Шерли Грау - Кондор улетает
И тут же, в эту минуту, он навсегда покинул мир, в который проник много лет назад ценой таких усилий.
— Мисс Джонс, — сказал он, — я пошел гулять.
Наконец-то, подумал он с торжеством, ее лицо что-то выразило. Удивление, смешанное с ужасом.
Он шагал быстро, чувствуя, как на коже начинает проступать пот. Дойдя почти до реки, он свернул к Ройял. На этих улицах было чуть прохладнее, в их узких коридорах тянуло легким ветерком. Мимо громыхали трамваи, в их открытые окна высовывались школьники. Наверное, какой-то большой праздник, подумал он, если распустили столько школ. Прямо перед ним на тротуар со смехом выбежали три девушки, небрежно размахивая книгами. Крутые завитушки их волос блестели, толстые ляжки двигались в едином ритме — они словно разучивали какой-то танец. Он поймал себя на том, что мысленно раздевает их. Энтони они были бы не совсем по возрасту — наверное, им не меньше восемнадцати. Ему не понравилось бы, если бы Энтони завел девушку настолько старше себя…
Роберт продолжал идти вперед, а девушки свернули, оглянувшись через плечо и захихикав. Через два-три квартала, проходя мимо магазина, он увидел за витриной телефон. Да, подумал он. То, что требуется. Надо позвонить Конни…
В прежние годы она была проституткой, потом стала содержательницей публичного дома, а затем под натиском послевоенного пуританизма открыла ресторан, который приносил неплохой доход. Она всегда могла предложить телефон какой-нибудь девицы, только обходилось это очень недешево. Старик финансировал ее первое заведение, а потом и ресторан, оставляя себе самый незначительный процент. Это была старинная обоюдовыгодная и приятная деловая связь. А теперь, подумал Роберт, произведем операцию другого рода.
— А, мистер Роберт! — сказала она. — Очень приятно, что вы меня вспомнили. Может быть, вы зайдете и мы спокойно потолкуем о делах за рюмочкой?
Он усмехнулся — говоря по телефону, она соблюдала величайшую осторожность. Снаружи мимо витрины опять прошли девочки. Эти были помоложе, лет пятнадцати — подходящий возраст…
— Конни, я не могу зайти. Мне просто хотелось поговорить с вами о вашей конюшне.
Она действительно держала конюшню с лошадьми — еще одна предосторожность.
— Мистер Роберт, все мои лошади — самых чистых кровей, все до единой, — сказала она.
— Я ищу молоденькую кобылку, совсем необъезженную. У вас такой не найдется?
— Нет, — сказала она после некоторого колебания, — жеребят у меня нет.
— А вы не могли бы подыскать мне что-нибудь в память старой дружбы?
— Могу, конечно.
— Сегодня.
— Нет, нет…
— Цену назначайте свою. Но без обмана. Я сумею разобраться. Я вернусь домой после пяти. Буду вас ждать.
Для начала, когда торопишься, и это сойдет. А уж дальше он сам будет подбирать… На языке у него уже был вкус юной плоти… Вечером он воспользуется комнатой Энтони.
Маргарет, 1955–1965
Неприятности, думала Маргарет. Кто бы мог себе представить, что Роберт способен причинить столько неприятностей!
Он, казалось, больше не интересовался делами. Свои обязанности выполнял кое-как, небрежно, делал глупости. У него все пошло не так, думала Маргарет, с той минуты, когда он ни с того ни с сего отказался встретиться со Снайдером. Идиотская выходка, но дальше было не лучше.
На следующее утро, в субботу, он, как обычно, приехал в Порт-Беллу, хотя накануне явно перепил — даже от его кожи разило сахаром, — и потребовал, чтобы ее сын Джошуа сыграл с ним в теннис. Маргарет не пошла на корт, но, выглянув из окна, вдруг увидела, что дворецкий с трудом бредет вверх по откосу с бесчувственным телом Роберта на спине. Он осторожно положил свою ношу на крыльце.
Она подумала: я была дурой, что связалась с ним. Ну почему я всегда дурею из-за мужчин?
Анна сказала:
— Он играл с Джошуа как одержимый и упал в обморок.
— Ну, я знаю прекрасный способ, как привести его в чувство, — сказала Маргарет. — Вот посмотри.
Она развернула садовый шланг и направила мощную струю на Роберта, поливая его пропитанный потом костюм.
— Прекрати, — сказала Анна, стараясь схватить шланг. — Немедленно прекрати!
Маргарет увернулась, попала струей сестре в лицо и, пока Анна отфыркивалась, снова начала поливать Роберта.
Вода угодила ему в рот — он поперхнулся и перекатился на другой бок, втягивая голову в плечи.
Маргарет грациозно перепрыгнула через него и направила струю ему за шиворот.
— Маргарет, ты сошла с ума, — негромко сказала Анна.
Роберт снова зашевелился — он подобрал под себя ноги и изогнулся дугой. Теперь он смахивал на черепаху. Маргарет неторопливо водила шлангом, выписывая по его спине широкие восьмерки.
— Смотри! — захихикала она. — Вода натекла ему в ухо. Смотри, как он корчится!
И тут в самый разгар смеха она ощутила, как что-то дрогнуло у нее внутри, что-то нежданное. Грохот, рывок… Неприятное и, к несчастью, хорошо знакомое ей чувство — жалость и сразу за ней любовь…
Ошибка, думала Маргарет снова и снова, пока шли годы. Большая ошибка. И почему ей показалось забавным завернуть к нему на яхту по пути из аэропорта? Почему она вообще это затеяла? Ведь он мог быть для нее только источником всяких затруднений. Он был глуп, он был нелеп, он был нестерпим. И только одно ему удавалось неплохо — ладить с Джошуа. Собственно говоря, с досадой подумала Маргарет, они ладят так хорошо, что между ними, наверное, много общего.
Джошуа сказал:
— Деньги, одни только деньги. Ни о чем другом здесь не говорят.
Маргарет посмотрела на своего высокого долговязого сына.
— Ты не только похож на своего отца, но иногда и говоришь совсем как он. Он бы именно так и сказал: «Деньги, деньги, разговоры только о деньгах».
Роберт сказал негромко:
— Да, наверное, если нет настоящего интереса, так это должно быть скучно, Джошуа.
— Ну, у меня его нет.
Роберт продолжал тем же ровным тоном:
— Мы слышали много жалоб. Но чем бы ты хотел заняться?
Мальчик замялся.
— Откуда ему знать! — усмехнулась Маргарет.
— Погоди, — сказал Роберт. — Дай ему собраться с мыслями.
Мальчик бросил на него быстрый благодарный взгляд. Совсем как его отец, подумала Маргарет. Вот так смотрел его отец после… нежно и благодарно. Какой дурак Жорж Лежье! И какая я дура! Испортила такой брак! И зачем только… Но какой смысл жалеть задним числом. То все кончено. А если у нее еще скребут кошки на душе, то винить ей некого, кроме себя.
Словно не замечая матери, Джошуа сказал Роберту:
— Я очень хорошо знаю, чем хотел бы заняться.
— Выкладывай!
— Ну, во-первых, я хотел бы жить у тети Анны.
Брови Маргарет подпрыгнули, но Роберт слушал все так же внимательно и спокойно.
— Я могу кончить школу и там.
Роберт кивнул.
— Я знаю, она будет рада, Джош.
— Да, сэр, — сказал Джошуа негромко. — Я восхищаюсь тем, что она делает. И теми побуждениями, которые ею руководят.
— Ты имеешь в виду ее интерес к доктору Швейцеру?
— Да, сэр, — почтительно ответил Джошуа. — Она давала мне его книги.
И обратила в свою веру, подумала Маргарет. Моего сына.
— Ну, — сказал Роберт, обращаясь сразу и к Джошуа и к Маргарет, — не вижу, почему бы ему и не попробовать, как по-твоему?
— Ничего не имею против, — сказала Маргарет.
Джошуа благодарно посмотрел на нее. Господи, подумала она, для него счастье уехать от меня.
— Мама, — сказал он внезапно, — я не хочу, чтобы ты думала, будто я не одобряю той жизни, которую ты ведешь…
— А, ради бога! — Вся злость на него и на Роберта прозвучала в ее голосе. — Как будто мне нужно твое одобрение!
— Ты не понимаешь. — Джошуа покосился на Роберта. — Ты просто не понимаешь.
Я понимаю, сказала себе Маргарет. Я прекрасно понимаю, что мне нечего ждать помощи от сына. Как и Роберт, он всегда будет бременем. Неприятным, неотвязным фактом моей жизни.
Роберт. Она была занята. Ей не хватало времени даже подумать о нем. Она замечала, что он все больше гоняется за женщинами (Анна, казалось, не видела ничего). Но у нее были свои увлечения, и она не собиралась ломать голову над тем, что происходит с ним. И искренне удивилась, когда он позвонил ей рано утром.
— Привет, — сказала она осторожно. — Где ты?
Пронзительный смущенный смешок.
— В телефонной будке на Рэмпарт-стрит.
— Странное какое-то место!
— Я хочу увидеться с тобой нынче вечером.
— Запас девочек истощился?
— Твоя очередь!
Она отняла трубку от уха и посмотрела на нее. Неприятности. Одни неприятности.
— Я занята, Роберт.
— Освободись.
— И не подумаю! — Она услышала в трубке грохот грузовика. Во всяком случае, он не солгал, что звонит из будки.
