Елена Филон - Только сияй
– Ни разу? – Мрачный смешок. – Правда, что ли?..
– Разве нет?!
– Пусть так, – невесело рассмеялся Шейн и отвёл яростный взгляд в сторону. – Значит, я такой вот кретин, раз не умею толкать речи, как твой идеальный парень! Слова ведь главное, да, Миллер? – Посмотрел на меня. – И сколько? Сколько вы уже вместе?
– Тебе это неинтересно. – Голос надломился. Ком горечи рос в горле. Слёзы застилали глаза, но я всё ещё боролась.
– Неинтересно? Почему же? – рассмеялся Шейн.
– Прежде чем скажешь что-нибудь ещё, – яростно перебила я, – подумай над тем, не придётся ли снова просить прощения?!
Шейн смолк с приоткрытом ртом. Взгляд безумный. Беззвучно усмехнулся:
– Думал… думал, ты особенная. А ты обычная дрянь.
И тишина. Напряжённая, болезненная. Шейн смотрел на меня, не отводя глаз. Разочарованно…
Но теперь сквозь слёзы усмехнулась я и тихо ответила:
– Мы ведь так похожи. Правда, Шейн?
Хлопнула за собой дверью ванной комнаты и на всех парах спустилась вниз. Гости приветливо встретили меня, но нервозное состояние заметила лишь Николь:
– Что с тобой, девочка?
– Где он? – рыскала взглядом по гостиной.
– Что – где? – Николь выглядела напуганной. – Шейн? Разве не с тобой наверху? Думала, вы там пожар тушите.
– Нет… – Мысли путались, в глазах плыло от слёз. – Пиджак. Где он?
Нашла. На спинке кресла. Залезла в карман, достала ключи от машины. Попрощалась с Николь и выскочила на улицу под дождь. Она не хотела меня отпускать, почти умоляла никуда не ехать в такую погоду, но сейчас ничто не способно меня остановить. Потом перед ней извинюсь и всё объясню.
Я должна уехать, пока Шейн не включил другую свою личность и не помчался вдогонку. Николь передаст ему, что машина приедет за ним утром. Всё равно мы должны были остаться с ночёвкой.
Прыгнула за руль и вдавила педаль в пол. В ту же секунду слёзы нашли выход из глаз. Я рыдала. Сотрясалась всем телом, всхлипывала… Мобильный разрывался. Схватила сумочку и выключила его к чёртовой матери.
Дождь лил стеной, но машин в городе было немного, и очень скоро я выскочила на автомагистраль. Душа болела, сердце ныло, слёзы и дождь были заодно – и то и другое лило беспощадно. Дворники не спасали. Носовые платки быстро превратились в кучу скомканных салфеток на соседнем сиденье.
Два часа. Через два часа я буду в Лос-Анджелесе, соберу свои вещи, найду мистера Тура и дам согласие на то, чтобы остаться в США. Попрошу переселить в другой отель и по возможности ограничить всяческое общение с кем бы то ни было из FB.
Да. Так бы всё и было, если бы не скользкая дорога, слёзы в глазах, нулевая видимость и красный внедорожник, внезапно подрезавший меня с соседней полосы.
Визг шин. Громкий удар. Меня дёрнуло вперёд, потом резко назад. Боль. Свист в ушах. Чёрные пятна перед глазами. Темнота. И тишина.
Глава 22
Тейт попала в аварию.
Не помню себя. Не помню, что делал. Не помню, как оказался в такси. Помню только белые больничные коридоры, запах чего-то стерильного и вонь медикаментов. Ненавижу эту вонь.
Себя ненавижу.
Сижу под дверью в реанимацию уже битый час. Никто не выходит, никто не заходит. Меня не пускают.
Несколько часов назад Кан позвонил и долго орал в трубку о том, что Тейт попала в аварию и сейчас находится в реанимации больницы Сан-Диего.
Больше я ничего не слышал. Всё. Пустота. Мозг отключился. С того момента и не помню ничего.
Люди в белых халатах суетятся, носятся туда-сюда. Привозят больных, пострадавших, кто-то регулярно плачет. А я смотрю сквозь них, сквозь стены, сквозь пол, сквозь жизнь и не вижу себя в ней без Тейт.
Я и ногтя её не стою. Она дрянь?.. Дьявол… кто же тогда я по сравнению с ней?..
Сука…
Вцепился руками в волосы.
Урод…
Кретин!
Тварь!
Медсестра протянула салфетки. Уставился сквозь неё, пока не указала на мои щёки. Я плачу. Не помню, когда в последний раз это делал. Лет десять назад.
Только слёзы ничем не помогут, потому что я тот, кто должен находиться в реанимации. Я, а не Тейт. Только не она. Боже… прошу, только не она…
– Ублюдок!!! – крик будто из-под воды.
Кто-то схватил меня за футболку Брайана, так что я чётко расслышал треск, вздёрнул на ноги и запустил кулаком в лицо. Я проехался по плиточному полу до самых дверей реанимации. Боль. Солёный вкус на губах. Мало.
Мало боли!
– Только не здесь! – раздался голос Кана, возникшего рядом с Калебом. – Я вас двоих покалечу, если будете устраивать разборки в больнице!!! – Взглянул на меня: – Шейн! Живо вставай на ноги и выкладывай, что произошло!
Я не сказал ни слова. Только смотрел на Калеба тяжёлым взглядом, в надежде, что тот опять сорвётся и размажет меня по полу.
– Калеб, ты не должен был ехать! – завёл старую песню Кан, нервничая и прохаживаясь по коридору. – И тебя не должно быть здесь, когда у больницы выстроится пресса. – Зазвонил мобильный, уже в сотый раз, и Кан отошёл в сторону.
– Сколько она там?! – ненавистно прорычал Калеб, сидя на длинной скамье напротив меня.
– Больше трёх часов, – сухо ответил я.
Я видел, с каким трудом он себя сдерживает, чтобы не размозжить мне череп. Но сдерживается… А я бы не сдержался, будь на его месте. Поэтому-то этот парень и лучше меня.
– Я бы убил тебя! – рявкнул Калеб. – Но Тейт мне этого не простит… Чтоб тебя, Шейн! Что произошло?! Почему она уехала?! Что ты ей сделал, кретин?!
Поднял на Калеба тяжёлый взгляд и некоторое время смотрел молча.
– Не сдержал обещания.
– Какого ещё обещания?!!
Я тихо вздохнул, прильнул спиной к холодной стене и опустил веки:
– Я обещал оставить её в покое.
Наконец из дверей реанимации показался доктор. Снял хирургическую маску с лица и тяжело вздохнул:
– Кризис миновал.
Ни я, ни Калеб больше слёз не сдерживали.
* * *Через сутки по настоянию директора Сока Тейт перевезли в больницу Лос-Анджелеса, к одним из лучших специалистов и в одну из лучших палат.
Она до сих пор не очнулась. Разрыв селезёнки, внутреннее кровотечение – и сильный удар головой. Как ни странно, но кости целы, доктор назвал это настоящим чудом, так как перед машины смяло практически в гармошку. Пока состояние стабильно, но делать какие-либо выводы рано – Тейт должна очнуться.
Вторые сутки меня с Калебом грозят оштрафовать, потому что мы всё время проводим в больнице, а это нарушает и без того нарушенный из-за меня график. Но мне плевать, и Калебу, судя по всему, тоже.
Сначала к Тейт не пускали, потом разрешили заходить ненадолго, и по одному.
И я увидел её. Неподвижную. С трубкой во рту. На лице множество ссадин, вокруг головы толстый слой бинта. Такая красивая и кажется просто спящей.
