Наталья Земскова - Детородный возраст
Лобовое стекло замутилось моросью, пришлось включить дворники. Жаль, она хотела попробовать: можно больше? Машину не подбрасывало, не заносило, она стала даже устойчивее и одновременно легче, и, ободренная этим ощущением, Маргарита снова и снова давила на газ, не чувствуя ни малейшего страха и вглядываясь в темноту, которая излечивала ее своей бесконечностью. Давным-давно нужно было возвращаться назад, но для разворота следовало значительно сбросить скорость, а именно этого-то Маргарита и не хотела, боясь снова почувствовать распирающую изнутри боль. Ей казалось, как только она начнет сбрасывать скорость, всё вернется с удвоенной силой, и она этой боли не выдержит. Дождь усилился, а она всё летела и летела, почти радуясь так долго длящейся передышке.
Темнота сгустилась, огни по сторонам стали реже и тусклее. Маргарита не понимала, где находится, но страха не было. Напротив, проступило мало свойственное ей любопытство. Что будет дальше? Как она вернется? На какое-то мгновение ей даже сделалось весело, и она подумала: «А не остановиться ли?..» Но додумать не смогла. То, что случилось дальше, она не успела ни осознать, ни предупредить. Небольшой поворот неожиданно вынырнул из темноты. Она резко нажала на тормоз, и ее в доли секунды вынесло на встречную, до этого пустую. Ослепительный свет фар. Кабина огромной фуры. Крутой поворот вправо, который руки сделали помимо сознания. Оглушительный звон. Резкая боль. А потом всё как будто бы выключили и плотно закрыли.
…Маргарита снова была в Италии, на уходящем к горизонту песке, на бесконечном берегу Адриатического моря, тем же ветреным серебристым утром. Но эта была другая Италия: с живописными, поросшими зеленью скалами, естественными водопадами, цветущими магнолиями и ярким, пронзительным небом, как на полотнах старых мастеров. Маргарита шагала, не ощущая ни тепла, ни холода, ни дуновения ветра, стараясь не отстать от спутника, с которым о чем-то говорила на чужом, малознакомом языке. Он знал то, чего не могла знать она, и это знание стояло между ними. В его интонациях и жестах сквозило участие, хотя он почти не смотрел на нее. Спутник был красивым мужчиной лет сорока, но его участие было скорее участием брата и друга, нежели любовника. Она и сама испытывала к нему что-то вроде сестринской нежности.
Маргарита спрашивала и сама же переводила себе свои вопросы и его ответы, которые были непонятны и уклончивы.
– Зачем я здесь и кто я?
– Ты маленькая Консуэло, и ты здесь дома, – ответил человек и улыбнулся одними губами. – Но скоро ты вернешься, чтобы закончить то, что начала. Ты здесь по доброй воле, и потому ты не должна бояться.
– Я не хочу туда, назад, я так устала.
– Вряд ли я могу тебе помочь. Передохни и возвращайся. Так нужно.
– Я не хочу, я больше не хочу. Нет, не могу – это другое, я остаюсь, ты мне поможешь здесь остаться?
– Сюда нельзя раньше срока, – мягко возразил человек и, не останавливаясь, дотронулся до руки Маргариты. – Ты не закончила рисунок жизни. Его нельзя оставить неоконченным.
– Не помню. Ничего не помню.
– Да, так бывает. Ты еще очень молода, не понимаешь главного – нельзя ни убежать, ни скрыться, а можно лишь пережить и измениться. Измениться, понимаешь? Возвращайся.
Маргарита молчала. Человек тоже замолчал, продолжая идти так же быстро вдоль берега, но неожиданно заговорил снова – о чем-то другом. О чем? Маргарита не могла перевести точно ни одной фразы, но не переспрашивала, а слушала, как слушают шум ветра, плеск волны, пение птиц. Она удивлялась тому, что не отстает, хотя идет гораздо медленнее своего спутника, и тому, что не устает, хотя они идут довольно долго, что вокруг ни души, что многое знакомо, хотя она тут впервые. И она могла бы вот так идти и идти бесконечно, столько покоя и легкости было в этом движении. Ей давно не было так хорошо, так наполненно и свободно, но главное – она совсем ничего не хотела, ничего-ничего, и это не-хотение было ее главной радостью.
«Как просто, – думала Маргарита, – как мало надо для счастья – ничего не желать».
Всё ярче становилось небо, синей – вода и желтее, искристее – песок. Краски прибавлялись и прибавлялись, изменяя пространство, словно невидимый художник всюду щедро добавлял цвета и света. Мужчина остановился, погладил Маргариту по голове, пристально посмотрел на нее и сказал:
– Запомни, нужно радоваться. Только радость – и цель, и смысл, и средство. Постарайся!
Он ступил на едва заметную тропинку, ведущую прочь от моря, и быстро исчез среди скал и камней.
Оставшись одна, Маргарита посидела на песке, полюбовалась морем, потом встала и снова побрела вдоль пустынного берега, пытаясь объяснить себе слова незнакомца. Берег почти не менялся, но его одинаковость ничуть не угнетала, а, напротив, утешала, как успокаивают и убаюкивают старые любимые игрушки, забытые на антресолях и найденные много лет спустя. Вода была ласковой и совсем не обдавала холодом, а, словно живое существо, тоже пыталась успокоить и утешить. «Радоваться – чему?» – спросила она себя и тотчас получила ответ: тому, что есть. Тому, что есть – и цель, и смысл, и средство… И не печалиться о том, чего не будет. Ей показалось, что она уже знала об этом когда-то и жила с этим знанием, но забыла, расстроила свой аппарат счастья, и его тонкие структуры сейчас нуждаются в настройке, как скрипка, на которой давно не играли.
Издали она заметила группу женщин в легких платьях, которые сидели на песке или ходили среди камней. Чем ближе подходила Маргарита, тем удивительнее ей казалось то, что женщины между собой не разговаривают, и каждая погружена в себя. Присмотревшись внимательнее, она поняла, что они не видят друг друга, хотя находятся одна от другой совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Одна заливалась смехом, другая хмурилась и вглядывалась вдаль, еще одна как будто что-то вспоминала или грезила о чем-то, четвертая дремала в ожидании, пятая была сосредоточенна. Их было очень много, двадцать – двадцать пять довольно молодых и интересных женщин. Их что-то связывало несомненно. Что?
Маргарита подошла к ним совсем близко и поздоровалась. Ей никто не ответил. Каждая женщина, погруженная в себя, пересматривала некий собственный фильм, не замечая никого вокруг. Все они были неправдоподобно похожи: длинные светлые волосы, правильные черты, высокий рост. Одни чуть старше, другие чуть моложе. Маргарита даже подумала, что, если бы не разные прически, перед ней было бы одно и то же лицо – довольно интересное, несомненно одухотворенное и даже красивое. Ей нравился этот тип красоты – не кукольной, не глянцевой, а будто светящейся изнутри. Стараясь никого не задеть, она медленно пробралась в их неправильный круг и, устроившись на теплом камне, принялась вглядываться в лица, смутно показавшиеся ей знакомыми. Нет, они точно когда-то встречались. Только где и когда?
