Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон
Глава двадцать третья
Не успело нежное, розово–голубое, утро войти в свои права, как из кабинета мужчины в спальню, где отдыхала женщина, прилетел звон серебряного колокольчика. Она открыла глаза, потянувшись, отбросила одеяло и спустила ноги на прохладный буковый паркет, на котором ближе к выходу из комнаты подсыхали мокрые пятна. Значит, спутник не поленился сделать зарядку и принять ванну и теперь призывал повторить то же самое и ее. На столе из красного дерева в китайской вазе источал запахи свежий букет из субтропических цветов, на большой фарфоровой тарелке громоздилась гора экзотических фруктов. Подхватив мохеровое полотенце, женщина обмоталась им вокруг талии, на закрученные вокруг головы волосы надвинула резиновую шапочку и впорхнула за дверь ванной комнаты. Она поняла, что времени на сборы ей отвели очень мало.
И снова под колеса автомобиля упало похожее на терракотовое покрытие, которое применяют на беговых дорожках хороших стадионов, асфальтовое полотно ухоженного автобана. За окнами замелькали вечно зеленые свечи кипарисов и причудливые деревья со сдвинутыми как бы в сторону кронами, они были посажены вдоль кромок убранных полей, желтеющих по сторонам ровными квадратами. За ними поднимались коричневые пологие склоны нескончаемой череды холмов. Если бы не четкие линии межей между участками, пейзаж напоминал бы ковбойскую картину прожаренных жгучими лучами солнца американских прерий. Казалось, вот–вот из–за холмов покажутся повозки переселенцев, сидящих на козлах в широких шляпах с загнутыми полями, с ружьями за спиной и с длинными ремнями вожжей в руках, несколько лошадиных спарок будут стремительно уносить их на встречу неизвестной судьбе. Иноходью рядом с ними полетят прирученные мустанги со стелющимися по ветру густыми гривами и со смелыми всадниками на крутых спинах. Но спокойствие будет недолго сопровождать небольшой отряд. С противоположных склонов сорвется лавина облаченных в расшитые кожи, украшенных пышными перьями полуголых индейцев с луками и томагавками в руках, с воинственным клекотом бросится она в погоню за пустившимися на обретение своего счастья мирными людьми. И перенасыщенная страхом и яростью кавалькада скроется за горизонтом, оставив после себя трупы убитых и умирающих раненных людей, вина которых будет заключаться лишь в одном — в поисках собственного места под солнцем. И если бы не изредка проплывающие мимо современные сооружения да не помаргивания разноцветных огоньков на приборной доске автомобиля с цокающими из динамиков звуками музыки, можно было бы предположить, что путники впорхнули в контролируемый машиной времени участок дороги и перенеслись в другую страну на пару веков назад. Женщина хотела в очередной раз протянуть руку к знакомой кнопке перед собой, чтобы размочить навязчивый мираж хорошим глотком терпкого коктейля, как вдруг краем глаза успела поймать надпись на дорожном указателе. Она снова располагалась на заднем сидении одна, видимо, мужчина решил не игнорировать ее внутренних свобод. Между тем надпись гласила, что до населенного пункта под названием «Roma» осталось несколько десятков километров. Вновь откинувшись на спинку, она сфыркнула с губ пушистый завиток волос:
— Послушай, дорогой, неужели мы так быстро добрались до Рима? — невольно воскликнула она. — Мне показалось, мы только что оторвались от подъезда гостинницы во Флоренции.
— «Мерседес» идет со скоростью двести тридцать километров в час, вот и раздели расстояние между двумя городами на скорость, — обернувшись назад, улыбнулся спутник. — Я думаю, что тебя просто укачало однообразие пейзажа и ты на какое–то время ушла в себя.
— Не скажите, любезный, — подалась вперед собеседница. — За время путешествия я чуть было не перенеслась в американские прерии с ковбоями, индейцами и прочими мустангами — так впечатлили виды рыжих холмов с желтой стерней убранных полей под ними.
Мужчина кинул быстрый взгляд по сторонам, пожевав губами, согласно пробормотал:
— Ты права, если бы не промышленные навороты, этот пейзаж здорово походил бы на северо — американские или на мексиканские прерии с разъезжающим по ним всадником без головы. Наверное, Италия находится на одной параллели с этими государствами.
— Не наверное, а точно, если мысленно вообразить глобус, то Рим расположится где–то между Сан — Франциско и Лос — Анджелесом с другого края Штатов.
— А с этого края он под Вашингтоном?
— Должен быть намного южнее. Так мне кажется.
Впереди показалась сложная развилка дорог с высокими эстакадами над ней, машина сбавила ход, завернула на один из закрученных отворотов и снова вылетела на прямой как стрела автобан, только теперь уже под углом к прежнему. Шофер покосился на мужчину:
— На виллу Боргезе, — поняв его немой вопрос, коротко бросил тот, пояснил спутнице. — Отличное место с водоемами, дворцами и скульптурными композициями на тенистых аллеях. Недалеко от виллы находится прекрасная гостинница в так любимом тобой стиле ампир, уточняю, с поистине королевскими покоями.
— И с арабским балдахином над шикарной кроватью, на которой так удобно заниматься любовью, — усмехнулась женщина. — Знаешь, дорогой, сейчас я предпочла бы неге солдатскую суровость римских легионеров. Я чувствую, что за время путешествия начала расслабляться, а успеть посмотреть хочется так много. Ведь это столица бывшей Римской империи с ее непревзойденной колыбелью цивилизации.
— Которую она позаимствовала у древней Греции, — не удержался от подсказки собеседник. — Но ты здесь бывала уже не единожды.
— И с каждым разом мне становится все интереснее. Кстати, часть культуры Греция переняла от фараоновского Египта.
— А тот принял эстафету от Индии, а Индия в свою очередь напиталась соком созидания от Тибета и так далее — ушедшие под воду остров Посейдонис, Атлантида, Лемурия… Про все это мы читали и кое–что из прочитанного помним.
— Ты забыл рассказать про культуру индейцев племени майя, про их ступенчатые пирамиды, — с сарказмом в голосе добавила спутница.
— И про статуи на острове Пасхи, и про гранитные столбы на другом забытом богом острове, и про Стоунхендж… Ничего я не забывал, — не согласился собеседник. — На Земле масса культур, но источник у всех один и цепочка их развития тоже одна, я ее уже назвал.
Женщина молча прислонилась плечом к обитой мягкой кожей боковине салона, принялась рассматривать новостройки пригорода Рима. Как и много веков назад, вечный город продолжал расширять границы своих владений, казалось, он как магнит притягивает к себе обновленные пространства, не меняясь лишь сердцевиной. Трудно было представить, сколько жителей вместили его бесчисленные дворцы и дома сейчас, если еще во втором веке их насчитывалось более миллиона человек,
Несмотря на то, что лепные потолки вознеслись больше чем на привычные даже в сталинках московские метры, в обласканных солнечными лучами покоях на третьем этаже гостинницы было тепло и уютно. В шикарном убранстве комнат, за стенами, излучающими имперскую основательность, чувствовалось разумное решение житейских задач, сводящихся к созданию максимума уюта. Женщина распаковала вещи, приняла ванну и настроилась на обзорную экскурсию по городу, день только перевалил на вторую свою половину и до вечера еще оставалась масса свободного времени. Мужчина тоже привел в порядок свой туалет и вышел к обеденному столу с маской повседневной озабоченности. Она не взялась размягчать его настроение расспросами и просьбами, предоставив спутнику самому решать сиюминутные проблемы. В знак благодарности, когда был выпит последний глоток вина, мужчина поднялся из–за стола, прошел за спинку ее кресла и поцеловал спутницу в шею долгим поцелуем, не оставляющим после себя никаких следов, но заставляющим ощутить всю пылкость натуры партнера. Она оценила этот жест, ответила взглядом взаимности. Дверь захлопнулась, стук каблуков его ботинок поглотила ковровая дорожка в коридоре. Посидев еще немного, она прошла на балкон, с которого открывался чудесный вид на виллу Боргезе, на раскинувшиеся в ее владениях сады Пинчо. Она знала, что с возведенной там террасы хорошо просматривается панорама вечного города, расположенного как все они, великие, на бесчисленных больших и малых холмах. Знала и о том, что возле окруженных деревьями и цветущими кустарниками водоемов с чистейшей водой с золотыми рыбками в ее глубине можно хорошо отдохнуть и прийти к неожиданному в этой жизни выводу, что не все так плохо на грешной земле и что все еще впереди. Тем более, когда рядом не отягощенный земными заботами импозантный спутник. И это все теперь зависит лишь от самой себя.
Но когда вышла из подъезда гостинницы, она не направила свои стопы к близкой ограде вокруг виллы, а побрела по узкой улице ко входу в метро. Как и в предыдущие приезды, в первую очередь ее влекли грандиозные останки римского Колизея с не менее величественными остатками дворцов Римского форума за ним, с увенчанной на первый взгляд невзрачными двух–трех этажными зданиями из ушедших эпох вершиной Капитолийского холма. На холм вела широкая лестница, она заканчивалась перед разлинованной геометрическими фигурами просторной площадью со всадником на коне посередине, по бокам ее и дальше тоже вздымались скульптурные композиции из белого камня. Как и с террасы в садах Пинчо, с холма открывался изумительный вид на развалины форума, на сам Колизей, с одной стороны, а с другой на раскинувшуюся в одной из седловин большую часть города. Ее тянуло сюда как магнитом, словно в этих местах сосредоточился непобедимый дух римлян с их прозорливыми цезарями, сумевшими добраться до покрытой холодной дождевой пеленой и первобытным мраком бытия Альбионии на севере и до испепеленной солнцем Ливийской пустыни с египетскими пирамидами в ее почти центре на юге. Это была империя в полном смысле слова, не похожая ни на одну из возникших после нее и потому притягивающая мысли о ней до сей поры.
