Алексей Филиппенков - Воронка
После этих слов, пожелав сыну спокойной ночи, миссис Эбель удалялась в свою комнату, садилась за рабочий стол мужа и писала ответное письмо в Бельгию. Она исписывала десяток страниц, рассказывая мужу обо всем, что сумела увидеть, услышать и понять за тот период, пока ждала письмо. Они прожили в браке почти двадцать лет, но пора юношеской романтики между ними все еще жива. Миссис Эбель с нежностью задавала мужу вопросы в письмах, на которые через две недели, а порой и дольше получала столь же ласковый и полный внимания ответ. Но порой от мужа приходили письма полные грусти, тоски и опустошенности. В последнем своем письме миссис Эбель вложила в конверт их с сыном фотокарточку. Так она делала каждые пару месяцев, чтобы муж мог видеть их и мысли о доме и семье грели его в холодных окопах.
– Мама последнее время стала слишком сильно нервничать. – Сказал Герхард.
– Из-за папы?
– Да! Она слишком сильно его любит, чтобы потерять вот так.
– Ведь и он вас любит не меньше. И эта духовная связь поможет ему вернуться. Помнишь, твой отец рассказывал, как долго он добивался твою мать?
– Да. Он добивался ее больше года. А ведь сначала она его даже возненавидела за чрезмерное внимание, от которого у мамы началось раздражение.
– И что же заставило ее сделать свой выбор?
– Когда отец ушел на войну, мама рассказывала мне о начале их отношений. Он был чересчур настойчив. Каждый день дарил цветы, делал всевозможные комплименты, писал прекрасные стихи о любви. И, в конце концов, этого внимания оказалось настолько много, что от него стало тошнить. Внимание отца превратилось в непрерывное навязывание себя. Мама никогда не давала отцу надежду, а всегда говорила, что они друзья и ничего большего она дать ему не сможет. Но он не сдавался и по-прежнему продолжал осыпать ее лаской, надеясь, что в скором времени это сломает ее. Однажды ей пришлось на него накричать, дабы он прекратил ее преследовать. В грубой форме она высказала ему все, что накопилось. Начиная от того, что он ей не подходит, заканчивая тем, что он слишком молодой и глупый для нее и нисколько не привлекает.
– Ха. Интересный сюжет у любви твоих родителей. Глядя на них вместе и не скажешь, что любовь началась с легкой войны. И как же он поступил?
– Ты слушай. Она говорила, что в тот момент, когда она резко ему все высказала, он продолжал глядеть на нее влюбленными глазами. «Ты упертый и непослушный», – сказала она ему. После этой встречи они не общались очень долго, потому что мать попросила избавить ее от настойчивости, а иначе она сообщит своим родителям. Отец послушался и держа в душе обиду, ушел. Он перестал писать, перестал ждать ее после учебы и вовсе исчез из ее жизни. Страдал он без нее очень сильно – сам мне рассказывал.
– Жалко твоего отца. Он ведь старался для нее, хотел принести счастье, но сказка обернулась разочарованием.
– Ты попал в точку, Верн. Мама сильно задумалась о сказанных ею словах. Все последующие недели она переживала тот разговор в кафе, вспоминала каждое брошенное в отца обвинение, грубость и насмешку. Она хотела встретиться с ним, поговорить и попросить прощение, но отец оказался хитрым и игнорировал ее несколько недель.
– Ха-ха, накладывал на нее чувство вины, чтобы она себя корила и начала тянуться к нему?
– Да-да, именно так. Он избегал ее несколько месяцев, и лишь когда в ее жизни произошла беда, она поняла, что любовь не в искре, что зажигает сердце, а в мужчине, которому ты нужна и кто способен взять ответственность, поддержать и быть рядом в трудную минуту. Отец и был рядом. Он – настоящий мужчина.
– И с тех пор они неразлучны?
– С тех самых.
– Я так надеюсь, что твой отец вернется к вам, ведь совсем скоро у них двадцатилетие семейной жизни.
– Да, Вернер. Двадцать лет вместе. Когда папа вернется, я обязательно расспрошу его обо всем.
– Только без меня, чур, ничего не спрашивай. Мне хочется узнать, что там было. Надеюсь, он нам расскажет.
– Расскажет, куда он денется.
С конца улицы послышались крики, которые усиливались с каждым шагом. Звук представлял собой перекличку сотен голосов, которые сливались в один единый гул. Люди на улице стали оборачиваться, и многие быстрым шагом направились в ту сторону, откуда доносились крики.
– Что это такое, Герх?
– Не знаю, но, похоже, это из университета.
Ребята резко сорвались с места и побежали по улице, задевая прохожих плечами. Добежав до университета, они увидели картину, которую можно было сопоставить с какой-то демонстрацией: Хайнц стоял на длинной возвышающейся лестнице перед дверьми университета и держал в руках газету – ту самую, которой торговал мальчик. В другой руке он крепко сжимал английскую листовку, на которой был изображен Гораций Китченер [2], призывающий молодых британцев идти в армию. Подняв обе руки над головой, Хайнц, словно зверь, кричал:
– Вы только посмотрите, «Томми» нуждаются в новых силах. Мы уничтожили всю их армию, и теперь их правительство вынуждено спешно вербовать новых сосунков, что вновь полягут на полях сражений. Еще совсем чуть-чуть и мы раздавим этих слизняков. Мы – великая Германия, и никто с нами не сравнится. Мы защитим нашу страну от вражеской нечисти. Кто со мной?
После этих слов толпа, поглотившая всю университетскую площадь, словно дрессированная, взорвалась аплодисментами и бешеным криком. Это было похоже на войско перед древней битвой, солдаты которого во весь голос кричали, пугая армию, стоящую напротив. Звонкий свист кого-то в толпе растворился в общем ликовании. Вернер с Герхардом стояли в самом конце и видели совсем немногое.
– Вот он, наш Хайнц, прямо герой, – поговаривали преподаватели, стоявшие возле Вернера.
– Да, были бы все солдаты такими, мы бы давно уже выиграли, – раздавались голоса.
Хайнц продолжал что-то кричать, а в конце своей речи показательно разорвал портрет Китченера пополам, выбросив его на растерзание порывам ветра.
– Эх, ну почему я не он? – с досадой сказал Герхард, хлопая в ладоши.
– Что в нем такого-то? – удивился Вернер. – Человек, который пропагандирует войну и смерть за Родину, призывает к насилию, хотя даже не знает, как заряжается отцовская винтовка, висящая над камином, – со скрытой злобой высказался Вернер.
– Да ладно, Верн, признайся: ты просто ему завидуешь, – с улыбкой ответил Герхард.
Один из преподавателей услышал слова Вернера и повернулся к нему:
– Вам, молодой человек, следовало бы поучиться культуре и уважению к старшим, которые добились в этой жизни побольше вашего. На вашем месте я бы задумался над тем, как вы будете сдавать мне экзамен.
– Простите, мистер Ланге, – оправдался Вернер.
– Можешь считать, что экономику ты уже не сдал. – Сказал Герхард.
– Отвали. – Улыбнулся Вернер.
Продолжая вглядываться в Хайнца, Вернер никак не мог понять его. Тот был за тысячу километров от тех мест, где его братья отдавали свои жизни, делили одну лазейку, вырытую в окопе, чтобы не промокнуть, пока он здесь, причесанный и откормленный, кричал о войне и свержении режимов. Но студенты слушали Хайнца и действительно видели в нем самого смелого человека на всей планете, и по коридорам университета впоследствии перешептывались о том, что Хайнц – один из самых достойных мужчин в университете и не побоится встретиться с врагом лицом к лицу на полях сражений. Но университетская площадь была не тем местом, где вырастают истинные патриоты, осознающие цену жизни. Настоящий же героизм в эти зимние месяцы проявлялся там, в далекой Франции, возле города-крепости Верден.
Кровопролитные сражения в первые два года войны сильно ослабили Германию. Немецкий генеральный штаб более не располагал силами, способными начать наступление на широком фронте. Было решено наступать на узком участке – на Верден. Стратегия командования заключалась в том, чтобы освободить проход на Париж, с последующей капитуляцией Франции. Цель была более чем сложной – переломить хребет Франции и заставить ее выйти из войны, а Англия не сумеет самостоятельно вести войну против Германии. Цель была поставлена, и начальник генерального штаба Эрих Фон Фалькенхайн был готов действовать.
Итак, 21 февраля 1916 года тысячи немецких орудий обрушили на французские позиции ураганный огонь. Первые недели германское наступление под Верденом имело успех. Коммуникации французов были перерезаны, и войска попадали в окружения на своих позициях, а после оказывались в плену. Казалось, что Германская империя вот-вот выиграет битву. Но это был лишь временный успех. Со временем противостояние стало только набирать силу и упорство. Колоссальной заслугой французского командования в этой битве явилась организация переброски войск, благодаря которой и произошел перелом в ходе сражения. Железная дорога, ведущая к Вердену, простреливалась немецкой артиллерией, и по ней было невозможно перевозить войска и снабжение в осажденный город. В город вела и другая дорога, но и она была отрезана немцами. Осажденным защитникам оставалось надеяться только на самих себя.
