Ава Деллайра - Письмо на небеса
Дорогой Курт,
Тетя Эми похрапывает сейчас в соседней комнате. Она вошла ко мне после нашего телефонного разговора с мамой, и я плакала и плакала. Когда я наконец успокоилась, она приготовила мне чай и попыталась меня разговорить. Я сказала ей, что мне сегодня просто очень грустно, и спросила, можно ли пораньше лечь спать. Однако уснуть я не смогла, поэтому написала вам письмо, а потом не знала, чем еще себя занять. Из окна шел весенний воздух. Он пах так же, как в ночь смерти Мэй – цветением в ночи и пробивающимся через холод теплом. Одиночество стало невыносимым.
Я взяла мобильный и увидела, что пропустила звонок от Ская. Я чуть не нажала на кнопку вызова, но затем убрала палец. Потом, уговорив себя, что между нами уже не осталось ничего, что бы можно было разрушить, я позвонила ему.
Уже была полночь, но он все равно поднял трубку.
– Привет, – ответил он.
– Привет.
– Я волновался за тебя.
– Мне нужно… Я у тети и мне просто нужно… Я не могу здесь находиться сейчас. Ты не мог бы приехать за мной и забрать меня отсюда?
Он несколько секунд помолчал.
– Хорошо.
Я вылезла в окно и ждала Ская, дрожа от холода в одной толстовке. Когда я села в его пикап, Скай не посмотрел на меня. Он не отрывал взгляда от лобового стекла.
– Куда ты хочешь поехать?
– На старое шоссе. – В это мгновение я поняла, что должна это сделать.
– Уверена? – спросил Скай.
Я кивнула.
И мы повернули на дорогу, на которой я не была – если не считать воображения – с самой смерти сестры. У меня резко участилось дыхание.
Мы подъехали к мосту, и я попросила:
– Останови здесь.
Я заставила себя открыть дверцу и выйти. Подошла к краю моста и продолжала идти вперед. Поставила одну ногу на рельс. Раскинула руки. Ночь застыла. Ни ветерка. Ничего, чтобы толкнуть меня в сторону.
Я ощущала под одной ногой тонкую полоску металла, будто гимнастическое бревно из нашего детства, а под другой – ровную поверхность земли. Видела Мэй, идущую вперед, раскинувшую руки в стороны. Видела ее волшебные крылья. Как они трепещут, пытаясь ее удержать. Не дать упасть. Но я их сломала. Я вижу, как эти крылья, похожие на китайскую шелковую бумагу, отрываются, и сестра падает вниз. Я вижу, как они падают вслед за ней – медленно, словно листья. Но ее тело. Ее тело не такое легкое, как они. Оно исчезает до того, как я слышу всплеск. Тело сестры, рядом с которым я спала. Тело сестры, отбирающей у меня одеяла и заворачивающейся в них подобно буррито, так что я дрожала и придвигалась к ней, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Она пахла яблоками, мятой и летней землей. Я хотела пойти за ней. А потом услышала Ская:
– Что, черт возьми, ты делаешь?
Я убрала ногу с рельса. Почувствовала, как Скай хватает меня.
– Не подходи так близко к краю. Ты пугаешь меня.
Внизу шумела река, спокойно текущая вперед, будто вовсе не она украла у меня тело сестры. Я повернулась к Скаю и начала говорить, потому что уже все потеряла:
– Она оставляла меня. Оставляла одну в кино с парнем, который делал со мной… всякое. Я знаю, что она этого не хотела, но я была так… так зла на нее. – Я сказала это. Сказала это вслух.
– Лорел, – потянулся ко мне Скай, – конечно, ты злилась на нее. Кто этот парень?
– Это неважно. Друг Пола. И я пыталась рассказать ей о том, что случилось, а она… она так расстроилась. Боюсь, это убило ее.
– Почему ты так думаешь? Что произошло?
Я все ему рассказала, а когда закончила, он посмотрел на меня и произнес:
– Ты не виновата, Лорел.
– Но если бы я не допустила того, что случилось, или если бы я никогда ей этого не сказала, то, может быть, она все еще была бы с нами.
– Перестань. Ты не можешь винить в этом себя. Может быть, она все еще была бы с нами, если бы не пила. Или если бы ветер в ту ночь дул в другом направлении. Ты сводишь себя с ума этими мыслями. Она сделала свой выбор. Теперь ты должна позаботиться о себе. Это самое лучшее, что ты можешь сделать для нее. Этого бы она для тебя хотела.
Я смотрела ему в глаза и медленно понимала: я рассказала обо всем Скаю, и не произошло ничего плохого. Не произошло ничего ужасного. Он все еще рядом. Стоит прямо передо мной.
– Ты не ненавидишь меня?
– Нет.
– И не боишься?
– Нет. Я лишь хочу, чтобы ты знала, что больше не должна позволять делать с собой те вещи.
Он обнял меня, и меня прорвало. Я зарыдала.
– Как она могла оставить меня жить здесь без нее? Я так по ней скучаю. Я люблю ее. Я хочу, чтобы она повзрослела и стала той, кем должна была стать. Хочу, чтобы она взрослела вместе со мной.
Скай дал мне выплакаться, а потом увел от моста.
– Давай уедем отсюда, – сказал он, открыв дверцу пикапа.
Мы забрались внутрь и поехали обратно.
Скай вел машину на приличной скорости, но не слишком быстро. Просто идеально, всю дорогу. Как и всегда.
Искренне ваша,
Лорел
Дорогая Амелия,
Иногда кажется странным то, что солнце продолжает восходить и светить, как будто ничего не случилось. Когда я проснулась сегодня утром, птицы чирикали, как ни в чем не бывало, и на улице заводились машины. Я с трудом заснула после того, как ночью вернулась с моста, и веки еле разлеплялись. Прилагая героические усилия, чтобы вылезти из постели, я почему-то подумала о вас. О вас, на крохотном островке, на котором вы, возможно, приземлились и прожили свой век точно потерпевшая кораблекрушение.
Я представила, каково это – ждать, что кто-то тебя спасет. Складывать костры и подавать дымовые сигналы, исчезающие за облаками. Как долго вы прожили на этом островке со своим штурманом? Кто из вас умер первым, а кому пришлось оплакать другого?
На острове Гарленд, лежащем близ островка Хоуленд, на котором вы должны были в то утро совершить посадку в середине Тихого океана между Австралией и Гавайями, обнаружили свидетельства деятельности человека. Там нашли куски оргстекла, сходного с тем, что было вставлено в окно вашего самолета, каблук от туфли, может быть принадлежавшей вам, птичьи и черепашьи косточки, кострище, осколки от бутылки из-под кока-колы, видимо, использовавшейся для того, чтобы вскипятить воду. А потом, совсем недавно, отыскали куски разбитой баночки из-под крема для разглаживания морщин, такой формы и размера, какие делали в то время, когда вы были живы. Все знали, что у вас есть морщинки, от которых вы хотите избавиться.
Одеваясь, я думала об этой маленькой баночке, оставленной как доказательство. Она казалась мне очень хрупкой в сравнении с вашим волевым лицом, смело обращенным к миру.
