Алексей Слаповский - Издранное, или Книга для тех, кто не любит читать
Емельянов включил телевизор. Там искомого тоже не оказалось. Первый канал транслировал президента, второй беседу двух филологов об аналогиях в кельтском и северорусском эпосах, канал «Культура» зомбировал доверчивое население стопятидесятисерийным фильмом о Лабрюйере, канал MTV в сотый раз по просьбе телезрителей крутил «Лебединое озеро», канал СТС передавал трехчасовой репортаж с латышского праздника хоровой народной песни, канал «Спорт» в режиме прямого эфира передавал шахматный матч за звание чемпиона московской области (то-то улицы были вечером пустынны!)
Емельянов позвонил другу и дальнему родственнику Лагарпову: не присоветует ли тот чего? Лагарпов с грустью ответил: все подлинное в загоне, но не надо отчаиваться. Кто ищет, тот найдет. Известно, например, что в Москве состоится несколько «квартирников» певицы Валерии и группы «Фабрика». Надо только найти людей, знающих, где это будет. Ну, и внимательно пошукать по маргинальным клубам в той же «Афише» и в Интернете.
Емельянов пошукал по клубам — и нашел. Клуб «Альтернатива» в Бирюлеве — выступление Евгения Петросяна.
Емельянов глянул на часы: успевает!
Он помчался в Бирюлево.
Клуб, ютящийся в здании бывшей котельной, отыскал не сразу.
Вошел и увидел горстку поклонников артиста. Увы, все это были эстеты, стесняющиеся сами себя, выдавленные на периферию обществом потребления и моды. Замминистра рыбной промышленности приехал сюда, оставив свой «мерседес», охрану и машины сопровождения в соседнем дворе. Жена миллионера-нефтяника прятала лицо в чернобурковый воротник, нервно перебирая брильянтовые четки. Вдова северного авторитета Ягеля пришла утешиться, ни в чем другом не находя покоя, только в Большом Искусстве. Провинциалка, приехавшая за тысячу километров, не верила своему счастью и заранее улыбалась сверкающими золотыми зубами правой стороны рта, поджимая левую, где зубы были некрасивые, из белого металла (на них она и сэкономила, чтобы приехать!)
И вот концерт начался.
Петросян, благородный, с осанкой дворецкого… то бишь дворянина (вечно я по простоте своей путаю), в костюме, который на нем сидел, как фрак, вышел с печатью высокой печали на челе и произнес проникновенно, задушевно, страстно:
— Прхжу я одн раз дмой пяный…
Сердце Емельянова сжалось, слезы подступили к глазам. Как путник в пустыне, алкавший воды, припал он к незамутненному роднику Настоящего. Штучного. Уникального.
— Она мине: хде был, хде был? А я грю: в Караганде! — продолжал великий артист, и страшная сила, великая глубина жизни была в его словах, и потрясающий юмор, и публика разразилась, конечно, горьким хохотом, который был похож на ржание лишь потому, что являлся саркастичным, а над ними, над этим скромным полуподвальным клубом, бушевала и неистовствовала переполненная попсой Москва, швыряющая деньги на неприхотливые развлечения…
Возвращаясь после концерта, сидя в троллейбусе, Емельянов с отвращением смотрел на растяжки, где рекламировались моднейшие проекты сезона: конкурс молодых поэтов-трансформеристов в «Голден Палас» и выступление модного трио «ЛФТ» (лютня-флейта-треугольник) в спорткомплексе «Олимпийский»…
Дома он выпил кефира и, умиротворенный, с мыслями о вечном, заснул.
Он заснул 14-го января, а проснулся 14-го.
Вы поняли, господа депутаты и трудящиеся?
Именно так. Не было этого дня, который мы описали, он приснился Емельянову целиком, от начала до конца.
Емельянов проснулся в ужасе.
Вы подумаете: в ужасе оттого, что на самом деле в жизни все не так?
Да нет. Он как раз представил, что все именно так. И, будучи умным человеком, ужаснулся.
Мораль:
Всех, кто, как и я, добиваются повышения культурного уровня народа, в том числе господ депутатов и трудящихся, призываю: осторожнее! Аккуратнее! Не так агрессивно!
А то ведь добьемся на свою голову.
Как Емельянов всю Москву чуть без ёлок не оставил
Ну вот вам, господа потребители и менеджеры среднего звена, еще одна история про Емельянова Ивана Емельяновича, потомственного интеллигента.
Однажды он шел мимо елочного развала возле метро и захотел купить елку, чтобы она стояла в квартире и напоминала ему о том, что скоро Новый год.
Емельянов спросил, сколько стоят елки.
Цены его ужаснули.
Он с грустью посмотрел на елки, а потом на торговца. Тот был смуглолиц, черноглаз и небрит, щетина казалась похожей хвойную игольчатость, но не выглядела праздничной, потому что торговцу было не до веселья, он работал.
— Отличный елки! Лучший цена! — кричал он мимо Емельянова, угадав, что с этого покупателя толку не будет — да и не покупатель он вовсе.
— Вы неправду говорите, — сказал Емельянов. — Это не лучшая цена. Это дорогая цена.
— Не хотите — не берите! — в рифму сказал торговец, демонстрируя блестящее, когда надо, знание русского языка.
— И не возьму! — гордо сказал Емельянов и пошел прочь. Домой.
Но дома ему стало не то чтобы стыдно, а как-то не по себе.
Неужели я такой жадный? — подумал он.
И сам себе ответил: нет, не жадный, а просто, во-первых, эти елки столько не стоят, а во-вторых, я деньги не печатаю!
Однако спокойнее ему от этого не стало. Он ведь, как истинный потомственный интеллигент, уважал лишь те поступки окружающих людей и собственные, которые продиктованы не материальными, а духовными соображениями. А получилось, что ничего духовного в его отказе от елки нет. Голый расчет. Обидно.
Емельянов приготовил нехитрый холостяцкий ужин и за ужином начал просматривать купленную в метро газету. И там наткнулся на статью по теме сегодняшнего вечера: о елках. В статье говорилось, что в новогодние дни вырубаются тысячи гектаров молодого ельника. Да плюс браконьерские порубки елей и сосен. И все это потом выкидывается, поскольку утилизация у нас не налажена. А, между прочим, пользы от елок в доме, кроме радости, никакой. Даже наоборот. Смола и хвоя выделяют вредные эфирные пары. Высыхая, иглы падают, и с них облетает мельчайшая пыль, тоже мало полезная. Огромное количество пожаров возникает по причине возгорания елок. Игрушки, которые на них вешаются, становятся источником детского травматизма, статистика удручающая. И т. п. Резюме было: обычаи, конечно, хорошее дело, но как бы нам обычаю в угоду не погубить родимую природу! Гораздо приятней и полезней купить искусственную елку, а к ней безвредные небьющиеся и плохо горящие пластиковые игрушки. И сиять будет эта красота, даруя праздничное настроение, и никакого ущерба.
И Емельянов тут же воспрянул.
Нет, сказал он себе мысленно, я не купил елку вовсе не из материальных соображений! Я своим инстинктом потомственного интеллигента почувствовал общественную и государственную целесообразность этого моего личного решения!
Но Емельянову мало было сделать этот вывод. Он, в отличие от большинства интеллигентов, не утешался ощущением своей праведности, он был человек действия и хотел, чтобы и другие приблизились к истине.
Поэтому, торопливо одевшись, Емельянов отправился обратно к елочному базару.
— А вы знаете, — сказал он торговцу, — что каждый год вырубаются тысячи гектаров леса? Вы знаете что-нибудь про эфирные пары? Вы знаете, какой вообще вред наносят эти вот якобы безобидные елочки, которые вы продаете за столь несусветную цену?
Ну и так далее. Пересказал ему вкратце содержание статьи.
Торговец, у которого в этот момент не случилось покупателей, равнодушно выслушал и сказал:
— Не зынаю и зынать не хочу!
— Как же не знаете, если я вам только что об этом сказал? — уличил его Емельянов.
— Мало кто что скажет, — отмахнулся торговец.
— А вот — статья! Тут все написано! — показал Емельянов предусмотрительно захваченную газету.
— Мало кто что напишет. Вы газетам верите? — спросил торговец и, заметим, безошибочно попал в больную точку. Интеллигенту, особенно потомственному, газетам верить не пристало, и Емельянов об этом знал. Но не смутился.
— На этот раз пишут правду! — убежденно сказал он. — Потому что это неоспоримые факты!
— А вот елка-палка хороший вашим деткам, недорого! — закричал торговец, увидев мужчину и женщину, которые несли в руках покупки и вели ребенка, мальчика. (Оценим в скобках талант елочника, его глубокое знание психологии людей, пусть даже основанное на товарно-денежных побуждениях. Он видел одного ребенка, но закричал — «вашим деткам». Однодетная семья всегда ведь хочет второго ребенка и даже третьего, пусть и не всегда себе это позволяет, она мечтает о нем, этот ребенок фантастически или, как сейчас говорят, виртуально, присутствует рядом. И вот умелый возглас продавца вызывает его к жизни, делает почти реальным, мужчина и женщина переглядываются, улыбаются своим мыслям, звучащим в унисон, и — что? Правильно — покупают елку, делая этим самым как бы шаг к рождению второго ребенка, они покупают елку как бы и для него!)
