Дэнни Уоллес - Человек-да
Во-первых, по электронной почте я послал ему резкое письмо.
Джейсон,
У меня есть твой мобильный, и я знаю, где ты работаешь. В Техас я не поеду, даже не мечтай. Я знаю, кто
ты, и это значит, я знаю, что ты знаешь, а это значит, что больше ты не сможешь надо мной издеваться. Я
хочу поговорить с тобой, дабы убедиться, что ты усвоил главное: ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ВПРАВЕ УКАЗЫВАТЬ
МНЕ, ИБО Я ЗНАЮ: ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ЗНАЮ О ТОМ, ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ.
Прямо сейчас тебе позвоню.
Дэнни
Я взял телефон и позвонил ему на сотовый.
К моей огромной досаде, включился автоответчик:
«Это голосовая почта абонента 07*** *** *** компании «Водафон». Пожалуйста, оставьте сообщение
после...»
— Джейсон, это Дэнни, — закричал я. — Ты раскрыт. У меня теперь есть твой телефон. Проверь свою
электронную почту и больше никогда мне не пиши. Поразвлекались, и хватит. Уверен, ты вдоволь повеселился
со своими дружками в пабе. Вечеринка окончена. Спокойной ночи и пошел ты к черту...
Я повесил трубку и глянул на часы. Четыре. Все учреждения еще работают. Я набрал рабочий телефон
Джейсона, который дал мне Том. Разъяренный, я приготовился к схватке, собираясь сказать этому негодяю,
чтоб он шел куда подальше...
— Добро пожаловать в Бюро по делам иммиграции и гражданства, — ответил мне записанный на пленку
голос. — Имейте в виду, производится запись всех телефонных разговоров...
Раздался щелчок: меня соединили с оператором...
— Доброе утро. Министерство внутренних дел. Чем могу служить?
— Будьте добры, соедините меня с человеком по имени Джейсон.
— Как его фамилия?
— Фамилии я не знаю. Мы с ним встречались всего один раз. Он работает в иммиграционной службе,
решает судьбы людей...
— Если вы не знаете фамилии этого человека, боюсь, я не смогу вас с ним соединить.
— Мне нужно поговорить с ним. Срочно.
— Все жалобы и обращения подаются в письменной форме...
— Я не собираюсь жаловаться... мне нужно поговорить с Джейсоном...
— Вы получили ПСОО108?
— Я не знаю, что такое ПСОО... мне просто нужно переговорить с парнем по имени Джейсон, по личному
вопросу, всего минуту... прошу вас, соедините меня с кем-нибудь, кто принимает решения...
— Подождите...
У меня неистово забилось сердце. Я уже близок к цели. Моя атака на три фронта почти достигла
кульминации. Сейчас я поквитаюсь с человеком, который насмехался надо мной издалека.
— Слушаю... — раздался в трубке женский голос.
— Привет... позовите, пожалуйста, Джейсона.
— Какого Джейсона?
— Не знаю. Он у вас работает. Решает судьбы людей. Часто отказывает. Мне необходимо поговорить с
ним...
— Минуточку...
Видимо, прикрыв ладонью трубку, она что-то спросила у кого-то.
— Он здесь больше не работает. У нас был сотрудник по имени Джейсон, но он уволился. А я работаю
недавно. Простите.
Проклятье!
— Так... а куда он ушел? У вас есть номер? Я пытался звонить ему на его сотовый, но телефон отключен.
Мне нужно с ним поговорить. Мне нужно поговорить с ним прямо сейчас...
— Минуточку...
С другого конца линии до меня опять донеслись приглушенные голоса.
— Нет, простите. Мы не вправе разглашать информацию частного характера.
— Но, послушайте... я не маньяк и не псих. Этот человек, он...
— Мне очень жаль.
Я вздохнул и потер глаза.
— Ну... если увидите его... передайте, что ему звонил Дэнни, хорошо?
— Непременно. Я и остальных предупрежу.
— Спасибо.
Расстроенный, я положил трубку. А я-то надеялся, что все уже на мази.
Что будет, если я не доберусь до него? Никогда? Что будет, если я не сумею найти его, схватить и крикнуть
ему в лицо: «Я знаю, кто ты!» Тогда Провокатор так и будет терроризировать меня. И мне придется
отправиться в Техас.
И дело было вовсе не в том, что я устал. Что я уже достаточно напутешествовался, хотел остаться дома,
увидеть Лиззи и прожить последний месяц под эгидой «да» в относительном комфорте. Дело было в том, что до
сей поры я благополучно игнорировал один немаловажный аспект моих путешествий.
Затраты.
Поездка в Техас — удовольствие недешевое. Я знал, что сначала я должен буду лететь в Нью-Йорк, оттуда,
вероятно, в Остин, а потом на такси, автобусом или поездом добираться до Ханта. И это мне придется делать
так же, как и все остальное, — в кредит.
Теперь у меня накопилось слишком много кредитных карт — благодаря различным предложениям от добрых
людей из компаний «Виза», «Барклайкард», «Американ экспресс» и прочих, — и я уже воспользовался каждой
из них. Поначалу оплачивал ими пустяковые суммы — например, стоимость карри для себя и Уэга. Или пива,
которым угощал Натана, Джона, Бена, Рича и прочих своих приятелей, внезапно обнаруживших, что меня,
оказывается, очень легко можно выманить из дома и раскрутить на выпивку. Но потом... счета заметно
выросли.
Покупка «да»-мобиля съела все мои сбережения, а в последнее время я работал не очень много —
расслабился, зная, что скоро у меня будет новая работа, надеясь, что все утрясется само собой. Потом мне
пришлось оплатить перелет Лиззи. Плюс страховка автомобиля и дорожный налог. Железнодорожные билеты в
Ливерпуль и обратно. Поездка в Кардифф. И тысячи плакатов, которые я расклеил. Все бы ничего, но
следующий счет будет включать проживание в гостинице Барселоны. Питание. Деньги, снятые с карт на
проезды в такси и поездах. Перелет в Сингапур и обратно. И, возможно, теперь еще расходы — перелеты и
проживание в гостиницах — на поездку в Хант в штате Техас, куда мне придется отправиться, чтобы
посмотреть уменьшенную копию памятника, который и сам-το не очень большой, к тому же я видел его всего
месяца два назад.
И ради чего все это? Ради чего я лез из кожи, тратил деньги, наделал долгов? Что в результате я смогу
предъявить? Некое чувство. Попробуйте объяснить это судебному приставу. Стоило ли это все столь больших
денег?
Началось все, конечно, с выигрыша тех 25 ООО фунтов. Я тогда почувствовал себя очень богатым человеком.
Решил, что все будет хорошо, «да» обо мне позаботится. Но теперь, сидя за столом, изучая счета, я уже так не
думал. «Да» меня обмануло.
И тогда я поступил так, как поступает всякий человек, медленно увязающий в долгах. Смахнул все счета в
ящик стола и пошел гулять. В январе я сверну за угол. Начну жизнь с чистого листа. Расплачусь с долгами
после того, как привяжу себя к письменному столу, за которым просижу всю оставшуюся жизнь. У меня
остался всего один месяц вольной жизни. Всего один месяц.
Так что сегодня вечером я буду пить. Напьюсь до самозабвения.
Беда была только в том, что пить мне предстояло с Полом.
Я шел на встречу с человеком, который дважды изъявил желание мило со мной побеседовать. Пока только он
один и отозвался на мое предложение. Я был не в лучшем настроении. И совершенно не в настроении
встречаться с Полом (надеюсь, он простит мне это). Я предпочел бы пообщаться с тем, кто мог понять меня, а
Пол разбирался только в бордер-терьерах.
Мы встретились в пабе «Йоркшир грей». Наша милая беседа не клеилась, но, Пол, по-моему, этого не
замечал. Он был увлечен собственным монологом, а я просто сидел и хмурился.
— Что касается музыки, — вдруг заявил он ни с того, ни с сего, — в этой области у меня весьма
разнообразные интересы. Но, пожалуй, больше всего я тяготею к Саре Брайтмен. Тебе нравится Сара
Брайтмен109?
— Да, она очень талантливая певица, — отвечал я, подавленный и мрачный, хотя на самом деле мне
хотелось сказать: «Сару Брайтмен я терпеть не могу». Но мы ведь вели милую беседу. Я не мог оскорбить его
чувства.
— Кажется, в начале следующего года она отправляется в концертное турне, — сообщил Пол. — Если тебе
это интересно, конечно.
He-а. Ничуточки.
— Отличная новость, — сказал я.
— Я ее полюбил после «Призрака оперы». Тогда она впервые привлекла мое внимание. А потом друзья из
Бразилии прислали мне ее альбом, называется «Сбежавшие песни», и я был так рад, что эти песни не сбежали, ведь я на них помешался!
Я рассмеялся из вежливости.
— Хочешь, дам послушать?
— Если не жалко.
— С тех пор я был на нескольких ее концертах. В де-вяносто седьмом в Эдинбурге. Сидел в седьмом ряду,
