Амадо Эрнандес - Хищные птицы
Теперь, когда Мандо приехал в, Багио и был где-то совсем рядом, Долли надеялась, что ей удастся вернуть прошлое, хотя бы на короткий миг, удастся утолить любовный голод, неистребимую жажду наслаждений. Кроме того, она рассчитывала избавиться от злополучного Понга. Итак, Долли с нетерпением ждала встречи с Мандо.
Однако не одна Долли ждала с ним встречи. Тщательно готовился к ней и дон Сегундо. Он собрал о Мандо всю доступную ему информацию и, изучив ее, пришел к выводу, что некоторые черты в этом молодом человеке явно ему импонируют, например, его исключительная честность и принципиальность, хотя он никак не мог взять в толк, зачем Мандо с его богатством и возможностями понадобилось заделаться каким-то «радикалом». Его предупредили, чтобы он не обольщался насчет мягкости манер и кажущейся доброты и покладистости молодого человека. Но дон Сегундо утешался уже тем, что Мандо, по крайней мере, принял приглашение на обед. «А там…»
И отец и дочь испытывали, пожалуй, одинаковое волнение, готовясь к встрече с этим человеком.
Глава пятьдесят четвертая
Мандо улыбнулся, представив себе, как через несколько минут он увидится с Долли. Ее дом и сердце вновь открыты для него. В радостном настроении он спустился вниз и в холле гостиницы столкнулся с Магатом.
— Еще один вечер в Париже! — с лукавой усмешкой изрек тот, узнав, к кому он собрался на обед.
Изобразив недоумение на лице, Мандо игнорировал прозрачный намек друга, ему не хотелось оправдываться.
Долли встретила его в дверях их роскошного бунгало и, ущипнув за руку, игриво проговорила:
— Хорошо, что выбрал время нас навестить. Ты еще не забыл, как я выгляжу?
— Давай не будем упрекать друг друга, Дол.
Долли провела Мандо в гостиную, где в глубоком кресле сидел дон Сегундо.
— Папа, вот и Мандо, — ласково сказала Долли.
Дон Сегундо поднялся и пожал гостю руку. Вслед за этим в комнату вплыла донья Хулия и церемонно приветствовала Мандо.
— Когда вы приехали в Багио? — осведомился хозяин.
— Сегодня в полдень.
— И надолго намерены здесь задержаться?
— Завтра начинается конференция. Она продлится дня два. Сегодня у нас пятница. Значит, уеду, наверное, в понедельник.
— Вы, очевидно, очень спешите?
— Да. Весьма нежелательно надолго покидать редакцию. Сейчас мы открываем новую типографию, скоро начнет работать наша радиостанция — в общем, забот хватает.
— А-а…
— Я надеюсь, ваша семья почтит присутствием торжественное открытие.
— Ну, если вы предупредите заранее, то, во всяком случае, я непременно буду.
Донья Хулия пригласила всех в столовую. Стол был накрыт на четверых.
— У вас здесь все навевает тишину и спокойствие, — заметил Мандо.
— Ну, не совсем так, — включилась в разговор хозяйка. — У нас постоянно в гостях Понг Туа-сон. — При этом она бросила беспокойный взгляд на дочь. — Не далее как вчера были губернатор Добладо, генерал Байонета, сенатор Ботин. У Долли всегда гости.
— Мама, но я ведь часто отказываюсь принимать кого бы то ни было. Мы здесь для того, чтобы отдыхать. Правда, папа? — быстро откликнулась Долли.
— Что касается Багио, то это не вполне удачное место для отдыха, — ответил дон Сегундо. — В этот сезон и не разберешь, где ты, в Маниле или в Багио. Здесь тебе и правительство, и все коммерсанты, и все высшее общество. Где тут отдохнуть!
— К тому же цены здесь раза в два выше, нежели в Маниле, — не преминула вставить донья Хулия.
— Тут всегда было так, — откликнулся дон Сегундо. — Зато в это время года здесь есть все. А на такую массу народа, какая собирается в Багио, не напасешься. В Багио все предусмотрено для небольшой группы избранных гостей, а тут столпотворение какое-то. Недавно даже приезжали на экскурсию продавцы и продавщицы из манильских магазинов — несколько полных автобусов. Так они бумагой и пакетиками из-под еды замусорили весь Бернхам-парк. Если пускать сюда всяких бездельников, которые будут мусорить, то скоро придется отсюда бежать без оглядки. Люди ведут себя тут так же отвратительно, как и в Маниле.
Мандо промолчал, решив не затевать дискуссию по поводу того, кто может, а кто не может отдыхать в Багио. От Монтеро он и не ожидал ничего другого. После обеда все чинно перешли снова в гостиную. Дон Сегундо распечатал коробку сигар, а Мандо с Долли закурили сигареты. Донья Хулия задержалась на некоторое время в столовой, отдавая распоряжения слугам, а потом удалилась к себе. Долли улучила момент и незаметно выскользнула из гостиной.
— Я тут недавно прочитал в вашей газете заметку о событиях на моей асьенде, — начал Монтеро, как только они остались вдвоем.
— Все новости, которые публикуются в «Кампилане», получены из достоверных источников: от наших собственных корреспондентов.
— Но никто не свободен от предубежденности, это относится также и к корреспондентам, — заметил дон Сегундо.
— Я думаю, нас в этом трудно обвинить. Единственно, чего мы хот, им, это — правдивого освещения событий. Мы беспристрастны в своих суждениях. Наш единственный союзник — истина.
— Вам никогда не приходило в голову, господин Пларидель, что сама истина многолика и что справедливость — понятие отнюдь не однозначное? Что справедливо по отношению к одному, несправедливо по отношению к другому. О какой же истине у нас наиболее определенное представление, позвольте вас спросить?
— Что касается событий на вашей асьенде, то тут много такого, о чем можно говорить с полной определенностью. Во-первых, пожар устроили не те люди, которых в этом обвиняют; во-вторых, их арест и содержание под стражей являются вопиющим нарушением закона; в-третьих, при ваших методах управления асьендой, а также методах ваших доверенных лиц ни о каком мире и порядке там не может быть и речи.
— Ваши выводы скороспелы. Разве мои методы управления чем-нибудь существенно отличаются от методов других землевладельцев? Что касается арендаторов и батраков, то мои действия в отношении их вполне соответствуют существующим законам. Если законы плохи, нужно их заменить, но это не моя забота. Я вкладываю деньги. И разве, получая доход от вложенного капитала, я совершаю преступление?
Но если вам известно, что закон, которому обязаны подчиняться ваши крестьяне, плох, зачем же вы препятствуете их борьбе за его отмену? Ведь они пребывают в постоянной и неизбывной нужде, в то время как вы…
— Мое богатство создано не ими, — ответил дон Сегундо, не дав себе труда дослушать до конца. — С самого начала войны и до сего дня асьенда не приносит никакой прибыли. То, что они находятся в постоянной нужде, объясняется их же собственным невежеством. Крестьяне — это грубое, невежественной, ленивое и подверженное порокам стадо.
Стряхнув пепел с сигары, он сделал минутную паузу, словно для того, чтобы убедиться в воздействии своих слов на собеседника.
— Вы, наверное, плохо знаете характер крестьян. Чем, к примеру, они занимаются между севом и жатвой? Как распоряжаются своей долей урожая? Вместо того чтобы растянуть продукты на целый год, они умудряются израсходовать их за один месяц. Отсюда и нищета. Поэтому не стоит винить помещика.
Мандо понимал, что дон Сегундо отчасти прав. Конечно, большинству крестьян приходится, не разгибая спины, трудиться круглый год, чтобы как-то прокормить свою семью. Но спорить он считал излишним. Более того, ему хотелось попытаться кое в чем убедить дона Сегундо.
— Частично я согласен с вами, дон Сегундо, — начал Мандо. — Но мне ясно также, что ваши интересы и интересы арендаторов — все равно что вода и масло, которые невозможно смешать. А в результате пожара и ареста крестьянских лидеров разрушен последний мост к взаимопониманию. Я охотно вам верю, что до сих пор асьенда приносила вам одни убытки, но ведь и крестьяне не могут удовлетвориться существующим положением. Поэтому я хочу сделать вам деловое предложение. Дело в том, что есть корпорация, которая согласна купить у вас эту асьенду, дон Сегундо, если вы сойдетесь в цене…
— Мне уже не раз и не два делали подобные предложения, — не раздумывая, ответил Монтеро. — И правительство, и китайский миллионер Сон Туа. Я уже стал подумывать о том, чтобы продать асьенду и разом избавиться от всех хлопот. Поэтому если мне дадут приличную цену, то я, пожалуй, согласился бы.
— Если ваша цена покажется разумной…
— Разумная цена — это рыночная цена. Вы же знаете, что земля не стареет и не портится.
— Доктор Сабио, кажется, уже разговаривал с вами на эту тему, — напомнил ему Мандо. — Если удастся купить у вас землю, то она перейдет в собственность Университета Свободы, и доктор Сабио станет управлять асьендой от имени корпорации.
— Да-да, мы действительно говорили, — согласился дон Сегундо. — Он рассказал мне о намерении Университета организовать опытное хозяйство на территории асьенды, чтобы оно приносило одинаковую пользу и для студентов и для крестьян. Но цена, которую он тогда называл, показалась мне чрезмерно заниженной. И я ему, помню, ответил словами одного епископа, у которого покупала что-то группа католиков: «Я рад, что все вы католики, и, я надеюсь, добрые католики». Но в этой сделке мы выступаем не как собратья по вере. Здесь следует руководствоваться американским правилом: «бизнес есть бизнес». На том мы и расстались.
![Михаил Горбунов - Белые птицы вдали [Роман, рассказы]](/uploads/posts/books/134681/134681.jpg)
