Елена Филон - Только сияй
Шейн лишь пожал плечами, слегка опустил голову и просто произнёс:
– Я пытался, Тейт. Но в её глазах мы с братом виноваты в том, что сердце отца не выдержало. Мы должны были взять на себя часть обязательств от семейного бизнеса, но мы… В общем, такие вот мы отстойные…
Я не знала, что ответить. Это всё… так неправильно. Так ненормально.
– Куда ты уехал в ту ночь? – спросила я. – После моего дебюта?
– Встречался с братом, – не задумываясь, ответил Шейн. – Он прилетел за мной в Лос-Анджелес, потому что я отказался лететь в Шанхай. Только на следующий день тело отца перевезли в Сеул, там и… похоронили. Так что две недели я провёл в Корее. – Подошёл ещё ближе. – И не мог не думать о тебе.
Запах дождя. Запах Шейна. Голова закружилась, и я прикрыла глаза, уперевшись руками в каменную столешницу позади себя. Ладони Шейна оказались на моих. Он наклонился ближе и провёл кончиком носа по линии моего подбородка.
Это самое сложное. Самое разрывающее душу и тело чувство на свете.
«Слушай своё сердце. Позволь ему говорить».
«Но как я могу это сделать, Николь? Как могу впустить любовь в своё сердце, если уже обещала его другому?»
Вывернулась из-под руки Шейна и отошла в сторону, ловя ртом воздух и борясь с головокружением.
– Прости, Тейт…
– Теперь ты постоянно будешь извиняться?! – закричала внезапно.
Злость. На саму себя. Как же я саму себя раздражаю! Какая же никчёмная! Ничего не могу понять! Ничего не могу решить!
Шейн так и стоял, уперевшись руками в столешницу и с низко опущенной головой.
Я тяжело дышала. Боже, кажется, я на грани обморока.
– Ты разворачивала подарки? – вдруг спросил Шейн.
– Подарки?
– Подарки от фанатов, я принёс их тебе.
Вспоминаю. Даже не притрагивалась к ним. Так и стоят в углу номера.
– Нет, – ответила непонимающе. – Что в них?
– Да так, – Шейн повернулся, невесело улыбаясь, – ничего особенного.
– Рассказать не хочешь? – Я продолжала злиться. Буквально задыхалась от этой идиотской злости на саму себя.
– А ты? – горько усмехнулся Шейн и сложил руки на груди. – Рассказать не хочешь?
Воздух. Где он? Почему так душно?
Нечем дышать. Задыхаюсь…
Прильнула к стене, упёрлась в неё затылком и сверлила взглядом потолок.
Надо привести себя в чувство. Я не могу рассказать ему сейчас. Про нас с Калебом. Только не сейчас. Только не сейчас, когда Шейн кажется таким честным… открытым. Разве это не будет новым ударом?..
И снова он приблизился. Снова его аромат. Везде. Повсюду. Заполняет собой каждую клеточку лёгких. Огонь… Чувствую его. Хочу его. Хочу быть с Шейном. Не могу. Сгораю… Только на этот раз действительно больно…
Шейн провёл подушечками пальцев по моей щеке, нежно взял лицо в ладони и заставил посмотреть ему в глаза.
Карие, глубокие, тёплые… Как они могли казаться глазами самого дьявола? Ничего подобного. Но что в них сейчас? Боль? Отрицание? Борьба?
Понимание.
Он знает. Шейн знает, что в его отсутствие произошло непоправимое.
– Скажи мне, Тейт. – Тихий, но уверенный голос. – Скажи.
– Что?..
Почему продолжаю косить под дурочку? Ведь и так понятно – всё, это конец, сматывайте удочки! Для всех нас. Для нас троих. Три разные дороги. Три разные жизни. Три разные судьбы. Никаких перекрёстков.
– Ты знаешь что. Скажи мне это.
Молчала. С трудом сглотнула ком горечи и твёрдо посмотрела Шейну в глаза.
Сегодняшний день.
Сегодняшний день.
Не важно, что будет завтра.
– Ты с ним? – Голос Шейна надломился. Он прочёл это в моих глазах. Кадык дёрнулся, зрачки забегали.
– Да. – Тихий шёпот утопающей. – Я с Калебом.
Шейн не отходил. Руки упёрты в стену по обе стороны от меня. Голова опущена. Капельки влаги всё ещё срываются с кончиков его волос, летят в пропасть, умирают.
Я умираю. Не могу дышать. Сердцу больно.
– Скажи, – хрипло повторил Шейн.
Должна сказать. Потому что ничего уже не важно. Ничего не имеет значения. Завтра начнётся новый день моей новой жизни. Жизни без Шейна и без Калеба.
Знала бы я, что в итоге эти слова станут для меня пророчеством…
– Ты спала с ним. – Шейн опередил меня на долю секунды. В глаза не смотрел. Смотрел в пол.
– Да, – громче, чем собиралась, ответила я.
Шейн молчал. Не шевелился.
Я не дышала. Всё ждала.
Чего ждала?.. Крика? Ярости? Проклятий?
Шейн не шевелился. А я всё не дышала…
Медленно поднял голову. Очень медленно. «Время, опять играешь в игры?..»
Глаза… Не могу, не хочу смотреть в два океана боли. Не вынесу этого. Не могу… Челюсти Шейна крепко сомкнулись, руки опустились по швам, ладони сжались в кулаки… Белки глаз покраснели, веки припухли… Но я знаю Шейна, он не из тех, кто реагирует на боль слезами. Он из тех, кто злится.
И Шейн ударил кулаком по плитке на стене: по белоснежному квадрату побежали трещины.
Запустил руки себе в волосы и судорожно закрутился на месте. Упёрся руками в раковину, вены вздуты, словно вот-вот лопнут, по костяшкам пальцев сочится кровь. Голова опущена, он не смотрит в своё отражение.
А мне почему-то захотелось защитить себя. Почему я вообще должна заниматься самобичеванием? С чего ради? Что я такого сделала?! Шейн ни с кем не спал за последние полгода?! Смешно! Так если он мужик, значит, можно? А я не имею права заниматься сексом с парнем, с которым встречаюсь? Или Шейн по-прежнему во мне экстрасенса видит?! Он ни разу не говорил о чувствах, только о сексе! Боже, да о чём это я?! Он до сих пор ни слова не сказал о том, что я ему не безразлична, о том, что я значу для него гораздо больше, чем просто секс на один раз!
– А чего ты хотел?! – воскликнула я, подпитывая себя злостью, и отошла от стены. – Кого ты во мне видел, Шейн?! Ты отчитал меня, как нагадившего на каждом углу котёнка, и отправил спать со своим другом! Не помнишь этого?!
Шейн не поворачивался.
– А ты, значит, пошла и переспала, да? Выполнила команду?
Жжение в глазах. Нет, я справлюсь со слезами, потому что Шейн опять надевает маску, я знаю это. Знаю его! Это его оружие! Это его защита! Только так он умеет бороться с трудностями.
– Можешь унижать меня сколько хочешь, Шейн. Это всё равно ничего не изменит!
Шейн резко повернулся ко мне, в глазах слёзы, но щёки сухие. Ненависть на перекошенном от ярости лице:
– Тогда почему ты ещё здесь?! Иди к своему идеальному парню! Дать презерватив?!
Разочарованно покачала головой:
– Я думала, ты повзрослел.
Шейн горько усмехнулся:
– А я думал, у нас всё по-настоящему!
Что?.. Что он думал?
– Впервые слышу об этом, Бенсон!!! – сорвалась на крик. – По-настоящему? С каких пор?! Ты ни слова не говорил об этом! Хоть раз пытался дать понять, что ко мне чувствуешь?! Нет! Злость, ярость, ненависть… Это всё, что ты умеешь! На меня, на всех, на самого себя! Ни разу… ни разу ты даже не пытался сказать, что я значу для тебя нечто большее!
