. <...> Список претензий ко мне, список обвинений удивительным образом совпадает с претензиями, которые предъявляются сейчас России извне. Это и врожденный тоталитаризм, и систематическое нарушение прав человека, и тяга к неограниченной экспансии. Ко всему этому прибавились обвинения в фашизме, что было для меня полной неожиданностью”.
“Наконец-то я увидел, что Юг России выглядит так, как он должен выглядеть.
Я увидел множество воинов, с каждого из которых можно лепить статую... Ведь мужчина в бронежилете, в портупее, с гирляндой гранат для подствольника, с ножом, пистолетом и пулеметом достоин увековечивания. После этого чрезвычайно жалко и нелепо выглядят безоружные люди на фоне гор, нелепо выглядит небо, в котором нет вертолета, бездарно выглядит горная дорога, по которой не идут российские танки…”
Сергей Беляков. Моя виртуальная премия. Лучшие журнальные публикации в литературных ежемесячниках 2008 года. — “Частный корреспондент”, 2008, 22 декабря <http://www.chaskor.ru>.
“Романы в „Новом мире” поражают неформатностью. Нашумевший „Бренд” Олега Сивуна („Новый мир”, № 10) — вещь интересная, возможно, это лучший дебют года, молодой автор поразил даже искушенных читателей аналитичностью и зрелостью мысли, которые так редко встречаются у его ровесников. Но назвать „Бренд” романом я бы не решился”.
“Очень хороший прозаик [Маканин] схалтурил, написал скучный и плохой роман, но получил за него самую престижную премию. Скучная история”.
Блеск и слепота публицистики. Ответ Владимира Маканина на статью Аркадия Бабченко “Фэнтези о войне на тему „Чечня””. — “Новая газета”, 2008, № 93, 15 декабря.
“Вас, дорогой мой публицист, обманули. Кто это Вам сказал, что, повоевав, Вы знаете, что такое война? Вы, наверное, и что такое жизнь знаете?.. Вам бы не в Чечню, Аркадий, снова торопиться с оплаченным не за свой счет туда-обратно билетом, а сидеть дома, в уединении, в мягком кресле и — главное, Аркадий, — думать, думать! И читать, читать „Асан”...”, — пишет лауреат “Большой книги” молодому ветерану двух чеченских войн.
См. также: Алла Латынина, “Притча в военном камуфляже” — “Новый мир”, 2008, № 12.
Сергей Боровиков. В русском жанре — 38. — “Волга”, Саратов, 2008, № 4 <http://magazines.russ.ru/volga>.
“На днях по телефону между прочим один очень известный современный беллетрист сказал мне, что разочаровался в Гоголе, прямо так и сказал: обнаружил я, что писал-то он не очень… А у меня как раз был открыт 2-й том, начало, там, где о ленивом времяпрепровождении Тентетникова: „…он глядел вместо того на какой-нибудь в стороне извив реки, по берегам которой ходил красноносый, красноногий мартын — разумеется, птица, а не человек; он глядел, как этот мартын, поймав рыбу, держал ее впоперек в носу, как бы раздумывая, глотать или не глотать, и глядя в то же время пристально вздоль реки, где в отдаленьи виден был другой мартын, еще не поймавший рыбы, но глядевший пристально на мартына, уже поймавшего рыбу”. Что это? Что-нибудь чуть близкое к этому можно встретить у другого русского писателя? Помещик отворачивается от зрелища покоса его лугов и глядит на чайку с рыбой в клюве, которая в свою очередь пристально глядит на другую чайку, еще не поймавшую рыбы, которая пристально же глядит на первую чайку ” (курсив мой. — А. В. ).
