Владимир Войнович - Два товарища (сборник)
– Почему не могу? Могу, – тихо обижался Кузнецов.
– А если можешь, какого хрена выправляешь шарик ногой, когда его надо ручкой тянуть?
Курсант виновато глядел в пространство. Может быть, он не знал, что ответить.
Тут Славка схватил меня за руку и всунулся между летчиком и курсантом.
– Иван Андреич, – сказал он. – Вот мой товарищ, хочет в аэроклуб поступить.
– Молодец, – сказал Иван Андреич. – Летчик – самая настоящая профессия для мужчины. Летчик – это романтика, красивая форма, деньги…
– И короткая жизнь, – неожиданно сострил Кузнецов.
– Что ты сказал? – возмутился Иван Андреич.
– Я пошутил, – быстро сказал Кузнецов.
– Ах, ты пошутил. Сейчас же на стоянку к Моргуну и драить машину. Понял?
– Иван Андреич, я пошутил, – взмолился Кузнецов.
– Шутка становится остроумней, когда за нее надо расплачиваться, – изрек Иван Андреич. – Шагом марш к Моргуну!
Курсант нехотя двинулся в сторону стоянки.
– Бегом! – крикнул ему вслед Иван Андреич. И повернулся ко мне: – После аэроклуба можешь поступить в любое училище. Три года – и ты лейтенант. Еще три – старлей. Восемнадцать лет прослужишь – полковник. Документы принес?
– Нет, – сказал я, ошеломленный богатством открывшихся перспектив.
– Хорошо, принесешь завтра. Аттестат зрелости, справку с места работы, с места жительства, две фотокарточки. В отделе кадров скажешь, чтоб записали во второе звено ко мне. Понял?
Тут незаметно подошел белоглазый.
– Почему же он должен записываться во второе, – сказал он, – может, он хочет в первое.
Иван Андреич повернулся к белоглазому, осмотрел с головы до ног, словно видел впервые, и тихо, но внятно сказал:
– В первое он не хочет. Ему там нечего делать.
– Почему же нечего? – обиделся тот. – Что ты – лучше других?
– Я лучше, – убежденно сказал Иван Андреич. – Я курсантов летать учу, а не шасси ломать.
– Тоже мне учитель нашелся, – фыркнул презрительно белоглазый. – А в прошлом году кто фонарь потерял?
– А ты – хрен в сметане, – не найдя других возражений, буркнул Иван Андреич.
– Товарищи! – крикнул из квадрата человек в кожанке. – Прекратите немедленно. Вы что тут базар устроили? Хоть бы постеснялись курсантов.
– Да мы ничего, товарищ майор, – смутился Иван Андреич. – Просто небольшой обмен опытом. – Он наклонился ко мне и тихо напомнил: – Во второе звено. Понял?
– Иван Андреич, – снова влез Славка. – Можно я его с собой в зону возьму для ознакомления?
Иван Андреич замялся.
– В зону нельзя, – сказал он. – По кругу еще куда ни шло, а в зону нет. Строжайший приказ по ДОСААФ: посторонних не возить.
– А я его возьму, – сказал белоглазый. – У меня сейчас Ухов летит, посажу к нему.
– Еще чего не хватало, – возмутился Иван Андреич. – Да твой Ухов летать не умеет. Угробит зазря человека. А из него, может, ас мирового класса бы вышел, может, вышел бы космонавт.
Он говорил таким тоном, будто неизвестный мне Ухов уже меня загубил.
– Перков! – закричал Иван Андреич Славке так, словно Славка был далеко. – Разрешаю. Понял? Под свою ответственность. Пусть возьмет мой парашют. Только без фокусов. Если что, ноги вырву, спички вставлю и ходить заставлю. Понял?
– Так точно. Понял, – ответил Славка.
Первый раз в жизни я в воздухе. Натужно на одной ноте гудит мотор, самолет, задрав нос, медленно подбирается к пухлому облаку. Внизу какой-то чахлый лесок, деревушка, узкая полоска шоссе с ползущим по нему ярко-красным, похожим на божью коровку автобусом. В наушники сквозь гул мотора прорываются голоса:
– «Альфа», я – сорок шесть, закончил третий, pазрешите посадку.
– «Альфа», я – семнадцатый, к взлету готов.
– Сорок шестому – посадка.
– Семнадцатый, побыстрее взлетайте, не чухайтесь на полосе.
– Двадцать третий, куда лезешь не в свою зону, дурак.
– Четырнадцатый, прекратите болтовню в эфире. Ваша зона четвертая, четвертая зона. Как поняли меня? Я – «Альфа». Прием.
– Я – четырнадцатый, понял вас, понял. Прием.
Низкий невнятный голос сонно бубнит:
– Даю настройку, настройку, настройку. Один, два, три, четыре, пять, пять, четыре, три, два, один. Как понял меня? Прием.
– Понял, давно понял, закройся. Прием.
– Радисты, радисты, я – «Альфа», перестаньте хулиганить. Я – «Альфа».
– Валерка, – неожиданно слышу я свое имя и вздрагиваю, – как чувствуешь себя?
Сообразив, в чем дело, нажимаю на кнопку переговорного устройства (кнопку мне показали еще на земле):
– Тридцать первый, я – Валерка, чувствую себя отлично. Как поняли? Прием.
– Не дурачься, – отвечает спокойно Славка.
Он сидит в передней кабине. Передо мной, заслоняя горизонт, торчит его круглая голова, обтянутая кожей потертого шлемофона. Славка – мой школьный товарищ, с которым я просидел столько времени за одной партой, – ведет этот самолет. Он может накренить его влево или вправо, может по своему усмотрению ввести в пике или перевернуть вверх колесами. Славка, которому я не однажды давал по шее, который учился в школе гораздо хуже меня, может управлять этой машиной, может делать с ней все, что угодно. На разворотах машина кренится, одно крыло опускается к земле, другое упирается в небо. Я хватаюсь за подлокотники кресла. Самолет переваливается на другое крыло, потом выравнивается и опять ползет вверх.
Снова Славкин голос:
– Поуправлять хочешь?
Я недоверчиво смотрю на его затылок:
– Ты мне, что ли?
– А кому же еще? Поставь ноги на педали.
Нагибаюсь, смотрю на педали, потом осторожно всовываю ноги под ремешки.
– Поставил? – спрашивает Славка. – Теперь возьми ручку управления.
Беру.
– Ручка управления, – говорит он тоном преподавателя, – служит для управления элеронами и рулем высоты. Ручку от себя – самолет идет вниз, ручку на себя – вверх, ручку влево – левый крен, ручку вправо – правый. Педали служат для управления рулем поворота. Чтобы повернуть влево, надо координированным движением дать ручку влево и левую ногу вперед. Boт так.
Ручка и педали чуть шелохнулись, самолет накренился, горизонт поплыл вправо мимо Славкиной головы.
– Понял? – спросил Славка и выровнял самолет.
– Понял, – сказал я.
– Ну давай, шуруй.
Я взял и, недолго думая, двинул ручку влево к борту кабины и тут же бросил ее, потому что самолет чуть не перевернулся – левое крыло оказалось внизу, а правое уперлось в небо. Потом крылья описали обратную дугу, самолет покачался и пошел ровно.
– Ты что, ошалел? – испуганно сказал Славка.
– Ты же сам сказал – ручку влево, ногу вперед.
– Я сказал, – проворчал Славка, – надо чуть-чуть, еле заметным движением. Хорошо, что аэродром далеко, а то руководитель полетов сделал бы замечание.
