Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)
– Ты это… говорил, там Ямашка какая-то была, да?
– Да здесь полно их. Ямаха, Чезет, два Днепра и два Урала еще.
– Это… продиктуй пару их номеров. Глянь, по-быстрому.
– Зачем? – вырвалось у меня.
Наверху завелся еще один мотор. В таком шуме невозможно было нормально разговаривать, и потому я без лишних споров выглянул наружу. Осторожно, чтобы меня не заметили, я вытянул шею и продиктовал Толику четыре первых попавшихся номера. Надеюсь, он правильно их записал во всем этом гаме.
– Ага, хорошо, понял.
– А зачем тебе? – все-таки спросил я.
– Чего? Ни хрена не слышно.
– Зачем тебе номера?
– Бля, звук как из консервной банки.
Он еще что-то пробормотал, но я ничего не расслышал. Отключившись, я пошел наверх. Под мостом сидеть, конечно, хорошо, безопасно. Да только впереди меня ждет тест, а его надо бы пройти.
Глава двадцать шестая
Рождение Доктора
Пока я карабкался по обледенелой земле, выбираясь из-под моста на дорогу, в голове не переставали крутиться слова Дениса. Почему он так волновался, когда читал свои наставления? Не думаю, что он заботился обо мне с таким рвением. Уж больно это попахивало личным, но чем конкретно, мне было неизвестно.
Я вылез наружу, и байкеры встретили меня взрывом дружного хохота.
– О, Павлик! Что, никак просраться не мог? – покатываясь от смеха, простонал Микки. – Прохватило бедолагу после такой-то поездочки?
Неприятно, когда оказываешься предметом тупой и злобной шутки. Вдвойне неприятно, когда над ней все смеются и смотрят при этом на тебя.
Вера сидела за рулем «Урала» с опущенным забралом шлема. Не знаю, смеялась ли она вместе с остальными. Надеюсь, что нет.
– Мы тебя уже семь минут ждем, – холодно сказала она, повернувшись в мою сторону.
Я лишь пожал плечами и, растолкав оставшиеся в коляске дрова, уселся на свое законное место.
Поднявшись в гору, да проехав мимо местного кладбища, мы оказались в деревне Аникино. Дорога надвое рассекла деревню, которая состояла из небольших бревенчатых домов обычных для Сибири. В это время года здесь не было ничего примечательного, ни на чем не задерживался одержимый первобытной романтикой взгляд байкера. Даже люди, обитавшие здесь, не могли занять его внимание. Ведь какой интерес красоваться перед ними? Деревня и в Африке деревня.
После случая на спуске Вагнер стал внимательнее следить за построением. Он высказал мысль, что произвольное движение, хоть и отражает дух байкеров, но так и до аварии не далеко, и предложил потренироваться в организованном передвижении. Так как парами мы уже ездили, следующей была «цепь».
Мотоциклы выстроились наподобие звеньев цепи: ведущий байк как бы зажали с двух сторон два других мотоцикла, ехавших чуть позади – их передние колеса шли вровень с его задним. Следующий мотоцикл расположился между ними, но еще чуть дальше – его переднее колесо находилось между их задними и двигалось вровень с ними. И так далее.
До места мы добрались без приключений. Правда, благодаря моему водителю, цепь то и дело рвалась. Сказывалась Верина неопытность и ее назойливое желание прибавить скорость на любом мало-мальски прямом участке. Вагнер, конечно, тоже обожал быструю езду, и недавнее происшествие ничуть не повлияло на эту его страсть, да только сама идея строя требовала не единоличного, а совместного ускорения. Он сердился, помногу раз повторяя простейшие указания, а иногда даже пропускал крепкие словечки в наш адрес. Вместе с ним злились и остальные байкеры – наш мотоцикл превращался в белую ворону, в безупречно слаженной компании. Хоть за рулем была Вера, все равно часть вины почему-то ощущал я. Наверное, так себя чувствует невольный соучастник преступления. Думаю, Вера прекрасно понимала это и легко могла исправиться, но действовала наперекор всем назло. Почему, я терялся в догадках.
Итак, позади остались Аникино, дачи, желтые знаки «Осторожно, газопровод!», знакомые каждому водителю, хоть раз бывавшему в этих краях, подъемы и спуски, и даже деревня Каларово, стоящая бок о бок с тем самым местом, которое и называется Синий утес.
Если в лесу и на полях, что мы видели по дороге, снега с начала весны не убавилось, то каменный берег возле реки на Синем утесе был почти гол. Дров мы привезли слишком мало, а найти их здесь, в такую сырость было довольно сложно.
Байкеры жутко проголодались и замерзли. Казалось бы, стоит всем поднатужиться и качественный отдых обеспечен, но нет – действовали они на редкость вяло и неслаженно. Вагнер попытался разбить людей на группы – по подготовке мангала, сборке дров, розжигу костра, организации вечера, – но царящие повсюду разболтанность и лень рушили все его планы. Люди не хотели вкалывать, они приехали сюда отдыхать. Поэтому все пустилось на самотек и продвигалось намного медленнее, чем могло бы быть, действуй байкеры с желанием.
Ефим взялся за ремонт своего мотоцикла. На подъезде к реке он завалился на бок – помял переднее крыло, разбил одно из зеркал заднего обзора и повредил ручку сцепления. Сёма (Стилет) с минуту протирал свои очки, а затем расчехлил гитару и принялся тренькать на ней, напевая себе что-то под нос и поминутно настраивая инструмент. Паренек с «Чезета» вместе с «Явистом», начистив до блеска крылья своих мотоциклов, неспешно собирали мангал. Бакен разбирался с шампурами и мясом, Бегемот наблюдал за развитием событий и, сидя на своем «Соло», потягивал пиво. Питерский гость вместе с плюнувшим на всеобщую лень Вагнером обсуждали дальнейшие мероприятия. Владелец Днепра с люлькой, парень с оранжевого «Юпитера», Микки, Вера и я поехали за дровами в лес. Неприязни к нам больше не наблюдалось, но я все равно старался не высовываться и добросовестно участвовал в обустройстве лагеря. Вера же вела себя наравне со всеми. Иначе говоря, достаточно безответственно и распущено.
С горем пополам, к семи вечера (а приехали мы в пять) был разожжен костер, а через полчаса первая партия шашлыков уже шипела над раскаленными углями. Дежурить посадили меня, так как остальной народ готовился к увеселительным мероприятиям. Время от времени я отлучался и ходил смотреть, как они расчищали площадку, таскали дрова для кострищ, которым предстоит освещать уже темнеющую местность, искали необходимый инвентарь и обсуждали предстоящие забавы. Я не настаивал на том, чтобы Вера сидела рядом со мной, но в душе надеялся, что я для нее важнее, чем все эти мотоциклисты. Я ждал и ждал, а Вера все не подходила и не подходила.
Когда первая порция шашлыков была готова, я объявил об этом народу, придя на место соревнований. Однако голод как будто отступил, и никто не клюнул на мое приглашение. Пришлось возвращаться за шашлыками и раздавать их чуть ли не насильно. Все были настолько увлечены или напились пива, что совсем забыли поблагодарить меня за оказанную им услугу (кроме Вагнера и Веры, разумеется). А Мик даже посмеялся, назвав меня «гарсоном», но зато я подсунул ему самый непрожареный шашлык. Теперь посмотрим, кого из нас прохватит!
Начинало темнеть. Вернувшись на место, я еще раз оценил запасливость Бакена. Согласно моим подсчетам мяса должно было хватить на три-четыре порции каждому. Конечно, при таком наплевательском отношении ко мне можно было свалить свою обязанность на кого-нибудь другого, но тогда повар лишился бы удовольствия присутствовать на байкерском многоборье. Хотя что там может быть интересного? Я поправил на плечах одеяло и водрузил следующую порцию увешанных шампуров на мангал из камней. Взяв свой первый шашлык, я с наслаждением впился в сочное мясо.
Кто-то усиленно тряс меня за плечи.
– Паша, Паша! Не спи, замерзнешь.
– А!.. Вера? – видимо, я задремал у костра.
– Шеф, у тебя уже все мясо сгорело! – весело сказала она и поцеловала меня в лоб. – Бросай свои шашлыки, пойдем смотреть на шоу, которое «маст гоу он».
Угли успели потухнуть, в лесу стояла кромешная тьма.
– Сколько время? – зевая, поинтересовался я и встряхнул головой.
– Какая разница? – обхватив меня руками, Вера потянула меня вверх. – Вставай, лежебока.
Вместо того чтобы подняться, я повалился на нее, и мы оба оказались на земле, причем в довольно пикантном положении. Она тихо усмехнулась, но приняла мои ласки без сопротивления. Только сейчас я обратил внимание на то, что она сильно пьяна. От нее разило пивом и водкой, движения были развязные, а в глазах я заметил дотоле незнакомую мне тупую отрешенность. Еще несколько минут мы лежали на стылой земле, но ничего достойного упоминания не происходило. Если раньше, несмотря на холод, эта сцена закончилась бы хорошим сексом, то теперь Вера не снизошла даже до петтинга. Мне больше не надо было доказательств, что она потеряла ко мне интерес. Я окончательно пал духом.
На месте представления, которое находилось в двухстах метрах вверх по реке, вовсю ревели мотоциклы, слышались громкие перебранки и выкрики участников. Вокруг арены полыхали костры, в руках байкеров горели самодельные факелы. В центре расчищенной площадки стояло четыре байка. Каждый был направлен в одну из сторон света так, что вместе они образовывали крест. Возле них суетились Бегемот, Борис, Вагнер и Микки, а остальные восемь мотоциклистов стояли неподалеку и с интересом наблюдали за происходящим.
