Тулепберген Каипбергенов - Каракалпак - Намэ
— Вы просто завидуете его плодовитости!
Докладчик. Спокойнее, товарищи. Вопрос сложный. Мы и собрались сюда, чтобы его обсудить.
С одной стороны, аксакала нашей поэзии необходимо представить как можно шире, потому что его творчество полнее воспринимается во всей своей широте.
С другой стороны, известно, что настоящего мастера можно представить и несколькими, а то и всего одним произведением. У поэта Грибоедова в основном известна лишь одна комедия в стихах — «Горе от ума», а у писателя Фурманова — главным образом, роман «Чапаев», так же и у Николая Островского, все знают его роман «Как закалялась сталь». Так что…
Голос. Да как вам не стыдно сравнивать его с такими писателями! Как язык-то повернулся…
Автор. Что это вы кусаться начали? Ведь ваши зубы на моих стихах выросли.[53] Или забыли?
Голос. Помним. Потому и рот перед людьми открыть стыдимся — наши зубы от ваших стихов сплошь кривые.
Первый рецензент. Передо мной трудная задача. Дело в том, что у нас много известных поэтов, но, к сожалению, мало, как бы это сказать?.. Мало известных произведений…
У нас уже есть история литературы и есть имена, навечно вписанные в нее, но нет… Не знаю, как тут лучше выразиться… Нет пока что самой этой литературы.
Голоса:
— Не смейте охаивать нашу национальную литературу!
— Не злорадствуйте над нашими недостатками!
— Не лезьте грязными руками в двадцатипятилетний труд поэта!
Первый рецензент. Поймите меня правильно… Я имел в виду… То есть мне кажется…
Второй рецензент (перебивает первого). Товарищи! Я знаю, что хотел сказать предыдущий оратор, хотя он все время ходит вокруг да около и не решается высказать главное.
А мы не должны отводить глаза от реальности. А мы должны трезво взглянуть на вещи! Должны прямо посмотреть в лицо действительности!
Какова же эта действительность? А такова, что наш поэт-аксакал является продолжателем традиции каракалпакской поэзии.
А какова же эта традиция? А это — скажем честно и без обиняков — традиция устной поэзии. Вот именно, устной…
Стихи его трудно и скучно читать, но если он сам прочтет их вслух, да еще и с выражением, и громко при этом, то они могут и понравиться.
Голоса:
— Верно.
— Не он один. Многие так: произносят вслух — слушаешь; увидишь в книге или в газете — читать не хочется.
Второй рецензент. Вот я и думаю, товарищи. Многие стихи наших поэтов прошлого записаны «из народных уст». Скажу прямо и откровенно: стихи нашего поэта-аксакала надо записать из его уст. Может, тогда они станут лучше.
Голоса:
— Вот пусть себе и читает их, но не печатает.
— Не кощунствуйте! Не унижайте поэта!
Притча, рассказанная Садыком-шаиром. У одного человека были сыновья-близнецы. Как только они выросли и возмужали, он их обоих женил и отделил от себя — каждому построил дом.
В первый день самостоятельной жизни один из братьев вышел на улицу, раскрыл ладони и обратился к богу:
— Всесильный и всемогущий! Молю тебя, даруй мне отару овец. Смилуйся надо мной и не дай мне пропасть с голоду.
Тогда второй брат, услышав эту молитву, подошел и, пристроившись рядом, тоже обратился к богу:
— Всесильный и всемогущий! Смилуйся надо мной и даруй мне пару голодных волков.
Первый брат его одернул и спрашивает:
— Эй, дурень, зачем тебе волки?
— А затем, — отвечает второй, — чтобы они перегрызли твоих овец и чтобы ты не клянчил у бога дармового прокорма.
Мне кажется, все мы тут потомки тех близнецов…
Притча, рассказанная Аббазом-шаиром. Водном ауле жили два приятеля, хорошо жили, ладно. Все сообща делали, друг другу не перечили. Надумали они сообща арбу купить и отправились за покупкой в Хиву. Облюбовали хорошую арбу, в цене сошлись с продавцом, купили, впрягли в ту арбу обоих своих коней, да тут и рассорились в пух…
Один говорит:
— Я спереди сяду.
Другой в ответ:
— Нет, я.
До драки дошло, до схватки кулачной. Люди, завидев это, кликнули городского казы,[54] чтоб рассудил их по чести и совести.
По совести казы судить умел, а по уму — не очень. Недолго думая повелел он распилить арбу повдоль: каждому по колесу, каждому по оглобле.
И пошли приятели восвояси. Один свою половинку справа подпирает, другой свою — слева. Но зато каждый спереди, никто не за спиной.
Голоса:
— Ну и что?
— Хватит нас баснями потчевать!
— Какое это имеет отношение к вопросу повестки дня?
— Не кощунствуйте! Если хотите дать поэту совет, то советуйте вразумительно.
Третий рецензент. Если мы не издадим это собрание сочинений, то никто не спросит: «Почему?» Если же издадим, то опять-таки никто не удивится и не спросит: «Зачем?» А раз так, то стоит ли обижать аксакала нашей поэзии? К тому же уважаемый докладчик провел большую работу по сбору материала и подготовки рукописи в печать. Стоит ли пренебрегать его работой? Я думаю, что издать легче, чем не издать.
Председатель. Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы предложить издательству выпустить полное собрание сочинений нашего уважаемого поэта-аксакала? Прошу поднять руки.
Кто против?
Воздержавшиеся?
Так. Пиши: единогласно.
Мы от всей души поздравляем вас, аксакал!
Автор. Большое и чистосердечное мое поэтическое спасибо нашему Союзу писателей за неустанную заботу о нашей национальной литературе вообще и о моем творчестве в частности. Всем вам, дорогие товарищи, я желаю таких же успехов в творчестве и долгой жизни. Еще раз спасибо.
Мой комментарий. Наверное, каждое время порождает какие-то свои особые слова, которые воспринимаются как пароль, как знак, что именно за этими словами скрыт серьезный смысл. И напротив, настоящая мудрость, но без сопровождения слов-паролей кажется людям этого времени вовсе и не мудростью, а так — баснями, байками, посторонними разговорами не по существу вопроса. Времена меняются, меняются пароли — и вот видишь, что все, казавшееся когда-то содержательным и серьезным, на поверку оказывается пустопорожним. И думаешь уже о том, а нет ли и в нашем времени таких слов-паролей, слов-заклинаний? Всегда ли, произнося, например, «проблема», «духовность», «личность», мы действительно говорим о чем-то проблемном, духовном, личностном и так далее?
Мой дедушка поучал: «Следи за своими ногами, чтобы не вляпаться в навоз. Следи за своим языком, чтобы не ляпнуть дурость».
На этом совещании прозвучало немало дуростей, но в конце концов и они оказались полезны мне в ту пору. Чем? Это уж мое дело.
22
Председатель. Товарищи! У нас сегодня знаменательное и странное событие. Знаменательно оно тем, что в Союз писателей поступила рукопись первого романа в истории нашей каракалпакской литературы. Называется роман «Песнь каракалпаков».
Странность же состоит в том, что автор не подписался под рукописью. Поэтому, кем является автор — известным и всеми уважаемым писателем или никому не ведомым новичком, мы не знаем. Нам предстоит обсудить вопрос: как поступить с этой рукописью? Предложить ее издательству или отклонить?
Голос. Посмотрите по штемпелю на конверте, откуда автор.
Председатель. По штемпелю судя — из Нукуса. Возможно, он сейчас сидит в этом зале. А возможно, отправил рукопись, находясь в городе проездом.
Союз писателей попросил наших уважаемых критиков ознакомиться с рукописью и отрецензировать ее.
Рецензент. Если судить по названию романа, то стоит предположить, что автор — человек несведущий в литературе, новичок. Он не знаком с образцами мировой классики. Я никогда не читал и даже не слышал, чтобы хоть один роман назывался «Песнь казахов», или «Песнь узбеков», или же «Песнь французов».
Судя по названию, трудно попять, у кого автор перенимает эстафету творчества. А если писатель не перенимает эстафету, то он ее и не передает. Нужен ли нам роман, который не передаст эстафету национальной прозы нашим потомкам? Я считаю, что вопрос должен ставиться в этой плоскости.
Второй рецензент. Если автор новичок, как предполагает мой коллега, предыдущий рецензент, то, следовательно, он должен быть молод. Молодой же человек ориентировался бы на вкус молодежи и в целях ее воспитания написал бы роман в жанре детектива. Потому что детектив привлекает читателей и делает имя автора популярным. А читатели и популярность как раз и нужны молодому начинающему прозаику.
