Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 3 2009)
Обзор книги Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 3 2009)
Другое что-то
Галина Мария Семеновна родилась в Твери, окончила биологический факультет Одесского университета, занималась биологией моря. Поэт, прозаик, критик. Лауреат премии “Anthologia”. Живет в Москве.
* *
*
Погляди, какие рыбы ходят в водяном стекле
Погляди, какие жабы сидят слегка навеселе
У них недавно были жабры, а теперь корона на челе
Жабы рыбам говорят
Мы когда-то были вами, о несбывшийся народ
Мы стояли, головами обернувшись на восход
В бездне вод
А теперь мы жабы, жабы, у нас корона на челе
И у нас отпали жабры и мы ходим по земле
В полумгле
Жаба смотрит и смеется, взгляд ее горит как жар
У нее под сердцем бьется теплый камень безоар
Кто найдет волшебный камень, кто его положит в рот
Того пуля не берет.
Жаба, жаба, ты не смейся, говорят ей казаки
А не то схвачу за пейсы да пущу тебе кишки
Я тебя прихлопну, жаба, просто пальцами руки
Жаба бедная смутилась, даже слезы на глазах
Отвечает — сделай милость, забирай себе, казак
Видишь, вот он, полный чар
Чудный камень безоар
Кто его с горилкой выпьет, кто его положит в рот
Тот, простреленный навылет, снова встанет и пойдет
И, минуя все дозоры
Так и будет он ходить
Смертным полем, черным бором
Через реки, через горы
С черной раной на груди
На столе пред казаками чарки горького вина
Рыба с бледными руками поднимается со дна
Ветлы машут рукавами, скачет жаба на метле
Между месяцем и нами кто-то ходит по земле…
* *
*
От Китайской стены до Золотых ворот
Золотистый плод, солнечный оборот,
И когда, прищурившись, смотришь на облака
Или чуть повыше, можно увидеть, как
Золотой Гагарин махнул крылом и исчез
В голубой глазури потрескавшихся небес.
Там кубышками хлопка по склонам ползут стада,
Даже днем не гаснет рубиновая звезда
И, сухой улыбкой замкнув золотой оскал,
Фотокору степенно позирует аксакал,
Покуда в кольцо замыкают его аул
Верблюжья колючка, праведник саксаул.
Бирюза Самарканда, бешеная Хива,
Малярия ее, халва ее, пахлава...
На трибуне стоящий подливает себе воды
Пожилой звероящер, призывая крепить ряды.
Белый налив, красный диплом,
Пионерский металлолом…
Дыня в два обхвата, мангал, тандыр,
Чай зеленый хорош в жару,
Транспарант с надписью “Миру — Мир!”
Хлопает на ветру.
Или вот: приполярный свет, зеленый лед,
На китобазу опускается вертолет,
И, стерев ладонью изморозь над губой,
Фотокору, гордясь собой, позирует китобой
И не слышит, как в водной толще печальный кит
“Отпусти народ мой” впотьмах ему говорит,
В ледяной шуге, ворочая в горле ком,
Указуя ввысь окровавленным плавником.
Или вот: молодой инженер в секретном КБ,
Он ни грамма сегодня не пил, но слегка не в себе,
Потому что мимо проходит на каблучках
Практикантка Нина в круглых смешных очках,
А она, улыбаясь, рисует свои чертежи,
Карандаш “кохинор” в детских пальцах ее не дрожит,
А он смотрит ей в спину, на нежный затылок ее,
Целый хор эндорфинов в его кровотоке поет,
Ах, любовь на работе, на кончике карандаша,
До ошибки в расчете графитовый стержень кроша.
Нет на них фотокора, поскольку секретно КБ —
За бетонным забором предоставим их общей судьбе,
Молодежная проза, точнее сказать, палимпсест,
Почтальонша с мороза заходит в теплый подъезд.
Репродуктор мычит на стене, а в закатном окне
То ль звезда в огне, то ли всадник на белом коне.
* *
*
Вот оно движется, толкая перед собой эхо,
То сжимаясь, то растягиваясь в процессе полета,
Это не самолет, это
Другое что-то.
Вот оно промелькнуло над городом и над домом,
Наливаясь багровым, точно в сумерках сигарета,
Середина лета смотрится на Садовой
В зеркало света.
Пропадает в облаке. Отдаленный гул достигает слуха,
И, безучастна к полету небесной пули,
В теплом халате у подъезда дремлет старуха
На венском стуле
Ветер пытается сдвинуть с небесного склона
Облачную громаду.
День не кончается. Вьется в тени балкона
Тень винограда.
Вот оно движется в облачном коридоре,
Недостижимое для радара,
Поворачивает на девяносто градусов, летит над морем,
Очевидно к Босфору.
Рулевой на крейсере задирает голову в небо,
Смотрит, говорит непечатное слово,
Неподалеку рыбаки выбирают невод.
Шевелится в кошелке серебряный шар улова,
Это рыболовецкий колхоз “Красные зори”,
Он выполняет план по лову кефали,
День не кончается. Кто там пишет над морем
Алым на алом?
* *
*
На это гульбище бессмертных
На эти темные аллеи
Под песню Аллы Пугачевой
Про то, чтоб лето не кончалось
Про я хочу увидеть небо
Пошли, покуда наливают.
Совсем не ведает о мире
О том что девки недотроги
Паук, что свил гнездо в сортире
В дощатой будке у дороги
Он там сидит себе меж бревен
Печален и немногословен
И видит небо в черной рамке
И в облаках сквозные ранки
А мы хотя и бестелесны
На этом гульбище небесном
А все ж пойдем туда где праздник
И пьяных хлопцев девки дразнят
Туда где топают ногами
Под дребезг дикого варгана
И сок мясной шипит и плещет
На раскаленные мангалы
Где исцелившись от печали
Под песни Аллы Пугачевой
В рубахи белые одеты
В крови изгвазданы заката
Плечом к плечу на склоне лета
Стоят мои односельчане
На этом празднике бессмертных
Под золотыми небесами
Топча брильянтовую зелень
Под дребезг дикого варгана
Под песни Аллы Пугачевой
И мы не пробовали манны
Покуда были живы сами —
Мы больше пели чем плясали
И больше плакали чем пели…
Старик, посадивший лес
Тихолоз Антон Павлович родился в 1972 году в Саратове. Учился в Саратовской консерватории, в настоящее время — студент Литературного института. В 2005 году опубликовал в “Новом мире” повесть “Без отца”. Живет в Москве.
В одном степном поволжском городе, солнечном, сухом и пыльном, тянущиеся вдоль берега реки лобастые, зияющие размытыми глинистыми оврагами холмы сжимают, словно тисками, старинный, кривоватый, двух-трехэтажный купеческий, поблескивающий там и сям главками церквей исторический центр, расступаются напротив полукруглой волжской излучины — город с трубами заводов, башнями многоэтажек и пытающимися быть прямыми проспектами устремляется в открывающееся степное пространство, как устремляется, закручиваясь, в горлышко воронки водоворот, в то время как на окраинах дома лезут на склоны, завоевывают подступы к холмам, пробираются по ущельям, бетонными мостами перекрывает овраги, по которым каждую весну шумят, несутся, бурлят и гласят во все концы мутные и холодные вешние воды.