Полина Гёльц - Хирургический фикшн
Обзор книги Полина Гёльц - Хирургический фикшн
Полина Гёльц
Хирургический фикшн
1
Винчестер – маленький городок, расположенный в центре в Западной Вирджинии. Для того чтобы охарактеризовать данное место одним словом, необходимо взять с полки «Толковый словарь». Открыть страницу с перечислением слов на букву «Г» и ткнуть жёлтым ногтем в слово «глушь».
Над неровной зелёной поверхностью лесной чащи летел небольшой пассажирский самолёт. Самолёт подскакивал на воздушных ухабах. Пассажиры зевали, наблюдая за изменениями линии горизонта в иллюминаторах. Сонная стюардесса заперла дверь туалетной кабинки, расположенной в конце салона, и сердито приказала пассажирам пристегнуть ремни.
Когда маленький самолёт приземлился в маленьком аэропорту города Винчестера, к серебристому дюралюминиевому борту подкатили трап. На лётное поле начали спускаться пассажиры. Десяток заезжих бизнесменов. Бородатые охотники с зачехлёнными ружьями. Пара старушек, приехавших повидаться с детьми, волею судьбы заброшенными в дремучую глушь Северо-Американского континента. Семейная пара, решившая незадолго перед Рождеством навестить родителей. Последней из покинувших борт небольшого самолётика оказалась маленькая женщинка с огромными, не по возрасту детскими глазами. Она волокла за собой неподъёмного вида дорожный чемодан.
– Доброе утро, миссис Ингрид Зорг. Добро пожаловать в Винчестер! – сказал усатый полицейский. Сказал и поставил печать в её паспорте.
– Доброе утро, мэм, – сказал дежурный шофёр, прибывший в аэропорт по поручению руководства городской больницы.
Шофёр любезно придержал дверь битого микроавтобуса, помогая гражданке Зорг подняться в салон. После чего он открыл заднюю дверцу и втолкнул внутрь гигантский зорговский чемодан:
– Боже! Что вы везёте? Кирпичи и гранаты?
– Трусы и бюстгальтеры, – слегка огрызнулась гражданка Зорг, прибывшая на Северо-Американский континент из одной страны бывшего социалистического лагеря. В командировку.2
Гражданку Зорг временно поселили в старинной гостинице, некогда перестроенной из складского помещения. Через гостиничное окно был виден городской пейзаж: квадрат кирпичной стены и унылый перелесок. Когда над городом сгустились синие сумерки, Ингрид вышла на улицу, чтобы купить себе сигарет. Чужой город тонул в темноте. Незнакомые пустые кварталы петляли непонятным образом. Она отправилась бродить по улицам в поисках табачной лавки. На заколоченном подвальном окне одного из домов было написано «Don’t give up».
Всё правильно. Никогда не нужно сдаваться.
Над крыльцом небольшого строения в конце переулка висела кривенькая неоновая вывеска «Shop». Ингрид зашла в шоп. За прилавком стояла маленькая испанская девочка.
– Вам чего надо? – спросила девочка.
– Твоих маму или папу.
Девочка куда-то убежала. Из темноты дальних помещений продуктовой лавочки донёсся громкий детский шепот:
– Мама! Папа! К нам пришёл покупатель!
Через пять минут в лавочку спустились сонные мама и папа, которые продали гражданке Зорг желанную пачку сигарет.
Дымя сигаретой, Ингрид продолжила прогулку по ночному Винчестеру. На крылечках старинных домов лежали тыквы. Свежие тыквы и тыквы, слегка подгнившие. Иногда мимо неё проходили лохматые собаки, выгуливавшие своих хозяев.
3
Утром гражданка Зорг приехала в больницу города Винчестера. На стене в приёмном покое висел стенд с пожелтевшими вырезками газетных заметок. Героем заметок выступал некий зубной врач. Турок с непроизносимой фамилией. Подробности жизни турецкого врача оказались типичными для многих иммигрантов, приехавших на чужой континент молодыми и успевших покорить его:
В возрасте 23 лет приехал в Америку.
Днём учился. Ночью работал.
Обычная трогательная биография бедного переселенца.
Ингрид читала заметки, и вдруг её тронули за плечо. Маленький человек с огромным носом пожал тонкую, почти детскую руку:
– Привет! Это ты про меня читаешь? Только не пытайся выговаривать мою фамилию. У нас тут всё просто. Я буду доктор Яу.
Из-за спины доктора Яу показались ещё трое. Лысый коренастый мужик в белом халате. Следом человек со страшным лицом и тяжёлым подбородком профессионального палача. И наконец, в кадре появился высокий блондин, похожий на слегка оплывшую восковую свечу.
Лысый мужик подошёл очень близко к гражданке Зорг, схватил её за руку и до хруста сжал слабое дамское запястье:
– Меня зовут доктор Далмер. У нас тут всё просто. При пациентах я – доктор Далмер, а в курилке – просто Курт.
Яу снизу вверх посмотрел на лысого Далмера:
– Он – мальчишка! В моём присутствии называй его мальчишкой. И только мальчишкой. Они все – мальчишки. Все трое.
Далмер бросился в объяснения:
– Вообще-то я – оружейник. Учился кузнечному и оружейному делу. Рано женился и рано встал на ноги. Брат моей жены – дантист. Я часто помогал ему делать вставные челюсти и настолько увлёкся, что на старости лет поступил в медицинский. В прошлом году я получил диплом врача-стоматолога и теперь прохожу ординатуру. Мне – пятьдесят, а меня дразнят мальчиком.
Очередь дошла до человека со страшным лицом:
– Меня зовут Бучер. Доктор Бучер. Я – челюстно-лицевой хирург.
Доктор Бучер улыбнулся страшными ровными зубами. От его улыбки повеяло смертным дыханием морговских холодильников.
Высокий блондин протянул гражданке Зорг тонкую восковую ладонь. Когда восковая ладонь доктора Вайза обхватила маленькую ладошку приезжей дамы, между ними возникло внезапное притяжение:
– Меня зовут доктор Вайз. Келси Вайз. Я – стоматолог. Ортодонт.
Доктор Далмер и доктор Бучер начали показывать пальцами на коллегу:
– Глупый Келси не хочет жениться!
Вайз нервно зашипел и отмахнулся. Некоторое время назад ему исполнилось сорок лет. Большую часть которых он прожил в совершенном одиночестве. Со стороны казалось, что доктор Вайз сторонился женского пола, хотя на самом деле под неприятием скрывалось терпеливое ожидание.
4
– Ты можешь одновременно говорить и работать? – громко крикнула Маузи, неугомонный зубной техник доктора Яу.
– Могу! – огрызнулся Яу, подтачивая края вставной челюсти.
Закончив стачивание, доктор Яу подошёл к пациенту:
– Откройте рот! Откройте рот пошире. Пошире, пожалуйста. Откройте рот так, чтобы мне не пришлось вас ударить.
– Яу шутит, – на всякий случай пояснила Маузи, на секунду показавшись из-за спины старого турка.
Ингрид и Маузи вышли за дверь и отправились в мастерскую.
– Не пугайся. У меня в мастерской – грязно.
Маузи открыла тяжёлую деревянную дверь и пропустила Ингрид вперёд. Взгляду новичка открылось нечто, напоминающее последствия взрыва водородной бомбы. На рабочем столе стояла пластиковая лампа, неоднократно прожжённая газовой горелкой, вследствие чего потерявшая свою форму. Всякая вещь, находившаяся в этой странной комнате, нуждалась в табличке с указателем:
Раньше «это» было лампой.
Раньше «это» было раковиной.
Раньше «это» было креслом.
Маузи открыла дверцу того, что раньше было шкафом, и достала кожаный ящичек. Внутри ящичка лежали: глаза, уши, носы и щёки, то есть протезы глаз, ушей, носов и щёк.
– Изготовление лицевых протезов – это очень просто. – Маузи включила компьютер, на экране которого вскоре возникла галерея портретов постонкологических больных. На лице «до» отсутствовал один глаз и один нос. На лице «после» присутствовали оба глаза и один нос.
– Самое сложное – правильно подобрать цвет силикона, – сказала Маузи.
Маузи говорила, а Ингрид подробно записывала сказанное в блокнот, сидя на высоком стульчике посреди чужой мастерской.
В дверном проёме показался доктор Яу.
– Я пришёл спросить… – неуверенным голосом начал он.
Маузи порылась в мусорном ведре и извлекла из него видавший виды зубной слепок. Затем размахнулась и бросила слепок в сторону Яу. Старик ловко пригнулся. Слепок просвистел над его головой и разбился о стену. При внимательном рассмотрении стены были видны многочисленные выбоины и вмятины.
Доктор Яу широко улыбнулся:
– Не обращай внимания. Маузи шутит. А что? У нас тут – глушь. Дикие леса и дикие нравы.
Маузи крикнула в сторону коридора, обращаясь к Яу:
– Позови Кассандру. Пусть она придёт сюда с метлой и подметёт пол!
– Кто такая Кассандра? – спросил доктор Яу, наморщив желтоватый лоб, тоном своим напоминавший старинный пергамент.
– Кассандра – твоя ассистентка, – пояснила Маузи.
– Ассистентка? Да что ты говоришь? – удивился Яу. – И давно она у меня?
– Несколько месяцев кряду, но не более полугода.
Доктор Яу тяжело вздохнул:
– Я не помню никакой Кассандры. Что вы от меня хотите? Я работал врачом добрые шестьдесят лет. За это время у меня сменилось множество ассистентов и ассистенток.
– А меня ты помнишь? – спросила Маузи и нагнулась к мусорному ведру в поисках другого старого слепка для метания.
