Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают
Мы ужинали в ресторане «Янмин» только по особым случаям: на Новый год, в день рождения и так далее. Там же мы отмечали выпуск из школы — мама, Акула и я. Папа остался дома, сказав, что нам будет веселее «в женской компании».
На парковочной площадке стоял автомобиль Эндрю, вклинившись между двумя внедорожниками. Я толкнула двери и очутилась среди хорошо одетых людей среднего возраста, вдохнула пряный аромат с привкусом соли и масла. Меня охватило то же чувство, что и всегда, когда я входила в этот зал, — предвкушение.
Выйдя от миссис Финнерман, я позвонила маме и извинилась. Мне сейчас не до похода в ресторан, объяснила я.
— У тебя, наверное, был тяжелый день, — сказала мама. Это было больше, чем я услышала от Люка за истекшие двадцать четыре часа. Он прислал сообщение с одной-единственной строкой: «Как дела?» — «Нормально», — написала я в ответ. Его молчание придало мне решимости.
— Добрый вечер. — Метрдотель одобрительно прищурился. — Вы заказывали столик?
Я даже не успела ответить: чей-то высокий голос с удивлением окликнул меня по имени. Я обернулась и увидела маму в компании тети Линды. На обеих были черные брюки со стрелками, шейные платки с мелким рисунком, а на руках звенели браслеты. Праздничная форма для ужина в ресторане.
Пока мы с мамой таращились друг на друга, я быстренько состряпала подходящую ложь. Мне повезло, что она стояла спиной к бару и не заметила Эндрю, который сидел в дальнем углу. Сразу после того, как я ответила на сообщение Люка, я написала Эндрю и предложила «воспользоваться» заранее заказанным столиком в «Янмине». В окошке чата появилось многоточие, потом пропало, и так несколько раз — Эндрю колебался. Наконец пришел ответ: «В котором часу?»
— Я и не знала, что здесь можно заказать еду навынос, — сказала мама, когда мы сели за столик. Она принялась изучать меню. — Надо запомнить.
— А смысл? Они все равно не доставляют заказы, — соврала я, разглаживая на коленях салфетку.
— Мы так далеко живем, — пожаловалась тетя Линда. Она постучала акриловым ногтем по пустому бокалу и капризно обратилась к официанту, убиравшему соседний столик: — Можно мне воды?
Тетя Линда приходилась маме младшей сестрой. С возрастом она стала выглядеть стройнее и привлекательнее, чем мама, и всячески это подчеркивала. Мама заткнула ее за пояс, почти выдав дочь за воротилу с Уолл-стрит, тогда как дочь тети Линды собралась замуж за полисмена.
— Лин, — сказала мама тоном искушенного завсегдатая, — поверь, оно того стоит. Тебе здесь понравится.
Выяснилось, что после того, как я отменила ужин, мама решила сама воспользоваться заказанным столиком. Полагаю, это никак не связано с тем, что Люк заранее оплатил счет своей карточкой. Немного помявшись, я сообщила, что намерена заказать еду с собой и поесть у себя в номере.
В разговоре мама обмолвилась, что папа не захотел составить ей компанию.
— Как это на него не похоже, — буркнула я. Мама вздохнула и попросила «не начинать».
Внезапно тетя Линда рассмеялась.
— Острые равиоли с телятиной? — Она наморщила нос. — Они называют это китайской кухней?
Мама посмотрела на нее с жалостью во взгляде.
— Это фьюжн, Лин.
За маминой спиной Эндрю встал, сделал мне знак рукой и, пройдя зал по периметру, направился в сторону уборных.
— Закажи мне креветки с лимонным сорго, пожалуйста, — попросила я и отложила скомканную салфетку. — Мне нужно в туалет.
Мама посторонилась, выпуская меня из-за стола.
— И это всё?
— И салат. Любой, — через плечо бросила я.
Сначала я заглянула в уборные и даже ворвалась в мужской туалет, сделав вид, будто ошиблась дверью. Усатый глава семейства, вытиравший руки, довел до моего сведения, что дамская комната в другом помещении. Я громко позвала Эндрю по имени и захлопнула дверь, когда усатый с раздражением повторил свои слова.
Мама и тетя Линда сидели ко мне спиной, и я поспешила к выходу. Снаружи воздух был настолько пресным, лишенным каких-либо запахов, что я засомневалась, дышу ли я вообще. Когда глаза привыкли к темноте, я увидела Эндрю. Он стоял, прислонившись к потертому багажнику своего автомобиля с таким видом, будто ожидал меня там весь вечер.
Я бросилась к нему, умоляюще сложив руки.
— Я сама не ожидала такой подставы!
Эндрю шагнул мне навстречу, и мы сошлись в глубокой тени навеса, куда не дотягивался свет уличных фонарей.
— Материнская интуиция. Она почуяла, что ты замышляешь неладное, — сказал он, с напускным коварством пошевелив пальцами согнутых рук.
Я покачала головой и рассмеялась, чтобы дать ему понять, как он ошибается. Слова Эндрю — о том, что мы «замышляем неладное», — пришлись мне не по душе.
— Вовсе нет. Просто ей захотелось поужинать в «Янмине» за чужой счет.
Эндрю приблизился ко мне вплотную. Я попятилась и прислонилась к кирпичной стене.
Он взял мое лицо в ладони, и я прикрыла глаза. Его пальцы гладили меня по щеке, ненавязчивый ветерок шевелил волосы. Я могла бы заснуть прямо там, не сходя с места. Я накрыла ладони Эндрю своими.
— Подожди меня где-нибудь, — попросила я. — Давай встретимся позже.
— Тиф, — вздохнул он. — Может, это и к лучшему.
Я сжала его ладони еще сильней.
— Что ты такое говоришь, — с деланой беззаботностью сказала я.
Он вздохнул, высвободил руки и по-братски обнял меня за плечи. Внутри меня что-то раскололось.
— Вчера мы могли наделать глупостей, о которых потом пожалели бы. Лучше остановимся сейчас, пока еще не поздно.
Я замотала головой и постаралась унять дрожь в голосе.
— С тобой я никогда ни о чем не пожалею.
Эндрю притянул меня к себе, и я уже решила, что сумела его переубедить, однако он проговорил:
— Боюсь, что я пожалею.
Входная дверь распахнулась, и из ресторана донесся взрыв смеха. Меня так и подмывало ворваться внутрь и наорать на всех. Сохранять холодную голову, когда люди вокруг веселятся в свое удовольствие, труднее всего.
— Необязательно делать глупости, — залепетала я, презирая себя за умоляющий тон. — Давай пойдем куда-нибудь. Выпьем. Поговорим.
От Эндрю пахло, как на первом свидании, — одеколоном и смятением. Его сердце оглушительно колотилось.
— Я не могу просто разговаривать с тобой, Тифани.
Внутри меня что-то надломилось окончательно. Я умела только бить и всадила локти в грудь Эндрю. Он охнул — то ли от неожиданности, то ли у него перехватило дыхание — и попятился.
— Он, видите ли, не может. — Я отмахнулась от него. — Я думала, ты мой друг. А ты, видно, из тех, кому дай только вставить шлюшке из Брэдли.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
