Бернар Вербер - Смех Циклопа
Профессор Левенбрук читает подпись:
– Шутка приписывается Макробию. Она появилась в его «Сатурналиях» в 431 году до нашей эры.
– А есть что-нибудь посвежее?
– Профессор Пол Макдоналд, англичанин, нашел самую древнюю на сегодня английскую шутку. Это 930 год нашей эры.
Шутка № 11, Британия.
«Что висит у бедер мужчины и он с удовольствием вводит это в хорошо известное ему отверстие? Ответ: ключ».
Опять неловкое молчание. Профессор Левенбрук убирает документы и ведет журналиста в зал, где выставлены предметы, относящиеся к древнейшим цивилизациям.
– Юмор всегда связан с нарушением табу. Он помогает выпустить пар, что часто на руку политикам. Люди смеются над женщинами, евнухами и иностранцами потому, что боятся их. Такая же ситуация с евреями и их матерями.
– Смех действительно неотделим от страха, – подтверждает Исидор. – Как вы думаете, а существует универсальная шутка, которая может рассмешить представителя любого народа?
– Так сказать, общий комический знаменатель человечества? Ну, по моим данным, это пукающая собака.
Исидор удивленно поднимает брови, но продолжает записывать.
– Тибетские монахи, эскимосы, пигмеи из африканских лесов, папуасские шаманы, дети и старики – все смеются, услышав, как собака громко пускает ветры. Я, кстати, немало повеселился, найдя рингтон «звуки пуканья» для мобильного телефона. Он сейчас очень популярен.
Исидор погружается в размышления.
Профессор Левенбрук ведет его в следующий зал, посреди которого стоит стеклянная емкость. В ней в формалине плавает человеческий мозг.
– Вот неизведанная планета, которую нам предстоит изучить. Мозг! Где-то там, в его закоулках, спрятан великий секрет смеха. Но для этой экскурсии вам нужен другой гид. Невропатолог, специализирующийся по смеху. Если хотите, я могу дать вам адрес: отделение клиники Помпиду в Пятнадцатом округе.
67
Франсуаза Петросян удивительно похожа на Карин Маньяр. Лукреция не может не отметить, что комик и его менеджер выбрали себе жен с одинаковой внешностью. Быть может, здесь и нужно искать ключ.
– Джимми был потрясен исчезновением Тристана. Он сказал, что не успокоится, пока не разгадает эту загадку.
– Ему казалось, он знает, почему исчез Тристан, хотя он не знал ни где он, ни что с ним.
После некоторого колебания Франсуаза добавляет:
– Джимми рассказывал, что Тристан увлеченно изучал происхождение анекдотов. Он говорил: «Надо понять, откуда приходят шутки».
Лукреция слушает с возрастающим интересом, ее глаза горят.
– Мы постоянно слышим анекдоты, но не знаем, кто их сочинил, – продолжает Франсуаза Петросян. – Тристан часто использовал их в своих выступлениях, но ему казалось, что он ворует, занимается плагиатом, ведь у создателей анекдотов нет авторских прав. Он говорил, что некоторые анекдоты имеют такую сложную драматургию, что это просто не может быть случайным. Он хотел отыскать авторов…
Лукреция понимает, что тоже никогда не задумывалась над тем, где рождаются шутки.
Начать с самого начала, так, Исидор?
— Однажды Джимми сказал: Тристан хочет найти родину шуток, как лосось, поднимающийся вверх по течению, хочет добраться до истоков реки.
– И он нашел ее?
– Я плохо помню, но, кажется, он хотел встретиться с каким-то человеком в кафе, где постоянно собирается группа юмористов-любителей.
Час спустя Лукреция заходит в кафе «Встреча друзей» в Пятнадцатом округе. Это старый ресторанчик, и его завсегдатаи в основном немолоды. В одном углу сидят картежники, в другом – посетители с ноутбуками, не отрывающие глаз от экрана. У бара несколько человек с тоской смотрят в свои стаканы.
За стойкой возвышается хозяин в красной бабочке, его щеки, словно паутиной, покрыты сетью красных прожилок.
Его то и дело окликают:
– Эй, Альфонс, повтори-ка!
– Альфонс, две пива без шапки на двенадцатый!
Над стойкой висит плакат: «Тех, кто пьет, чтобы забыться, просим заплатить вперед».
Во время кратких передышек Альфонс вступает в беседу с какими-то чрезвычайно веселыми старичками.
Рядом с их столиком висит другой плакат: «Лучше тратить ум на глупости, чем портить глупостью умные вещи».
Альфонс рассказывает анекдот, который старички внимательно слушают. Потом они начинают смеяться, некоторые заходятся в кашле, другие рискуют задохнуться от астмы.
Альфонс поправляет бабочку и раздает восхищенным слушателям по кружке пива.
– Теперь я! Я! – восклицает один из старичков. – Я знаю отличный анекдот.
И выдает несколько довольно посредственных историй.
Лукреция, как солдат под огнем неприятеля, терпеливо ждет, пока старикашки угомонятся. Наконец через час наступает пауза. Хозяин в бабочке, который дирижирует этим странным оркестром, оказывается в одиночестве, и Лукреция понимает, что нельзя терять время. Она заказывает виски и говорит:
– Я веду расследование об исчезновении одного человека. Вы когда-нибудь видели тут Тристана Маньяра?
– Бывшего комика? Нет. Да и что ему здесь делать?..
Лукреция достает фотографию, которую дала ей Карин.
– Странно! Вы уверены, что это Тристан Маньяр? Я видел этого человека три года назад. Он представился журналистом и сказал, что собирает материал о парижских ресторанах. У него была борода.
– Он говорил с вами об анекдотах?
– Да, ему стало интересно, почему все здесь постоянно их рассказывают. Дело в том, что еще мои родители были отчаянными весельчаками. Они познакомились и влюбились друг в друга из-за анекдотов. Я и сам посвятил всю жизнь этому благородному занятию – смешить людей, и мои посетители знают об этом.
Альфонс указывает на ряды обувных коробок и говорит, что сортирует анекдоты «по сезонам». В разное время возникает мода на свои анекдоты. Например, анекдоты о блондинках. И тут же рассказывает один для примера:
– «Как назвать перекрасившуюся блондинку? Искусственный интеллект». Потом пошла мода на кроликов: «Морковкой запахло? Это кролик пукнул». Потом – на бельгийцев. «Как узнать бельгийца во время групповухи? Он один приходит с женой».
Лукреция машет руками, умоляя о пощаде.
– А до того были анекдоты про шотландцев, венгров, евреев, арабов, югославов, негров.
– Ну да, расистские анекдоты.
– И еще анекдоты про пришельцев.
– Интересно, может ли это считаться расизмом по отношению к пришельцам? – спрашивает Лукреция.
Альфонс открывает обувные коробки, набитые пронумерованными карточками.
– Тут про анекдоты про выпивку, – произносит он.
– Значит, Тристан Маньяр пришел к вам с накладной бородой и выдал себя за журналиста. О чем он спрашивал?
