Слава Сергеев - История моего безделья
Кстати, господа, поднимите руку, кто помнит, что в Москве, при Брежневе были перебои с этим продуктом? Ага, вижу, вот рука, и вот… Ну, тогда ладно…
Примечание
Недавно был в Прибалтике по делам. С неожиданным горьким консерватизмом скажу: как мы ошибались, никакой это не Запад… Или его глубокая, глухая, приграничная провинция. Типа какой нибудь Галлии у римлян. Нас обманули, а точнее - мы, как всегда, обманывались сами, восторженные варвары, всегдашние закомплексованные завоеватели с Востока. Впрочем, это долгий разговор.
Вернемся лучше к нашим баранам, так как, может, и зря ругаю бедную Балтию, какая демократия может быть у границы с Драконом?.. У границы с Драконом надо ежедневно и аккуратно, как у Булгакова, проверять яйца в курятнике, чтобы не затесалось случайно какое-нибудь с пятнышками, оттуда…
А может никуда я в тот год не поехал и стриженая девочка из Подмосковья была годом позже, а просидел эти два месяца в пыльной и душной Москве, на квартире у предыдущей, коренной москвички, интеллигентки, художницы, своей тогдашней, не знаю,как сказать, с уважением к прошлому или цинично: любови или сожительницы?..
В общем, просидел у… нее, сочиняя по своему обыкновению не то рассказ, не то поэму, не то эссе - меморию, как сейчас, а скорее всего просто валяясь на диване с книжкой, которых там было предостаточно. Бабка у любови-сожительницы была видной советской писательницей и даже экс-лауреаткой Сталинской премии.
Не могу удержаться от того, чтобы не перечислить хотя бы несколько названий избиблиотеки лауреатки.
Разумеется, там были не Ажаев и не “Кавалер Золотой звезды”, эти книги лауреаты сочиняли для нас, а, например, дореволюционные, по-моему, издания товарищества “Марксъ” с ять - Толстой, Тургенев и Гончаров, в переплетах с золотым обрезом, с золотыми же буквами на обложках и шмуцтитулах, были многие книги дефицитной бухаринской Academia…
Был не просто дефицитный, а дефицитнейший, тогда недавно изданный Пруст, синий “Иосиф и его братья” Томаса Манна (также суперраритет…), была “Избранная проза немецких романтиков” и даже черный с зелеными звездами на корешке реакционный коллаборационист Гамсун.
Сокровища пещеры Монте-Кристо!..
Обломов, Обрыв, Накануне, Ася, Под сенью девушек в цвету, Голод, Виктория… - золотой фонд русской-мировой культуры-литературы… Эх, жаль, что за одно это перечисление названий никто не заплатит!
А ведь не каждый сейчас может так перечислять…
Так вот, читая, листая, пробуя пописывать, занимаясь три раза в день любовью с пышнотелой внучкой лауреатки, провалялся на диване до середины августа.
Лето красное пропела, оглянутьсяне успела. Как говорила подмосковная хозяйка, у которой мои родители в далеком отрочестве снимали дачу (она любила грибной суп и перед тем как бросить в кастрюлю очередной очищенный от лесного мха, земли и еловых иголок подберезовик или белый грибочек, всегда приговаривала):
- Пожалте бриться.
- Ужас, да?..
- Пожалте.
В конце августа надо было идти договариваться, когда молодой специалист приступит к работе.
Ненавижу это слово - НАДО…
Каникулы кончились.
Еще два дня откладывал, пока было можно откладывать, потом позвонил - из дома сожительницы, с кухни, где так уютно кипел на электроплите модный в то время чешский стеклянный чайник и такой сундучок еще с полосатым матрасиком стоял у окна - чтобы полулежа, с книжкой, у окна, утром, этотчай пить …
Здесь нарастание, так сказать, внутреннего визга, но это для меня, плебея, в третьем поколении привыкшего с утра, как заяц, бежать на работу, это визг (чайник энд диванчик), а для других - нормально, как иначе?!
Потомукак, я уже сказал, бабка сожительницы знала толк в патрицианской утренней неге: за книги о колхозниках ей было высочайшим повелением даровано, даже нет, не даровано, - точнее будет все же позволено - с утра не вставать…
Позвонил по телефону, по-моему 531, точноне помню, но начинался с пятерки, то есть, по определению, позвонил куда-то в даль, разумеется, светлую, в Подмосковье, в ж..у какую-то полную позвонил часов в 12 дня и еще полусонный, с коричневым, с ледериновыми коронами Генри Джеймсом под мышкой, полулежа на сундучке, говорю:
- Але?..
А там бодрый, деловой (как я позже узнал, это было уже время обеда. В 12!) мужской голос:
- Да?
- Э-э-э, это вам звонит молодой специалист…
Тайный смысл ситуации: ты с книжкой, из центра, из сталинской высотки, полулежа, уютно - а все равно сюда звонишь. И скоро сможешь засунуть своего Генри Джеймса себе в задницу, дружок…
В общем, договорились, и через пару дней я поехал.
Хочу еще обратить ваше внимание, товарищи, на тот небезынтересный факт, что так называемая дорога на работу, как вам, наверное, хорошо известно, в те времена являлась началом веселого ежедневного каннибальского обряда под названием “рабочий день или, fuck yourself, дорогие товарищи…”
В моем случае это происходило следующим образом:
Сначала еще ничего, вступление, адажио и анданте - 15 минут пешком до метро, потом, воодушевляясь, центральная часть, аллегро - почти 40 минут на метро, до конечной станции красной ветки, засыпая и просыпаясь, не проехать бы, потом, кантабиле, певуче - 20 минут на автобусе (сначала долго шли новые районы, потом кольцевая автодорога, потом какой-то пустырь, только потом моя (моя?!) остановка) и - фине, в конце - уже с тоской в сердце и бодрясь, твердо решая сделать вид, что с энтузиазмом молодого ученого… проблемы добычи… аспирантура… утешая себя тем что: это же не трудно… многие так делали… Ну, кто… Т.С. Элиот, например. Днем в банке, вечером у муз…
И из наших: Чехов, Гончаров…
Но… издали завидя серые пятиэтажные коробки родного НИИ, тут же сломался, решимость изображать энтузиазм улетучилась, а когда попал в жаркую стеклянную оранжерею - предбанник-вестибюль, гдекакая-то мордав форме (опять! Опять!), остановив меня у своего колченогого стола, строго приказала “связаться по внутреннему телефону с лабораторией - пусть спустятся за вами!..” (где же обещанная в институте научная вольница?!.), - тут уже готов был с плачем “дяденька отпустите!” броситься к ногам седоусого, похожего на черноморского молдаванина с рынка, завлаба.
Может быть, надо было?..
Моя беда - это слишком нежная душа. Ведь все это можно было увидеть совершенно по-другому, по-хорошему, с большей иронией, даже с юмором, наконец…
Зачем страдать?
Но - что есть, то есть…
Кабинет начальства, впрочем, не производил тягостного впечатления - а “казарму” мнев первый раз предусмотрительно не показали… Наоборот, академический стиль, что-то в стиле больших фотографий советских ученых, висевших у нас на кафедре.
Заваленный бумагами стол заведующего, полная окурков пепельница, над столом непременная огромная карта Союза ССР - но физическая! - горы, речки, озерки … - невинная фронда тех лет, несколько черно-белых фотографий полевых сезонов, где завлаб и еще какие-то люди с геологическими молотками улыбались на фоне пейзажа, глубокое кожаное кресло 50-х годов, на окне цветок, корень в виде человечкаи чайник (когда-то же я об этом мечтал)…
Всё, казалось, говорило мне:
- Здесь можно жить, старик, не грусти…
Но 65-минутная езда за кольцевую автодорогу, с кварталами новостроек Орехово в последних кадрах и индустриальный пейзаж за окном с Московским газоперерабатывающим заводом на переднем плане, сделали меня совершенно невменяемым.
Мы полчасика поговорили уже не помню о чем - возможно, о науке, в процессе разговора о которой я, кажется, признался в гуманитарных интересах (зачем?!), на что завлаб только усмехнулся в седые усы, и молодой, энергичный, специально вызванный для знакомства со мной заместитель заведующего в идиотском белом костюме (в честь моего прибытия?) повел меня к автобусам.
Для удобства работающих (чувствуете инквизиторскую улыбку?)в начале и конце рабочего дня институтские автобусы, по далекому таежному образцу (институт-то - нефти и газа) - назывались вахтовки - собирали и развозили сотрудников по городу. По-моему, было восемь маршрутов. В основном, спальные районы: Ленинский, Беляево, Ждановская и ближайший город-спутник - Туманное. В центр автобусы не ходили. Считалось, что там никто из сотрудников не живет.
- Так что хорошо… - сказал заместитель заведующего, с подозрением на меня глядя.
Я кисло согласился:
- Очень…
- Небось, когда учился-то, такого не было?.. - гордо сказал заместитель заведующего, - наверное, сам на первую пару добирался?
Я хотел сказать, что сроду не ходил на первую пару, кроме нескольких лекций знаменитого химика, однажды случайно посетившего наш институт, но промолчал и вместо этого вдруг брякнул:
- А хорошее время было!
И пояснил:
- В институте…
