Ава Деллайра - Письмо на небеса
В школе этим утром уже все знали о том, что Натали с Ханной целовались на вечеринке. Я видела, как Ханна шла по коридору, и один из футболистов крикнул ей вслед:
– Не хочешь устроить тройничок?
– Две пары грудей лучше, чем одна, – добавил его друг.
Велев им заткнуться, я поспешила за Ханной, но она повернула за угол и быстро ушла.
На английском Натали сидела весь урок, натянув на голову капюшон толстовки, а после звонка вскочила и ушла до того, как я успела с ней заговорить.
На обеде наш стол пустовал. Я с минуту постояла рядом с ним, не зная, куда идти, затем села у забора, как делала раньше. Глядя на набухшие зеленые почки, я вспоминала, как в начале года смотрела на опадающие с деревьев листья.
Ко мне подошел Скай и протянул печенье с арахисовым маслом.
– Держи, – сказал он. – Я подумал, что ты не откажешься.
– Спасибо, – поблагодарила я, улыбнувшись ему.
Я взяла у него печенье, и когда он сел рядом, отдала ему половину. Так мы и сидели там, молча хрустя печеньем.
После школы я позвонила тете Эми и сказала ей, что у меня групповое занятие, а потом меня подвезут. Я торчала в библиотеке так долго, как только могла, думая о Натали с Ханной, о Мэй и о вас на вашем островке. Я думала о том, как изо всех сил старалась быть храброй в этом году. Но, может быть, я все время делала это неправильно? Есть огромная разница между тем риском, из-за которого можно сгореть дотла, и тем, на который шли вы, и благодаря которому о вас узнал весь мир. Когда стало темнеть, я вернулась домой к тете Эми. Глубоко вздохнув, повернула дверную ручку. Тетя дожидалась меня на диване. На сервировочном столике лежал разрезанный пополам сэндвич с салатом и майонезом.
– Хочешь есть?
Я хотела сказать «нет» и уйти в свою комнату, но при виде лежащего в ожидании меня сэндвича почувствовала грусть и одновременно любовь к тете Эми. Поэтому бросила рюкзак у двери и села рядом с тетей.
– Спасибо, – поблагодарила я.
Я думала, она начнет с молитвы, но вместо этого она сказала:
– Лорел, вчера вечером ты была так расстроена. Я переживаю за тебя.
– Сегодня мне уже лучше, – осторожно подбирая слова, ответила я. И это не было ложью.
– Я знаю, что ты скучаешь по Мэй. И знаю, что ты восхищалась ею. Но я вижу, что ты становишься самой собой, Лорел. И горжусь тобой. Как и наш Спаситель Иисус. – Она сжала мою ладонь, посмотрела мне в глаза и добавила: – Как и Мэй, которая глядит на нас с небес.
Хотя я все еще не знала, почему тетя Эми гордится мной, и сомневалась, что мной гордится Иисус, мне было приятно слышать такое о Мэй.
Как вы провели последние мгновения своей жизни, Амелия? Смотрели ли вы на облака, в которых когда-то парили? Задавались ли вопросом: вернетесь ли вы в свои любимые небеса, чтобы провести там вечность?
Искренне ваша,
Лорел
Дорогой Джим Моррисон,
Вы однажды сказали: «Друг – тот, с кем ты можешь быть самим собой, свободный выбирать, что чувствовать, а что – нет. Позволить человеку быть самим собой – вот истинная дружба». Спасибо вам за эти слова, потому что я как раз и размышляю над этим. Мне кажется, я долгое время пыталась заставить себя чувствовать то, что должна, вместо того чтобы быть самой собой.
После случившегося на вечеринке я до боли скучаю по Натали и Ханне. Прошла неделя, а они избегают меня и друг друга, и вообще всех.
Придя сегодня – в понедельник – в школу, я увидела, как Ханна на стоянке выходит из черной машины с серебристой пассажирской дверью. Она развернулась помахать водителю и покачнулась оттого, что ее шпилька попала в трещину асфальта. Прощальный жест должен был выйти кокетливым, но Ханне едва ли он удался. Проследив за ее взглядом, я увидела его – Блейка из горного домика. Он вырулил со стоянки, объезжая минивэны и машины родителей, приехавших за детьми, и влился в уличное движение.
Заметив, что я иду к ней, Ханна посмотрела на меня так, будто всей душой желала, чтобы я исчезла. Она была накрашена сильнее обычного, рыжие кудри раскрутились, на щеке красовался нарисованный тенями синяк.
– Привет, – сказала я.
– Привет.
– Это был Блейк?
– Да.
– Почему он подвозил тебя в школу?
– Потому что я осталась у него на ночь.
– Ханна, ты обещала, что больше не будешь с ним встречаться.
– Я знаю. Но мне необходимо было убраться из дома. А между Кейси и мной все, конечно же, кончено.
– Ты могла бы позвонить мне.
– Я никогда не была у тебя дома, Лорел.
– Это могло бы случиться впервые…
Ханна опустила взгляд. Я видела, что она все еще злится на меня.
Затем она засмеялась. Ни с того ни с сего, ведь ничего смешного в нашем разговоре не было. Она смеялась так, словно могла защититься от всего только звуком своего смеха.
– Я не могу сегодня оставаться здесь, – сказала она. – Давай пойдем куда-нибудь?
Еще даже не прозвенел первый звонок.
– Давай, – ответила я.
Мы сбежали из школы, заказали себе в кафе Garcia на завтрак такито и уселись на открытом воздухе стоянки, где водители едят в своих машинах. Позвонили по моему мобильному в школу, представились родителями одна другой и предупредили, что заболели. Подобные штучки не пройдут, если ими злоупотреблять, но раньше мы с Ханной прогуливали только восьмой урок, поэтому надеялись, что сегодня нам повезет. И между звонками мы сделали перерыв в несколько минут, чтобы это выглядело менее подозрительным.
Когда принесли наш заказ, Ханна достала из сумочки пятидесятиграммовую бутылочку водки и отвинтила крышку.
– Плеснешь в свой лаймад? – спросила она.
– Нет, – встревожилась я. – Еще девяти утра нет.
– А где-то сейчас уже пять дня, – засмеялась Ханна. – В Норвегии, к примеру. Так что представь, что сейчас в Норвегии пять. Мне бы хотелось там быть. Или в Исландии. Или еще где, подальше отсюда. – Она собралась добавить водку в мой напиток. – Давай же. Взбодрись.
– Перестань. – Я выхватила у нее бутылочку.
– С каких это пор ты стала такой дерзкой? – раздраженно спросила она.
– Я просто… Я не пью после того, что случилось на вечеринке.
– Ты имеешь в виду, после того как выдала нас с Натали, открыв дверь, а потом бросила?
– Я ушла, потому что мне было очень плохо, – призналась я и выпалила все остальное: – Меня чуть не изнасиловал Эван Фридман. Я приняла какую-то таблетку, которую он мне дал. Он сказал, что она с кофеином, но, очевидно, это было что-то другое.
– Боже мой, Лорел. Почему ты не рассказала об этом мне? Ты в порядке?
