Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)
Мы несемся по крутому шоссе, словно падаем в бездонную яму, мелькают – пионерлагерь в глубине леса, кусты в чаще, знаки вдоль дороги, ельник – слышится мой пронзительный вопль:
– ВЕРА!! Сбрасывай скорость! Слышишь!?
Нас дернуло на очередной кочке, хрипло кашлянул мотор. От силы удара я охнул и откинулся на спинку сиденья.
– Вера! Слышишь?!?
Микки, до сих пор старавшийся держать дистанцию, вдруг пошел на обгон. В тот момент, когда его байк поравнялся с нами, он истошно завопил:
– Я о ней мечтал всю жизнь… наконец мои желанья сбылись, вот она… вот она!..
Я подумал, что чокнутей придурка я еще не видел, но, когда в ответ завизжала Вера, до меня дошло, что это слова песни, а не признание в любви:
– Вся блестит и манит взгляд… на такой не грех отправиться в ад, вот она, вот она!..[20]
«Курьер», несущийся впереди, сбросил скорость, и пение подхватил Ефим:
– Чем дальше – тем больше, чем больше – тем сильней. Все те же, все то же, а день все холодне-е-е-е-ей!!!
– Я… КОРОЛЬ ДОРОГИ! Я… КОРОЛЬ ОТ БОГА!
В АД ИЛИ РАЙ… САМА ВЫБИРА-А-АЙ!.. – орали во всю глотку мотоциклисты вместе с Верой.
К моему облегчению Микки с Ефимом начали сбавлять скорость. Я думал, Вера последует их примеру, но не тут-то было. Вокруг нас происходили какие-то странные перестановки, и вскоре до меня дошло, что байкеры выстраивались клином, который возглавляли мы с Верой.
…Жить как все мне скучно, мне и смерть игрушка. Скорость в крови, удачу лови!..
Начал дико сигналить клаксон – Вериных рук дело. Кажется, наступил тот редкий момент, когда она не отдавала себе отчета в своих действиях. Склон становился более пологим, но моя подруга восполнила это увеличением скорости. Мы догнали Сёму, а Бакен на Днепре, приложив нечеловеческие усилия, догнал нас. Клин расширился и теперь состоял из пяти мотоциклов.
– Я… КОРОЛЬ ДОРОГИ! Я… КОРОЛЬ ОТ БОГА!
Кто-то издал «рык», прибавив газу. Другой поддержал его, и теперь байкеры крутили ручки газа одновременно, немного гасили скорость, и опять рычали пятью мотоциклами.
Кажется, я сходил с ума. Все превратилось в чудовищный одуряющий гул, в котором слились рев мотоциклов, порывы встречного ветра, безумные выкрики и пение гонщиков. Мне было не по себе, и, оглядываясь по сторонам, я безуспешно искал способ положить конец этой вакханалии. Но, к счастью, склон заканчивался, и впереди уже виднелся поворот, за которым будет мост, спортивная база и (слава тебе, Господи!) крутой подъем к деревне.
Внезапно из-за поворота выскакивает желтый москвич-пикап, в суматохе клин рассыпается – фланги прижимаются каждый к своему боку. Но мы находимся в середине, а Вера, дрожа от возбуждения, продолжает гнать вперед. Я бросаю взгляд то на нее, то на быстро надвигающийся автомобиль. Она в своем уме? Мы же сейчас врежемся!
Испуганный водитель Москвичонка тоже не знает куда деваться: по бокам на него надвигаются бывшие фланги клина, по центру – мы.
Я вжимаюсь в люльку, Вера, наконец, отчаянно дергает рулем – мотоцикл ведет юзом влево. Теперь никто не управляет нами – мы движемся по инерции.
Мерное шуршание покрышек по обледенелой дороге.
Ветер, режущий уши,
случайные брызги и крик.
Рев мотора, вгрызающийся в холодный воздух.
Москвич проносится мимо – мы летим прямо на «Вояж» Микки. Шлем набекрень. Ощущение свободного падения. СТОЛКНОВЕНИЕ НЕИЗБЕЖНО.
… в ад или рай? Сама выбирай!..
Клокотание мотора. Звук шоркающих асфальт шин.
Микки притормаживает, наш «Урал», освободившись от цепкой хватки заноса, вырывается вперед, а у меня с губ срывается вздох облегчения. Я только сейчас замечаю, что не дышал все это время. Через несколько секунд раздается всеобщее улюлюканье, напомнившее мне клетку с обезьянами.
Мы постепенно сбавляем скорость. Я понемногу успокаиваюсь, и мое сердце уже бьется не так быстро. Врассыпную мотоциклы переезжают мост и, наконец, останавливаются на площадке перед спортивной базой. Здесь нас поджидает Вагнер и остальные, ушедшие вперед байкеры.
Пока очевидцы едва не произошедшей аварии рассказывали остальным о случившемся и смаковали подробности, я, с трудом успокоившись, вылез из люльки и нетвердой походкой направился к Вере.
В одиночестве она стояла на мосту и смотрела куда-то вдаль. Маленькая речушка внизу еще не полностью освободилась ото льда, вдали на склоне небольшого холма виднелся ряд дачных домиков. Дул сильный ветер в лицо.
– Послушай, Вера, это тебе не игрушки! Ты же чуть нас не угробила! Слышишь, меня?! Если хочешь, дури сама, но меня не впутывай. Знаешь, каково сидеть в этой хлипкой кишке, когда на тебя несется машина, а ты ничего не можешь сделать?
Она не отвечала и продолжала смотреть вдаль.
– Слышишь? – я потянул ее за плечо. – В такие приключения я ввязываться не желаю. Понятно? Ну что ты молчишь?
Она поддалась, медленно развернувшись в мою сторону. Вид у нее был виноватый, но все же не настолько, чтобы я ей посочувствовал. Глядя в ее глаза, я пытался догадаться, о чем же она сейчас думает. Что дальше ждать от нее? Грустно улыбнувшись, Вера нежно притянула мою голову к себе и поцеловала в лоб.
– Ты хочешь домой? – тихо спросила она без всякой издевки в голосе.
– Я… ты… ну, почему ты сразу так?
Задумчиво покусывая нижнюю губу, она кивнула головой. Ее рука ласково гладила мою щеку. Я попытался выдавить из себя слова, которые заставили бы ее понять, каково мне сейчас, но никак не мог совладать с эмоциями. Вздохнув, я махнул рукой и отошел в сторону. Вытащив из кармана куртки пачку сигарет, я закурил.
«Непринятые вызовы: 1». Пара нажатий на кнопки верного Эриксона, и я выясняю, что в 16:07, то есть, двадцать четыре минуты назад, звонил Денис. Думаю, он уже связался с Толиком и теперь в курсе происходящего.
Украдкой осмотревшись вокруг, я убедился, что поблизости никого нет и можно спокойно разговаривать. Пока байкеры обсуждают свои подвиги, я вышел вроде как по нужде. На самом деле я спрятался под мостом, чтобы созвониться с Выкидышами.
– Алло, алло, Денис? – негромко говорил я в сложенную у трубки ладонь, чтобы меня не было слышно.
– Наконец-то! Я уж думал, пора некрологи в газетах просматривать. Как ты там, живой еще?
– Да нормально, то есть, более менее, – облегченно вздохнул я, услышав его голос.
– Тогда подожди.
На том конце я услышал, какой-то писк, а затем громкую речь Толика, причем совершенно не в наш адрес.
– …да. Алло? Ну, чего там?
– Вы уже в сауне? – озадаченно спросил я.
– Вот ты тормоз!.. – воскликнул Денис. – О конференц-связи никогда не слышал?
– Я в Тимирязевке сейчас, – пояснил Толик. – А он в городе.
Решив не выяснять технические подробности, я рассказал им про гонки на трассе. Выкидыши молчали в течение всего моего рассказа. Первым высказался Дёня:
– Паша, по-моему, тут все ясно. Она хочет от тебя избавиться.
– Дурак, что ли? – возмутился Толик. – Верка без башни, конечно. Но зачем ей на мокруху-то идти?
– Да я не о том! Вера показывает Паше, что он ей надоел. Так яснее?
– Ну, – буркнул Толик. – То есть, нет.
– Тогда мне непонятно, почему она на мосту себя так странно вела, – сказал я.
– Пашок, чё у тебя голос как из задницы? – опять Толик.
– Под мостом сижу, приходится тихо говорить! Не отвлекайтесь. Что скажете?
Денис ничего не ответил, наверное, задумался. Толик что-то пропыхтел, а потом раздраженно заявил в трубку:
– Да ну тебя, Пашок. Нам-то, на хрен, откуда все известно? Это же ты с Веркой гуляешь, ты ее трахаешь. Вот и действуй сам, а мы подтра… тьфу! подстрахуем если чё.
– О майн Гот, о майн Гот, – пробормотал Денис. – Я, кажется… Постойте! Я, кажется, начинаю все понимать. Слушай! Слушай меня, друг мой! Вера аллегорически показывает, что твоя жизнь в ее руках. Но с точки зрения традиций патриархата, преобладающих в нашем обществе, все должно быть наоборот. Ты – мужчина, и получается, ты должен обладать женщиной, а не она тобой. Понимаешь, к чему я клоню?
– Это ты со мной разговариваешь?
– Не язви. Дело не в аморфности, как я говорил прежде, а, скорее, в активности… так сказать, мужском, руководящем начале. Ты привык, что все за тебя решает Вера, но разве женщина может выдержать это? Сам подумай, ей нужна опора, а не размазня какая-то под боком…
– Ну вас… – сказал Толик и отключился.
– …поэтому решения нужно принимать тебе. Командовать, быть более жестким, что ли. Как конкретно, не знаю. Думай. Ради всего святого думай!
– Пашка?
Закончив разговор, я уже собрался вылезать из-под моста, но увидел, как на табло трубки высветился номер Толика.
– Да? Слушаю, только быстро.
Наверху уже с минуту ревели моторы.
– Ты это… говорил, там Ямашка какая-то была, да?
– Да здесь полно их. Ямаха, Чезет, два Днепра и два Урала еще.
– Это… продиктуй пару их номеров. Глянь, по-быстрому.
– Зачем? – вырвалось у меня.
