Черешни растут только парами - Виткевич Магдалена

– Пан Анджей прав, – сказал Шимон. – Завтра дежурство. – Его глаза смеялись так же, как глаза пана Анджея.

– Я чувствую, что здесь какой-то мужской заговор, – сказала я.

– Никакого заговора. – Анджей улыбнулся. – Просто я надеюсь, что ты что-нибудь испечешь. Яблочный пирог мне нравится.

– Пан Анджей, – простонала я. – Я не люблю печь.

– Зато я люблю шарлотку!

– Шимон! – позвала я на помощь.

– Я тоже очень люблю шарлотку, – признался Шимон. – Из выпечки только дрожжевую не люблю. – Он задумался на мгновение. – А вот песочная годится.

– А особенно если это шоколадный торт, – добавил пан Анджей.

Стефан вдруг тявкнул.

– Во, еще один за – ему тоже шоколадный нравится, – сказал Шимон от имени Стефана.

– Мужской сговор. Даже пес против меня. Пойдем, Луна, – сказала я собаке, а та посмотрела на меня с упреком. – Я не думаю, что смогу что-то сделать. До завтра, пан Анджей.

Я вернулась домой злая как не знаю кто. Злая на то, что пан Анджей выдавал мне эту историю какими-то гомеопатическими дозами. Я чувствовала себя так, будто живу только ожиданием очередного эпизода лучшего шоу в истории телевидения, когда после каждого просмотра чувствуешь, что прервали на самом интересном.

– Разве ты сегодня идешь на работу? Ведь ты сказал, что у тебя нет дежурства.

– У меня нет, но на несколько часов мне нужно заскочить в клинику. У меня две пациентки, но я приду, – заверил он меня. – Я оставлю Луну, хорошо?

– Конечно.

Луна чувствовала себя у меня как дома. Даже с Руди у них наметилась взаимная симпатия. Может, еще не любовь, но ребята были на правильном пути. Мне удалось создать самый настоящий дом. Несмотря ни на что. А еще пани Стефания говорила, что хорошо, когда в доме пахнет пирогами. Я вздохнула. Я никогда не была хорошей кухаркой. Я больше по части навести порядок, прибраться.

– Закрой за мной дверь! – крикнул Шимон.

– Обязательно! – сказала я и тут же забыла об этом.

Я вспомнила насмешливые взгляды пана Анджея и Шимона, когда они сказали, что я должна испечь пирог. Они оба знали, что пирог – это я отлично умею, но не испечь, а купить. Мне очень хотелось показать им, что на самом деле могу. По общему признанию, единственный пирог, который я испекла в своей жизни, был с фруктами на масле, но я решила, что для начала не должна переусердствовать с фантазией, а то еще привыкнут и разбалуются.

Я пошла на кухню, приготовила ингредиенты. Этот пирог действительно был самым простым в мире. Достаточно было все загрузить в одну миску, перемешать, вылить на противень, добавить фрукты – и готово.

Когда пирог был уже в духовке, я прибралась на кухне и села к компьютеру, хотела проверить почту. Я ждала реакции на отосланные мной предложения по теме «Проект поселка». Получила отзыв (положительный!) и села писать ответное послание. Я практически закончила его, когда услышала шум подъехавшей машины.

Луна подняла голову и тявкнула. Руди с жалостью посмотрел на нее и спрятался под стол.

Я взглянула на часы. Шимона не было всего час. Однако быстро управился он с пациентками. И тут я вспомнила, что забыла закрыть дверь. Вздохнула. Опять Шимон будет нудить.

– Тихо, Луна. – Я погладила собаку, которая вела себя очень нервно. – Шимон идет. Спокойно.

Я пыталась сосредоточиться и как можно скорее ответить на это письмо. Нажимая кнопку «отослать», я услышала шаги на крыльце.

– Я получила работу, о которой тебе говорила! – Обернувшись к двери, я замерла – на пороге моего дома стоял Марек.

– Как ты сюда попал? – спросила я.

Луна зарычала. Она делала это очень редко.

– Как обычно, – сказал он как ни в чем не бывало. – Дверь была открыта.

Черт. Шимон говорил, чтобы я закрыла.

– А тебе не кажется, что, прежде чем войти, принято постучаться? Заранее договориться о встрече? – Я все больше нервничала.

– Прекрати. Мы знаем друг друга с незапамятных времен.

– Вот именно, – сказала я. – Может быть, если бы знала тебя меньше, я пригласила бы тебя на чай, но, поскольку я знаю, чего от тебя можно ожидать, не хочу делать этого.

– Ты можешь убрать эту собаку? – Он указал на Луну. – Она рычит на меня.

– Имеет право, она у себя дома. Я тоже на тебя рычу, – сказала я.

– Зося, не преувеличивай. Ты живешь в каком-то подземелье, где сразу начиная с террасы все доски отваливаются, водишься с каким-то тупым водителем, бросила жизнь псу под хвост.

– Вот именно, – подтвердила я, прижимая к себе Луну. – Псу. И коту тоже.

– Можем ли мы поговорить?

– О чем ты хочешь со мной поговорить? – спросила я. – Мы уже обо всем с тобой переговорили.

– Зося.

– Зачем ты вообще сюда приехал?

– Меня бросила Патриция.

– Ты приехал поплакаться в жилетку? Хочешь, чтобы я тебя утешила? Сказала, что сочувствую?

– Зося.

– Я действительно не знаю, чего ты от меня хочешь.

– Зося, не могла бы ты, учитывая наши отношения, нашу дружбу и любовь, не могла бы ты одолжить мне немного денег? Мы обязательно подпишем контракт, все будет легально.

– Марек, пока ты до конца не опозорился, прекрати. И попрошу тебя, уходи и не делай больше в моей жизни такого бардака, какой ты устраивал до сих пор.

– Я всегда помогал тебе, когда тебе это было нужно. Я же тебя сюда возил. И помогал таскать какое-то старое барахло.

– Марек! Ты не преувеличиваешь?

Я услышала звук открываемой двери. В комнату вошел Шимон. Луна радостно приветствовала его, а Руди начал тереться о его ноги.

– Эй! У тебя гости? – воскликнул он с порога.

– Был, уже уходит, – сказала я.

– Что он здесь делает?

– Он уже уходит.

– Да, мне тоже кажется. – Шимон посмотрел на Марека.

– У меня такое впечатление, что мне здесь не рады, – произнес Марек.

– Это не просто впечатление, так оно и есть на самом деле, – процедил сквозь зубы Шимон.

– То есть шансов нет? – попробовал еще раз Марек.

– Марек, уходи, – вздохнула я. – И не возвращайся. Если что-то и было между нами, то закончилось. И я никогда не была счастливее, чем сейчас. Здесь. В этом доме с ветхими досками на крыльце и с этим водителем. – Я указала на Шимона. – Никогда.

Шимон проводил Марека до двери.

Я присела на диван, и мне показалось, что меня покинули все силы, эмоции и чувства. Я услышала, как Шимон запирает дверь на ключ. В этот момент я пообещала себе, что всегда буду это делать. Все, хватит, не нужно больше нежелательных гостей.

– Я не закрыла за тобой дверь, – сказала я, когда он вошел в комнату. – Думала, это ты. А это был он.

Шимон сел рядом со мной. Взял меня за руку.

– Спокойно. Его больше нет здесь.

– Посмотри, как это странно. Ты гонишь кого-то в дверь, а он входит в окно. Ты выталкиваешь его в окно, а он входит в дверь. Ни чести, ни совести.

– Он спасает свою шкуру. Он снова хотел занять денег?

– Да. Наверное, у всех, у кого только мог, уже давно позаимствовал. Мне его немного жаль.

– Жаль? – удивился Шимон. – Если хочешь иметь мягкое сердце, ты должна иметь жесткую задницу. А у тебя и то, и другое мягкое.

– Ну, знаешь! – показушно возмутилась я. – Попка у меня становится все жестче. Я работаю над этим.

– Это хорошо, – засмеялся Шимон. – Потому что сердце у тебя все еще мягкое.

И погладил меня по щеке.

– Что-то где-то горит? Почему здесь так воняет? – спросил он вдруг.

Я увидела, что прихожая заполнилась дымом.

– Боже! Пирог! – воскликнула я.

Мы побежали на кухню, тоже всю задымленную. Шимон открыл окна, и дым рассеялся. Я заглянула в духовку и увидела обугленные остатки того, что когда-то было фруктовым пирогом. Самым простым из всех.

Не обращая внимания на выедавший глаза дым, я вытащила противень из духовки и поставила его на печку-вестфальку.

Потом вышла на крыльцо, села на ступеньки и заплакала. Этот сгоревший пирог заставил пролиться те слезы, которые все еще оставались во мне. Слишком много их было.