Алексей Колышевский - МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе
Лора ответила. Звонил ее отец. Я слышал его надрывный, рыдающий голос:
– Лориночка, деточка, с тобой все в порядке?
– Па, я решила вернуться в свой дом, – выслушав его, с полнейшим равнодушием в голосе поведала отцу Лора. – Нет, ты не понял. Я больше не приду в твой дом. Я вернулась в Нимостор. Я здесь, в больничке. А ты что, очень хочешь меня увидеть, да? Зачем же?
– Девочка моя, оставайся там, выбери себе безопасное место и жди меня, я скоро обязательно за тобой приеду!
Jesus Christe! Как же он тяжело дышал! Да у бедолаги загнанное сердце, не иначе. Может, предоставить времени то, что я вознамерился совершить? Жаль, что Брасье, Тане и маленькому ангелу Марии никто не дал времени…
– Да, папочка, приезжай. Знаешь, мы с тобой должны вновь здесь увидеться, ведь все бывает до трех раз, – издевалась над своим отцом эта сумасшедшая ебливая сука. За то время, как в проклятом «доме Сатаны» она с таким надрывом читала настенный панегирик, я вдруг окончательно убедился, что она и впрямь сумасшедшая сука. Здесь, в обители зла, чары окончательно развеялись, и все для меня встало на свои места. Я разобрался в собственных чувствах. Я не любил ее, я ее ненавидел, я желал поскорей расстаться с этим исчадием ада, чье прошлое было столь ужасно, что не имело срока давности, как и всякое преступление против высших человеческих ценностей и самого мира. С трудом подавлял я искушение расстрелять ее прямо сейчас, вынужденный дожидаться прибытия ее родителя. Разговор, наконец, был закончен. Она взяла с него клятву в том, что он приедет без всякого сопровождения и поднимется на крышу. «Оттуда мы, шаг за шагом, спускаясь по ступенькам вниз, решим к концу нашего пути все противоречия, милый папа». Чудовищно! Никому не пожелаю иметь такую дочь, даже злейшему своему врагу!
Мы поднимались на крышу. На девятом, кажется, этаже я увидел единственную добрую и смешную по смыслу настенную «фреску». Представьте себе: белые крылья ангела, расставленные так, чтобы между ними смог бы «втиснуться» человек среднего роста, и над крыльями, над головой у втиснувшегося – нимб святости. Я не силен в фотографических терминах, но, кажется, такая штука называется готовым дагерротипом. Что? Нет? Я мудак? Ну, извините. Ошибся немного. Я всего лишь хотел сказать, что если один человек прислонится к стене с рисунком, а другой его сфотографирует, то получится смешная фотография, которую можно потом будет выложить в Интернет и всем хвалиться, что побывал в великой и ужасной Ховринской больнице.
Больничная крыша не то двух-, не то трехуровневая. Ей предшествует гигантских размеров чердак, наполненный толстыми и ржавыми трубами, в скудном освещении фонаря напоминающими червей из фильма в жанре horror. Я представил себе, как полезет Масионжик вверх по этим бесконечным ступеням, и подумал, что вот уж, действительно, это символично и означает путь вверх по лестнице, ведущей вниз.
Оказавшись на третьем уровне крыши, рядом с граффити: черепом и скрещенными костями, Лора, едва отдышавшись, потребовала от меня расстегнуть ширинку («я хочу сделать это сейчас, а то вдруг что-то пойдет не так, как мы задумали»). Пришлось ей подчиниться. В момент оргазма я увидел, как внизу, неподалеку от будок охраны больницы и автостоянки, остановились два автомобиля и оттуда высыпало несколько вооруженных автоматами Калашникова человек, наверняка менты. Они мгновенно рассредоточились по территории, тем самым усложнив задачу моего отхода до практически нерешаемого уровня. «Альмера» стояла неподалеку, я видел ее зеленый бочок и милую фарку и немного узенькое колесо. Я был готов перенестись за ее руль по воздуху, но рожденный ползать… Заправив рубашку в штаны, я попросил Лору оказать папе достойный прием, а сам укрылся за стенкой какой-то очередной, без окон без дверей, комнаты. Перед моим уходом Лора попросила меня оставить ей пистолет.
– А как же я? – удивился я, не говоря ей про «Вал». – Я среди нас главный стрелок, мне без пистолета никак нельзя.
– Забей, – сказала она мне тогда, – я и сама справлюсь.
Я буду помнить эти ее слова всю оставшуюся жизнь, потому что с собственным отцом она действительно справилась… «Блестяще» здесь неуместное слово.
3
Обосновавшись в выставленной на продажу квартире новостроя по Зеленоградской улице, генерал Петя припал к окуляру мощнейшего телескопа, оборудованного функцией тепловизора и дающего трехсоткратное увеличение. Генерал цифровую технику не жаловал и пользовался проверенными изделиями немецкого производителя «Цейс» образца восьмидесятых годов прошлого века. Телескоп, установленный на «прямую наводку», позволял генералу видеть фигурантов, как если бы они стояли перед ним и беззвучно разевали рты: Сеченов тихонько выматерился по поводу отсутствия звука.
– Надо было на крыше «жука» посадить, – поморщился генерал, – хотя кто знал, куда именно заберутся эти двое. Да, а паренек-то оказался крепким во всех отношениях. Одно слово, боец. Взял да и дал ей в рот перед тем как… Красавчик! Джонни Депп! Супермен! Уже одно то, что у него встает в таких условиях, ставит его в один ряд с самыми выдающимися отморозками всех времен. Прямо как я в его годы.
Генерал разговаривал сам с собой. Этой привычки он немного стеснялся, но отвыкать не стремился. Зачем, раз так удобнее жить? И никем все еще не доказано, что тот, кто говорит с самим собой, – псих. В детстве генерала часто дразнили этим обидным словом.
– Я-то, может, и псих, – вслух произнес генерал, – ну и что? Зато моя фамилия Сеченов, и у меня есть большая подзорная труба и самая большая песочница под названием Российская Федерация. А вы все мудаки сраные.
Увидев милицейских автоматчиков, генерал ощерился и запел песню «Бесаме мучо». Территория больницы давно была оцеплена спецназом службы внешней разведки, и генерал Петя именовал это подразделение своей личной гвардией. Покуда я там, наверху, переживал насчет своего отхода, ментов быстро и бесшумно нейтрализовали пулями со снотворным. В СВР всегда использовали разные хитрые штуки, начиная еще с Рамона Меркадера, который, как известно, зарубил Троцкого ледорубом на солнечных батареях. Гм… Шутка.
– Вот и ты, сученыш, – пробормотал генерал Петя, увидев выпрастывающегося из машины Масионжика. Тот специально ждал, когда «коваленковские» обезопасят территорию. Что касается охраны больницы, то эти четверо сидели в своей будке на полу и от страха едва не гадили под себя. К ним жались их собаки, чувствуя, что носу на улицу лучше не казать.
Масионжик пошел к больнице. Генерал Петя уставился на него своим цейсовским «глазом». Полоумная Лора, чей недуг резко обострился за время пребывания в этом памятном для нее и печальном месте, зловеще улыбаясь, смотрела на него с крыши, а я смотрел в небо и думал о том, что никогда не стрелял из снайперской винтовки с глушителем. Я собрал «Вал», на это у меня ушло около минуты. Просто присоединил части одну к другой и положил винтовку рядом.
