Эльмира Нетесова - Колымское эхо
— Его волчата более подготовлены. Выросшие вдвоем, они всегда станут защищать друг друга. А кто защитит моего? Мне будет бесконечно жаль, если его разорвет стая. Он еще мал и слаб. Я прошу вас, позаботьтесь о нем. Пусть у него не останется плохой памяти о людях. Он очень неприхотлив в еде. Выгуливать его надо только два раза, утром и вечером — на ночь перед сном. Все остальное время сидит в доме, без скандала и крика. Думаю, через год мы приедем все втроем и тогда решим, как поступить с Султаном. Если он достаточно вырастет, можно попробовать отпустить его в стаю. Но пока это рано делать.
— Игорь Павлович, извините, что я навязываю свои заботы. Но вы как никто понимаете, что Султан для меня не простой волчонок, а и мой друг, потому, конечно, беспокоюсь о нем.
— Хотелось бы знать, как ваше здоровье, как клеится работа? Получается ли с Ивановым. Знаю, были у вас свои трения. Может теперь они сгладились. Вы человек мудрый, сдержанный, сумеете взять в руки любого. Было бы желание.
— Если с Евменычем не сладится, уезжайте на Колыму. В моем доме вам будет тихо и спокойно. Никто не зависнет над головой. Пишите, какие новости у вас. Передавайте приветы всем нашим знакомым. Я вас всех люблю и помню. Варя.
— Ну, вот видишь, кто-то и меня любит, нежные письма шлет. Не ругается, не гонит, не называет лысой задницей. О радости своей мне первому сообщила. А это здорово! Ребенка ждут. Хотя обоим за сорок, а не боятся рожать. Главное, думают о продолжении жизни. Правильно, Варя! Никаких абортов! Рожай и точка на всем. Мальчонку или девчонку родишь, какая разница. Это ваш ребенок. Каким вырастите, таким будет, лишь бы вырос хорошим человеком.
...— Хороший человек... Вспомнился Игорю совсем юный Аслан. Сколько же ему тогда было? А ведь привезли на расстрел. Ему, Бондареву, оставалось поставить подпись на приговоре и отдать в спецчасть. Но что-то удержало. Смутил уж очень юный возраст парня. Решил сам съездить в зону, поговорить с глазу на глаз. Нелегкое это дело — вытащить на общение человека, какой разуверился во всех. Понял, где прячется корень зла. И стало по-человечески жаль. В таком возрасте жизнь еще не начата, а тут уже и заканчивать.
Он словно проговорился, что машина во дворе загружается тряпьем и едет в Магадан. Дал возможность нырнуть в кузов. Не воспрепятствовал, когда грузовик прошел «запретку». Он все знал, но не помешал. А вскоре Аслан снова появился перед Бондаревым и снова с пометкой: расстрелять.
На этот раз он убежал. Их пытались поймать, но не получилось. Ночью поднялась пурга и замела все следы и тропинки.
Куда делись беглецы из зоны, охрана недоумевала. Они, словно испарились. Следы были тщательно засыпаны махоркой, и собаки не смогли взять след, остановились беспомощно. Из глаз слезы ручьем.
— Лучших поисковиков испортили козлы,— ругала беглецов погоня. Те сбежали из Хабаровска и вынырнули в Прибалтике.
Пять лет прожили там спокойно. Никто их не тревожил и не дергал. Но подошли к концу деньги, и снова надо было идти на промысел.
И снова Колыма. И снова приговор: к расстрелу. Даже в газете дали, что приговор приведен в исполнение.
Плакала старая бабка всю ночь. А под утро Аслан приснился и спросил:
— Ну, чего живого хоронишь? Вот он я! Но пока к тебе прийти не могу. Обстоятельства мешают. При первом случае свидимся. Не реви за упокой, молись за здоровье.
И, правда, живой остался. Был и последний, четвертый случай. В этот раз по амнистии вышел и решил завязать с фартом. Ушел в откол, устроился на работу. Даже женился, завел детей — двух дочек. Но не повезло. Семья не состоялась.
Как изменился человек с тех лет. Возмужал, поседел, раздался в плечах, но в глазах все горел тот же неукротимый огонь.
Сколько бы лет ни прошло, Аслан мало менялся и оставался узнаваем. Бондарев, зная о нем все, ничего не стал говорить Варе о человеке, зная, что этот не скроет, расскажет о себе сам.
Прямо в могильнике своих родителей усадил Варю на скамейку рядом и сказал:
— Хочу рассказать тебе кое-что о себе. Соврать или приукрасить хоть что-то не даст прах моих самых дорогих людей. Может, поймешь. А если нет, расстанемся навсегда.
Он долго рассказывал Варе, как навсегда забрали из дома его родителей, оставив со старой бабкой без хлеба, без копейки денег. Как пришлось выживать, мучаясь от голода и холода, как отчаявшись, связался со шпаной, бывал на Колыме, приговаривался к расстрелу, как бежал и попадался вновь.
— Теперь я свободен. Не ходит по моим следам милиция и прокуратура. Я работаю и получаю неплохо. На жизнь хватает. Неувязка получилась в другом. Не повезло с семьей. Я давно завязал с выпивкой и наркотой. Построил дом. Купил квартиру дочкам. Они учатся в институте, живут с матерью. С женой мы разведены. Она ко мне не приезжает.
— Но женщин ты имеешь?
— Они есть. Но их может не стать. Смотря, как сложится жизнь в дальнейшем. Я не связан и не привязан ни к одной. Никому ничем не обязан,— взял ее руку в свою.
— Решайся! — предложил человек тихо.
Тогда Варя ничего ему не сказала. Она не ожидала столь необычного и поспешного решения. А Аслан становился все настойчивее.
Игорь Павлович, да и Евменыч, видели изменившиеся отношения Вари и Аслана. И хотя те пытались скрывать, пожилые люди умеют многое видеть по глазам, улыбкам, нечаянным жестам. Так случилось и здесь, оба не случайно ушли ночевать к соседке.
Но напрасно. Варя с Асланом не спешили. Они часами могли говорить о всякой чепухе. Но завести разговор о главном не решались.
Только однажды Аслан спросил:
— Варя! Ты любишь?
— Зачем это тебе?
— У тебя есть мужчина?
— Нет никого.
— А у тебя? Ведь ты женат?
— Был женат, но разведен.
— Ты любил ее?
— Видишь ли, по нашему обычаю женятся на том, на кого указал старший. Я поступил как все. И женился. Но впервые моя умная, мудрая бабка ошиблась и сама это признала. Такое для нее настоящее горе. Хотя особого ничего не случилось. Дочки учатся. Я не привел им малолетним мачеху, дал вырасти, стать взрослыми, самостоятельными, теперь пора подумать о своей семье.
— А жена? Как она отнесется к нашему браку?
— У нее развязаны руки. Я не запрещал ей завести вторую семью. А может, она давно ее имеет, мы не общаемся очень давно.
Войдя в квартиру Аслана, Варя сразу поняла, что тут нет хозяйки. На мебели, на коврах — слой пыли. Аслан, приметив беспорядок в доме, густо покраснел. Взял тряпку, начал протирать пыль. Варя взяла у него тряпку, Аслан пошел накрывать на стол. Пока женщина убрала в комнатах, хозяин накрыл на стол, пригласил присесть.
Чего ж тут только не было. У Вари разбежались глаза:
— А ты хороший хозяин,— похвалила человека.
— Так и гостья особая,— отозвался гордо.
— Варя! Я всеядный, но поесть люблю вкусно.
— Я мало, что умею. Сам знаешь, жила на Колыме, там почти ничего не растет.
— Было бы желание, научишься.
— У нас все просто, набрал консервных банок, открыл их, выложил на тарелки, тут тебе и обед и ужин, все что хочешь,— рассмеялась женщина.
— Неправда! Я у тебя грибы ел, очень понравились. А какие котлеты! Во рту тают!
— Это не проблема. Короче говоря, стол мы с тобой сообразить сумеем, краснеть не придется.
— У меня дочки хорошо готовят. Захочешь, всему научат. Через год кабардинкой станешь.
Аслан долго рассказывал, как его учила готовить бабка и всегда говорила:
— Помни, внук, ни в чем не будь зависим от бабы. Особо в еде. Это дело капризное. Всегда уважай в себе мужчину. Что захотел, то сделал, что захочется, то и поел. Так всегда должно быть в семье.
Аслан теперь не задерживался с работы. Едва заканчивался день, он торопился домой, где его ждала Варя. Человек всегда интересовался ее самочувствием, спрашивал, в чем нужна его помощь, спешил в магазин за продуктами, выносил ведра в контейнер, делал все неотложные дела и только после этого садился за стол ужинать.
