Вильям Козлов - Поцелуй сатаны
— Не придут в деревню, Гена, бывшие чиновники из управленческого аппарата. Если их все-таки взаправду сократят, они скорее кинутся в кооператоры… Пишут же, что наша бюрократия и даже некоторые партаппаратчики разных рангов берут взятки у кооператоров. Вот к ним и пойдут на службу.
— Мужчины, стол накрыт, — позвала Алиса. — Крикните Коляндрика!
— Я уже тут! — появился из-за дома тот — Алиска, ты не забыла мне налить для аппетиту мои законные, потом заработанные сто граммов в зеленый лафитничек?
— Как красиво поет! — улыбнулся Николай. — Прямо соловей.
— На такой жаре пить? — пожала плечами девушка.
— У голодной куме одно на уме… — проворчал Геннадий, — Теперь не успокоится, пока все не выдует!
Ласточка низко, над самыми головами, со щебетом нырнула в гнездо. С озера донесся тяжелый всплеск, будто по крайней мере кит хлопнул мощным хвостом по воде. Наверное, сосед Иван Лукич, проверив сети, перевернул свою лодку, чтобы вылить набравшуюся воду. Небо понемногу затягивали высокие перистые облака. Они были нацелены заостренными носами на запад. У сарая в сетчатой загородке пищали цыплята. Они опрокинули банку с водой, перепачкали друг дружку. А над участком высоко в небе парил освещенный солнцем ястреб.
— Еще одна матка рассыпалась, — звеня соском умывальника, прибитого к столбу, сообщил Чебуран, — Семь штук принесла.
— Уже лучше, — заметил Геннадий, — Лишь бы выжили.
3
Алису вдруг неудержимо потянуло в Ленинград. Она даже себе не могла бы объяснить, что произошло. Еще вчера ей нравилось в Палкино, купалась в озере, загорала на лугу, работа по дому была ей не в тягость, а утром встала и захандрила. Николай три дня назад уехал. Почему она не поехала с ним? Он ведь предлагал? Правда, Гена просил ее остаться. Даже сказал, что без нее они тут как без рук. Крольчихи начали рассыпаться, как говорил Коляндрик, одна за другой, нужно было с ними возиться, рассаживать, усиленно кормить, менять подстилку. Алиса узнала, что зайчихи и крольчихи безропотно принимают в свою многочисленную семью сирот, потерявших мать. Мудрое правило… И Гена и Коляндрик, действительно, замотались, и заниматься еще приготовлением еды им было некогда. А нужно было накормить и боровка Борьку. Уедет Алиса, а кто будет следить за подросшими цыплятами? Еще три штуки погибли. Чебуран зарывал их, как и мертвых крольчат, у забора. Алиса не могла подойти к загородке, пока там лежал с поджатыми лапками скомканный желтый комок с закрытыми глазами. Зато его братьям и сестрам было наплевать: наступали на него, гадили. Накормив мужчин завтраком — утром они ели не так много, как в обед и ужин — Алиса взяла удочки и отправилась на лодке в загубину, что напротив острова. День выдался пасмурный, солнце тщетно пыталось растолкать низкие дымчатые облака, иногда яркий луч прорывался сквозь них, ударял в озеро и высвечивал на желтом дне ползучие водоросли и стайки мелких серебристых рыбешек. Ветер рябил воду, тоскливо поскрипывали камыши, точила свои узкие острые лезвия осока. В плоских блинах кувшинок и лилий вспучились лиловые желваки нераспустившихся цветов. Опустив два связанных кирпича вместо якоря, Алиса нанизала извивающегося червяка на крючок и забросила удочку поближе к лопушинам. Гусиный с красной вершинкой поплавок сначала лег набок, потом выровнялся. Алиса уже знала глубину в озере и безошибочно устанавливала поплавок на леске. Не то чтобы она очень уж полюбила рыбалку, просто ей нравилось находиться одной на лодке, чувствовать ровное дыхание озера, слышать шум прибрежных деревьев и кустов, видеть над головой изменчивое небо, облака, чаек — все это наполняло ее умиротворенностью, слитностью с живой природой. Она больше смотрела по сторонам, чем на поплавок. Вон в камышах плавает утка с коричневыми комочками — утятами. Она совсем не боится человека. Это осенью загремят на озерах раскатистые выстрелы и подросшие утки будут метаться между озерами, стараясь найти поспокойнее место. Ну как можно таких красивых безобидных птиц убивать? У зеленых лопушин будто кто-то бросил пригоршню серебряной пыльцы. Это крошечные дафнии резвятся. На камышине отдыхает личинка стрекозы, напоминающая дракона из детских книжек. Даже не верится, что из этой уродины вскоре получится красавица-стрекоза. Большой буроватый жук-плавунец притаился на листе кувшинки, терпеливо поджидает добычу. Алиса видела, как плавунцы ловко гоняются в прозрачной воде за мальками. Кругом такая красота, тишина, а вместе с тем здесь идет жестокая борьба за существование: хищники пожирают мелкую живность, красивая пятнистая щука подкарауливает плотву и уклею, окуни гоняются за мальками, пауки в камышах ловят в свои тенета мух, стрекозы на лету хватают мошек, у них беспрерывно двигаются маленькие челюсти. А какую тьму насекомых и червей таскают в свои гнезда птицы? И у них есть враги — это парящий под облаками ястреб, стремительный сокол, а в сумерки рыскает над полями бесшумная круглоголовая сова.
Неужели так уж устроен весь мир: сильные пожирают слабых, большие — маленьких? Может, и у людей так? Эти кровопролитные войны, государственные перевороты, убийства? И у людей есть хищники и жертвы. А уж в жестокости ни один самый страшный зверь не может сравниться с человеком! Об этом пишут, показывают по телевидению… Помнится, Алиса плакала, когда в программе «Время» показали десятки тысяч погибающих от голода овец на горных пастбищах. А какой вред нанес человек природе? Чего стоит один Чернобыль? Сколько вырублено и вырубается лесов, загрязняется рек, в крупных городах уже жить опасно. Люди уже не пьют из кранов сырую воду. Пишут, говорят, показывают, а ничего не меняется. Николай объяснял: вот все знают, что целлюлозные заводы отравляют водоемы, даже изгадили уникальный Байкал, но стоит попытаться закрыть такой вредоносный завод, как возникают десятки проблем: как быть с бумагой, которой к так в стране не хватает? Как быть с прибылью, которую давал завод? Это ведь минус для государственного бюджета, и главное — куда девать рабочую силу? Люди живут в поселках-городах при заводах и фабриках, там они родились, растят детей. И от всего от этого отказаться?..
Уланов близко к сердцу воспринимает все, что сейчас происходит в стране, Геннадий тоже, а вот она, Алиса, и Коляндрик равнодушны к этому. Перестройка, гласность, события — все это скользит мимо, не задевая их лично. Каждый вечер приходит к ним москвич-пенсионер Леонтий Владимирович Катушкин и заводит разговор о последних событиях. Национальная война в Азербайджане и Армении, вспышки насилия и погромы в республиках Средней Азии, выход Литвы из СССР. Алисе никак в толк не взять: по Конституции каждая республика выйти может, а вот на деле, оказывается, осуществить это не так-то просто. Выходит, Конституция — это фикция? И еще не понятно девушке: в России живут десятки разных народов и нет никаких национальных конфликтов, а там армянам с азербайджанцами никак не поладить. Бегут из Армении азербайджанцы, а из Баку — армяне. Бегут русские из обеих республик. Появились десятки тысяч беженцев. И все бегут в Россию…
