Валентин Черных - Рецепт колдуньи. Сборник
— Пусть женится или признает отцовство и помогает материально!
— Или? — спросил директор.
— Или мы возбудим уголовное дело по статье УК РСФСР за совращение малолетних или по статье за изнасилование. На раздумье ему три дня.
Мать хорошо подготовилась к встрече с директором, ее проконсультировала подруга-юрист.
Но через два дня мать вызвал ее начальник и сказал:
— Если вы не прекратите шантаж в школе, я вас уволю!
— За что? — спросила мать.
— За то, что у вас дочь блядь. Учителя в школе характеризуют положительно. Он из достойной семьи. Его отец работает в министерстве внутренних дел. А это милиция! Не мне вам объяснять, что милиция может накопать в нашем управлении.
Мать работала бухгалтером в управлении материального снабжения и понимала, что там, где снабжают материалами, всегда можно найти, за что привлечь. И она испугалась. В семье, где работают муж и жена, если один остается без работы, можно, сократив расходы, прожить и на одну зарплату. В их ситуации мать не могла рисковать.
В конце июня, к началу экзаменов в школе, живот у нее уже очень выпирал, но учителя будто ничего не замечали. Возможно, из жалости к ней или к учителю химии, который сразу перевелся в другую школу после того, как его на выпускном вечере сильно поколотили ее одноклассники.
Она обрадовалась, когда у нее родился мальчик. Значит, будет разрушена непонятная закономерность. В их семье из поколения в поколение беременели в шестнадцать лет: и бабка, и мать, и она. То ли такие привлекательные, то ли очень жалостливые, они не могли отказать, когда их просили.
Конечно, у каждой из них была своя легенда. У бабки — ее муж погиб на фронте. У матери — он был летчиком, и его самолет разбился над Африкой, когда он перевозил кубинских добровольцев. Она рассказывала, что ее муж погиб в Афганистане.
Вначале она устроилась приемщицей обуви в сапожную мастерскую, а потом приемщицей белья в прачечную. Мать умерла почти внезапно от скоротечной саркомы. И теперь она, как и мать, начала каждый день считать потраченное и оставшееся и поняла, что без самой жесткой экономии на свою зарплату с сыном она прожить не может. Тем, кто не имеет профессии, всегда и везде платят мало. У других женщин были мужья, любовники, родственники или хотя бы дипломы об окончании если не институтов, то техникумов. У нее никого и ничего не было. И она вдруг поняла, что абсолютно беззащитна, и от этого испугалась еще больше. Чтобы появилась какая-то уверенность в будущем, она поступила на заочное отделение торгового института. Все-таки с дипломом будет легче найти работу. Потерять работу она боялась больше всего. Она старалась ладить с начальницами, обычно предпенсионного возраста дамами. Она научилась запоминать постоянных клиенток — людям всегда нравится, когда их узнают и называют по имени и отчеству. Деловым и обеспеченным клиенткам она приносила чистое белье на дом, забирала грязное, сама пришивала метки, имея от этих услуг дополнительный доход.
Первые семь лет не особенно запомнились, потому что жизнь была стереотипной, повторяющейся каждый день. Утром отвести сына в детский сад, после работы забрать. Вечером постирать, помыть, подшить, приготовить, убрать. И непрерывно покупать и готовить еду. Главные траты были на продукты. Ее поражало, как в худенькое тело сына только за один день помещается минимум три тарелки каши или макарон, борщ, сардельки, колбаса, пирожки и пончики, кефир, куски хлеба с маслом, стаканы пепси-колы, молока, чая с сахаром. Ни один взрослый мужчина, каких она знала, не ел так много.
Денег никогда не хватало, потому что постоянно приходилось покупать ботинки, кроссовки, куртки, брюки, снова кроссовки, но добили ее ботинки с коньками.
Во дворе дома деревянными щитами огородили пустырь. В первые морозы залили водой, и получилась хоккейная площадка. Сына поставили на ворота, потому что он был самым щуплым, а в нападении и защите ценились рост и вес. Старшие мальчишки и не рассчитывали, что он будет ловить шайбы. Но скоро выяснилось, что, когда он в воротах, шайбу забить невозможно. Он предчувствовал или предугадывал, в какой угол нацеливался нападающий, и выкатывался из ворот.
Он не боялся шайб, но испугалась она, заглянув в ванную, когда он умывался после хоккейного матча. Синяки и свежие гематомы покрывали его плечи, руки, грудь. На следующий день она купила все полагающиеся для защиты накладки и щитки, шлем с решеткой. Она уже год работала в универмаге в секции парфюмерии, у нее появились связи в торговле.
Она очень ценила свою работу. Универмаг рядом с домом, не надо тратить время и деньги на дорогу. К тому же к мизерной работе был еще и приработок. Продавщицы из парфюмерии продавали дефицитную косметику постоянным клиенткам дороже. Но самый большой доход они получали от французских духов, разбавляя их дистилированной подкрашенной водой. Одна из продавщиц умела так запечатать флакон после разбавки, что даже самые опытные покупательницы не замечали, что флакон открывали.
За все эти годы у нее не было ни одного романа. На роман нужно время, а она постоянно торопилась. В универмаге в основном работали женщины, и парфюмерию покупали тоже женщины. Романы чаще возникали в секции электротоваров. На обслуживание каждого клиента уходило больше времени, но зато можно было поговорить. Девчонки из секции электротоваров чаще других выходили замуж.
Пока он был маленький, о замужестве она не думала. Но вдруг за одно лето он вытянулся и раздался в плечах. Его заметили тренеры спортивного клуба армии, взяли вначале в юношескую команду клуба, а через год в юношескую сборную страны. На еду стало уходить меньше денег, он неделями жил на спортивной базе, где их непрерывно тренировали и, естественно, кормили.
Теперь вечерами она в одиночестве смотрела мексиканские сериалы и стала подумывать, не попросить ли директрису, чтобы ее перевели в секцию электротоваров. Но директрису внезапно перевели на пенсию и на ее место прислали подполковника в отставке. Это сегодня все подполковники и даже полковники — поджарые и спортивные, жиреть начинают, только становясь генералами, а у их подполковника живот свешивался через ремень, может, поэтому ему и не дали дослужиться до полковника.
Очередь до нее дошла месяца через три. Директор задержался у ее прилавка и как бы между прочим сказал:
— Я вас жду после работы в моем кабинете.
Она ничего не ответила. Это не было отказом. Пусть думает, что она не расслышала или не поняла. Но на следующий день он уже не сказал, а приказал:
— Останьтесь после работы!
Она осталась. Директор очистил мандарин, разломил плитку шоколада, достал из холодильника шампанское. Она немного выпила, от волнения у нее пересохло во рту. После учителя химии у нее не было мужчины. Она боялась забеременеть. Это был ее главный страх.
Директор подталкивал ее к дивану, а она судорожно искала доводы, как бы перенести или хотя бы оттянуть неизбежное. И нашла, как ей показалось, неопровергаемый аргумент. И это было почти правдой.
— Я не могу без презерватива, — сказала она. — У меня сейчас самый опасный цикл.
Она была уверена, что пожилой, женатый и пузатый мужчина не носит с собою презервативы. У его жены наверняка давно климакс.
— Ладно, — сказал директор. — Если нужен презерватив, он будет.
Она еще раз попыталась переубедить директора, что лучше перенести встречу, потому что аптека от универмага — три остановки, а троллейбусы ходят редко, и сейчас должен вернуться сын со спортивной базы, у него нет ключей от квартиры, и он может зайти в магазин. Директор выслушал и приказал:
— Ждать!
Она видела из окна, как бежал директор к троллейбусной остановке, бежал не быстро и не медленно, так бегают солдаты с полной выкладкой, поддерживая автоматы и вещевые мешки. Директор при беге поддерживал свой живот.
Оказалось, что директор, уходя, закрыл кабинет на ключ. Она не решилась выпрыгнуть в окно, хотя и было невысоко — второй этаж, потому что и со второго этажа можно сломать ногу. А прохожие могли подумать, что она воровка, вызвать милицию, не хватало только милиции и обсуждений во всех секциях универмага, как она спасалась от директора.
От близости с директором она запомнила кислый запах дешевых папирос «Беломорканал» и то, что близость продолжалась меньше десяти минут, она смотрела на настенные электронные часы, высчитывая время, потому что боялась опоздать на уборку квартиры. Она подрабатывала уборкой квартир у своих прежних клиенток по прачечной. Как только директор закончил, она быстро оделась и побежала к троллейбусной остановке.
На следующий день директор с нею не поздоровался. По-видимому, он обиделся на ее безразличие. Она испугалась и через несколько дней все-таки решила объяснить ему, что спешила на уборку квартиры. Она боялась увольнения, потому что в универмаг каждый день приходили женщины, чтобы устроиться продавщицами. Особенно упорной была полная крашеная сорокалетняя блондинка, вдова генерала. Директор всегда ее принимал и подолгу беседовал. Блондинка была главной претенденткой. Более опытные продавщицы говорили, что директор возьмет ее обязательно, потому что у военных свои комплексы: каждый лейтенант мечтает наставить рога майору, а каждый подполковник — генералу, пусть и покойному.
