Мередит Милети - Послевкусие: Роман в пяти блюдах
— Мира!
Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Передо мной стоит Нил с плюшевым медвежонком в руках: кажется, это игрушка Хлои.
Нил сует медвежонка под мышку и забирает у меня сумку.
— Позвольте вам помочь, — говорит он.
— Что вы здесь делаете?
— Заехал к вам, чтобы вернуть вот это, — отвечает Нил, протягивая мне медвежонка. — Видимо, Эли сунул его в свой рюкзачок, пока мы с вами болтали. Наверное, Хлоя скучает без своей игрушки? Вы же знаете, как это бывает у детей.
— Я думаю, она даже не заметила, — говорю я, забирая медвежонка. — А как же Манифест малышей: «Если ты что-то потерял, а я это нашел, значит, это мое»? Может быть, следует отдать игрушку Эли? В конце концов, манифест есть манифест.
Нил молчит, словно серьезно обдумывает этот вопрос.
— Ну, как вы сами заметили, Хлоя официально еще не малыш, а ползунок, поэтому не обязана соблюдать манифест.
К этому времени мы уже подошли к крыльцу дома. Я бросаю взгляд на противоположную сторону улицу, где стоит дом Зильберманов. К счастью, во дворе никого нет.
— Эй, а как вы узнали, где я живу?
— Вы думаете, что шпионскую сеть еврейских мам невозможно взломать? Хотя, должен признаться, это было нелегко, а в вашем случае особенно. Все потому, что вы не еврейка, — говорит Нил.
— Верно. Я не еврейка.
— Вот поэтому информация оказалась в высшей степени засекречена. Пришлось приложить массу усилий.
Я невольно улыбаюсь.
— А где Эли? — спрашиваю я.
— С мамой. Я как раз еду за ним. Знаете, я тут подумал… раз уж я все равно оказался рядом…
Внезапно Нил замолкает, ставит сумку на ступеньку крыльца и поворачивается, чтобы уйти.
При упоминании о матери у меня в голове что-то щелкает.
— Постойте, я сейчас, — говорю я, вбегаю в дом и хватаю со стола еще одно приглашение. — Вот, — говорю я, протягивая ему конверт. — Я как раз хотела вас пригласить, ведь наши дети так подружились, но не знала вашего адреса. Поскольку я не еврейка, то не имею доступа к вашей сети.
— Спасибо, — говорит Нил и разворачивает приглашение.
— Гостей будет немного. В основном друзья семьи, моя подруга Рут и ее сын Карлос. Вы их видели в классе «Джимбори». Недавно Рут стала партнером вашей мамы по маджонгу. Разве она вам об этом не говорила? — с надеждой спрашиваю я.
Однако Нил, судя по всему, меня не слушает. Он внимательно смотрит на отпечаток крошечной ладошки Хлои и проводит по нему пальцем.
— Мы обязательно придем, — с улыбкой говорит Нил. — Значит, до воскресенья. — Он уже собирается уходить, как вдруг останавливается, видимо о чем-то вспомнив. — Кстати, в маджонге нет партнеров. Каждый играет за себя.
Глава 22
— Я думала, ты обрадуешься! — говорю я Рут в ответ на ее причитания.
— Но до воскресенья осталось два дня! У меня на голове не прическа, а черт знает что, и надеть нечего! Я ничего не успею, — стонет она в телефонную трубку.
— Ничего подобного. Ты уже готова. Слушай, ты же идешь на детский праздник, а не на свидание.
Рут вздыхает.
— Так где, ты говоришь, столкнулась с Нилом?
— На улице. Возле дома Роны Зильберман, — отвечаю я, и это не совсем ложь.
— Интересно, что он там делал, — говорит Рут.
Я молчу. Все было бы в порядке, если бы я с самого начала сказала, что сегодня Нил приходил в «Джимбори». Какая глупая оплошность, я сама не знаю, почему промолчала. У меня не было никаких причин таиться от Рут, а теперь время упущено, и говорить об этом как-то неудобно. Когда же я вспоминаю слова Нила по поводу маджонга, я чувствую, как у меня начинают гореть щеки.
— Почему бы тебе не сделать прическу в субботу? Я посижу с Карлосом.
Не могу поверить, что я сама вызвалась побыть нянькой у Карлоса.
— Правда? А разве у тебя не будет кучи дел?
Конечно, будет.
— Ну, не так уж много. Кроме того, папа и Фиона помогут мне украшать комнаты, так что все нормально. Только привези его пораньше, — говорю я.
— Ну… если ты уверена… тогда привезу, — отвечает она.
Затем Рут перезванивает и сообщает, что привезет Карлоса в воскресенье, за несколько часов до праздника, чтобы успеть сделать прическу и маникюр.
В воскресенье первым прибывает Ричард с огромной кукольной кухней, где полно самых разных кухонных принадлежностей и наборов пластиковых продуктов в натуральную величину; думаю, нам с отцом понадобится целый день, чтобы ее собрать. Ричард заводит непринужденную беседу с Фионой и даже не забывает спросить отца, как обстоят дела с последними фантами. Вообще Ричард настолько похож на себя прежнего, живого и веселого, что я то и дело посматриваю на него, сомневаясь, не привиделись ли мне те дрожащие руки, красные глаза и потухший взгляд. Не говоря уже о двух бокалах в кухонной раковине.
Тем не менее я даю себе слово, что сегодня обязательно улучу момент, чтобы поговорить с Ричардом наедине, поэтому, не теряя времени, прошу его помочь мне с фруктовым салатом. Но когда мы оказываемся вдвоем, я не знаю, с чего начать.
— Ричард… — говорю я.
— Ой, Мира, прости, забыл, — говорит он, вытирает руки полотенцем, скрывается в задней комнате и через минуту возвращается с маленькой бархатной коробочкой. — Вот настоящий подарок для Хлои. Я думаю, что имею право подарить ей ее первое украшение. — С этими словами Ричард достает из коробочки чудесный старинный детский браслет из серебра и протягивает мне.
На браслете гравировка: «С днем рождения», инициалы Хлои и дата.
— Ричард, какая прелесть. Спасибо, — говорю я и целую его в щеку. Затем кладу руку ему на плечо и вновь начинаю: — Ричард, я…
Нас прерывают. Раздается стук в дверь. Это Рут. Ее руки заняты огромной цветочной композицией, поэтому она стучит локтем.
— Прости, что стучу локтями, — говорит она, когда я открываю дверь. — У меня ногти еще не высохли. Вот, это тебе, — говорит она и протягивает мне цветы. — На детских праздниках почему-то никогда не дарят цветы родителям, а между прочим, это и их праздник. Это день, когда твоя жизнь изменилась навсегда. Поздравляю тебя с днем рождения Хлои, Мира, — говорит Рут, обнимая меня.
— Святая правда! Это я подтверждаю, как мужчина, не имеющий детей, — говорит Ричард, помогая Рут снять пальто.
После этого они знакомятся, и Ричард уводит Рут в гостиную, где начинает шумно восторгаться прекрасными каллами из ее букета и наливает ей бокал пунша.
Рут права. Сегодня и мой праздник. Год назад мы с Джейком были еще вместе. Он держал меня за руку, кормил с ложечки мороженым и растирал мне спину, когда у меня начались схватки. В то время мне и в голову не могло прийти, что всего через год Джейка не будет даже в списке гостей. На кухню входит Рут. Отряхивая блузку, она спрашивает:
— Слушай, эта Фиона в своей прежней жизни случайно не была заклинательницей змей?
— Не знаю. А что?
— Карлос преспокойно сидит у нее на руках и ест виноград. Он же его терпеть не может!
— Просто она умеет обращаться с детьми. Хлоя ее обожает, — говорю я, сама понимая, что это чистая правда.
— Ну, как я выгляжу? — нервно спрашивает Рут, кружась передо мной.
— Ты прекрасна, как никогда. А прическа так и вовсе сказочная.
Волосы Рут и в самом деле уложены так, что кажутся особенно густыми и пышными. На ней длинная шелковая туника и дизайнерские джинсы, явно побывавшие в химчистке — стрелки такие острые, что, наверное, могут разрезать кусок мяса.
— Хочешь, я тебе помогу? А ты пока переоденешься, — предлагает Рут.
— Я уже переоделась, — со смехом отвечаю я. На мне свободные джинсы и рубашка, которая когда-то принадлежала Джейку. — К тому же мне все равно стоять у плиты, а в такой одежде это удобнее.
Рут решительно забирает у меня нож и велит пойти переодеться.
— Ты хотя бы свитер надень или что-то в этом роде. Тебя же будут фотографировать!
Я иду переодеваться. Джинсы я оставляю, а вместо рубашки надеваю голубой свитер. Затем распускаю и расчесываю волосы. Когда я выхожу к гостям, в холле стоят Нил и Эли, Ричард представляет всех друг другу, Рут тянет через соломинку пунш. Все оборачиваются и смотрят на меня.
— Нил, Эли, добро пожаловать! Нил и Эли — наши друзья по классу «Джимбори», — объясняю я.
Нил наклоняется, чтобы помочь сыну снять курточку, это оказывается нелегкой задачей, поскольку Эли не хочет расставаться с огромной коробкой в яркой обертке, которую держит в руках.
— Ну, давай, — шепчет ему на ухо Нил. — Ты знаешь, что нужно сделать, да, Эли?
Мы все смотрим, как Эли направляется к Хлое: она сидит посреди комнаты на ковре, стягивая бумажный колпачок, который нацепила на ее лысую головку Фиона.
— Какая прелесть! — медовым голосом произносит Фиона, спускает на пол Карлоса и берет фотоаппарат. — Какой чудесный подарок — размером с самого дарителя, — говорит она, делая снимок.
