Гийом Мюссо - Прошло семь лет
Констанс нажала клавишу и включила громкую связь, чтобы Никки и Себастьян тоже могли слушать разговор. Теплый уверенный голос Марешаля заполнил комнату:
— Привет, Констанс!
— Привет Франк!
— Ты наконец решила принять мое приглашение пообедать?
— Да, и буду очень рада наконец познакомиться с твоей женой и детишками.
— Ну, знаешь… Честно говоря, я имел в виду… В общем, ты сама понимаешь…
Констанс насмешливо кивнула. Марешаль был ее инструктором в Кан-Эклюз.[57] Роман вспыхнул незадолго до выпуска. Бурная всепоглощающая страсть. Всякий раз, когда Констанс собиралась порвать с Марешалем, он клялся, что готов развестись с женой. Два года она ему верила, потом устала ждать и рассталась с ним.
Но Франк не смирился. По меньшей мере раз в полгода он звонил ей, пытаясь вернуться к прежнему. Хотя до сих пор его попытки ни к чему не приводили.
— Послушай, Франк, у меня сейчас нет времени на болтовню.
— Констанс, прошу тебя, оставь мне хотя бы…
Она сухо оборвала его:
— Пожалуйста, займемся делом! Фильм, который я тебе прислала, снят вовсе не видеокамерой на станции «Барбес», так?
Марешаль огорченно вздохнул, но все же перешел на более профессиональный тон:
— Ты права. Как только я увидел эти кадры, сразу догадался, что их сняли на станции-призраке.
— Станции-призраке?
— Мало кто знает, что в парижском метро существуют станции, которые не обозначены ни на каких схемах, — объяснил Марешаль. — В основном это те, которые были закрыты во время Второй мировой, а потом их так и не открыли. Например, ты знаешь, что существовала станция точно под Марсовым полем?
— Нет, — призналась Констанс.
— Я много раз просмотрел твое видео и пришел к выводу, что оно снято на «мертвой платформе» на «Порт де Лила».
— Что ты называешь «мертвой платформой»?
— На одиннадцатом маршруте, на станции «Порт де Лила» существует платформа, которая была закрыта в тридцать девятом году. Ею иногда пользуются, когда формируют поезд или испытывают новый, но чаще всего там снимают фильмы или рекламные ролики, если действие происходит в парижском метро.
— Ты это всерьез?
— Естественно. Со временем она стала настоящим кинопавильоном. Декораторы меняют название, оформление — и перед нами любая станция любой эпохи. Здесь же Жене снимал сцены для своей «Амели», а братья Коэны — короткометражку о Париже.
Сердце у Констанс учащенно забилось.
— Ты уверен, что фильм, который я тебе послала, снят именно там?
— На сто процентов. Я отправил твой фильм специалисту, который в «Автономном операторе парижского транспорта» отвечает за киносъемки, и он это подтвердил.
Умный, быстрый, результативный Франк, свин, конечно, порядочный, но профессионал отменный.
— Парень прекрасно помнит эту съемку. Она была сделана во время последнего уик-энда, — уточнил Марешаль. — В эти дни платформа была в распоряжении учеников одной кинематографической школы: Свободной консерватории французского кино.
— А туда ты звонил?
— Само собой. Мне даже удалось установить автора этого видео, но, если хочешь узнать имя перца, ты должна со мной пообедать.
— С каких пор ты занялся шантажом? — возмутилась Констанс.
— Сию секунду, — засмеялся он. — Но когда чего-то очень хочешь, все средства хороши, разве нет?
— В таком случае иди-ка ты! Я сама все разузнаю!
— Как пожелаешь, моя красавица!
Констанс готова была нажать на клавишу, но тут Себастьян схватил ее за плечо и попросил едва слышно: «Соглашайтесь!» Никки присоединилась к просьбе мужа, тыча пальцем в свои часы перед носом Констанс.
— О'кей, Франк, — вздохнула она. — Я согласна с тобой пообедать.
— Обещаешь?
— Зуб даю.
Довольный Марешаль сообщил все, что сумел разузнать.
— Директриса консерватории сообщила, что сейчас они принимают группу американских школьников в рамках школьного обмена. Учеников одной нью-йоркской школы, с которой они побратимы.
— Так это видео снял американский школьник?
— Да. Короткометражка снята в рамках проекта «В память Альфреда Хичкока» и называется «39 секунд», аллюзия на «39 ступенек».
— Спасибо, господин учитель, с классикой я знакома. Как зовут этого школьника?
— Саймон Тернер. Ребят разместили в интернациональном университетском городке, так что, если хочешь с ним поговорить, поторопись, вечером он улетает в Штаты.
Услышав имя и фамилию мальчика, Никки закусила губу, чтобы не закричать.
Констанс нажала на клавишу и повернулась к ней.
— Вы его знаете?
— Конечно! Саймон Тернер лучший друг Джереми.
Подперев кулаком щеку, Констанс погрузилась в размышления. Спустя несколько секунд подвела итог:
— Полагаю, вам надо смириться с очевидностью. Ваш сын симулировал похищение.
51
— Глупости! — возмутился Себастьян.
Констанс повернула голову и посмотрела на американца.
— Рассудите сами. Кому легче всего получить доступ к вашему сейфу и вашей кредитной карте? Кому лучше всех известен размер вашего костюма?
Скрипичных дел мастер понурился, не в силах отрицать очевидное. А Констанс продолжала держать американцев под огнем вопросов, переводя взгляд с одного на другого:
— Кто мог знать о вашем первом романтическом путешествии в Париж? Кто мог быть настолько уверен в вашем упорстве и целеустремленности, чтобы не сомневаться: вы без колебаний сядете на самолет и полетите во Францию и сумеете разгадать загадку моста Искусств и тайну замка?
Лицо Никки разгладилось.
— Конечно, Камилла и Джереми… — согласилась она. — Но зачем им это понадобилось?
Констанс отвернулась и стала смотреть в окно. Она смотрела куда-то вдаль, и голос у нее стал куда менее твердым.
— Мои родители развелись, когда мне было четырнадцать, — вздохнула она. — Наверно, это было самое тяжелое время в моей жизни, рухнуло все, во что я верила, на что полагалась… — Она медленно закурила, сделала глубокую затяжку, прежде чем заговорила вновь: — Думаю, большинство детей разведенных родителей втайне надеются, что в один прекрасный день их отец и мать снова будут вместе…
Отметая это предположение, Себастьян грубо оборвал ее:
— Бред сумасшедшего! Вы что, забыли о кокаине?! О разгромленной квартире? Убийстве Дрейка Декера? Не говоря уже о полусумасшедшем великане, который пытался нас убить?
— Согласна, моя гипотеза не объясняет всего, что с вами произошло.
52