Бен Элтон - Смерть за стеклом
– Нет, – коротко отрезал старший инспектор. – Будьте добры, доложите о простыне.
– Абсолютная мешанина. Масса разнородных ДНК. Мертвая кожа, остатки слюны. И не только. Простыня есть простыня.
Колридж кивнул, и эксперт продолжал:
– Видимо, накрывались по очереди или спали все вместе, поскольку наблюдаются очевидные улики присутствия четверых мужчин и следы пятого. Полагаю, явно выявленные ДНК принадлежат четверым оставшимся в доме, а пятый – это Воггл. Ничего не скажешь, хорошенький оставил за собой след. Но чтобы утверждать определеннее, необходим материал для сравнения.
– Все сразу? На одной простыне?
– Получается так.
День тридцать третий. 11.00 утра
«Одиннадцать утра тридцать третьего дня «ареста», – сообщил Энди. – Ребят собрали в исповедальне, чтобы получить образцы ДНК. Все происходит на добровольной основе, но никто из них не отказался».
– Замечательно, – сухо заметила Дервла. – Сегодняшнее задание – попытка самоисключения из процесса расследования убийства.
Гарри казался разочарованным.
– Я думал, конец в кулак и трудись, пока не потечет, а им нужен всего лишь соскоб моей кожи.
День тридцать четвертый. 8.00 вечера
Лейла ступила за порог церкви и споткнулась – ее глаза застилали слезы. Священник спросил, почему она ощутила потребность в вере, от которой отказалась в пятнадцать лет.[44]
– На моей совести смерть, святой отец.
– Что за смерть? Кто умер?
– Симпатичная невинная девушка, которую я ни во что не ставила. Я ее ненавидела, и вот она умерла. Я думала, что обрадуюсь, но стало гораздо хуже: все называют ее святой.
– Ничего не понимаю. Кто эта девушка? Кто зовет ее святой?
– Все до единого. После того, как она умерла, стали публиковать ее фотографии, называть невинной и милой, утверждать, что она не способна обидеть даже мухи. Но она обидела меня – очень сильно. Ей пора уходить, но она – повсюду. Она – звезда!
Священник строго посмотрел из-за решетки. Он ни разу не видел трансляций «Под домашним арестом», но время от времени заглядывал в газету.
– Постой… я тебя знаю… ты…
Лейла побежала. Даже в церкви не укрыться от позора отравляющей собственной ничтожности. Нет убежища от своей антиславы. Всем известно, что она неудачница и именно ее первую изгнали из дома. В тот раз Келли проголосовала против, а потом поцеловала ее на виду у миллионов телезрителей. И вся страна наблюдала, как Лейла принимала сочувствие Келли. Но вот Келли умерла, однако Лейле от этого не легче.
День тридцать пятый. 7.30 вечера
Наступил первый после убийства вечер выселения.
Исполнительный редакционный совет постановил, что комментарии Хлои останутся по-прежнему энергичными и жизнерадостными. В конце концов, таков стиль шоу «Под домашним арестом».
– Нам всем чрезвычайно недостает Келли, потому что она – настоящая суперледи. Кто-то жестоко оборвал ее жизнь – как ужасно! Она была смешливой, заводной, отпадной, обалденной, прикольной и просто классной. И нисколько не заслуживала такой подлянки! Ах, Келли! Как мы по тебе скучаем! Так хочется тебя обнять! Но шоу продолжается! Как говорили недавно сами «арестанты», «наша тусовка – это дань памяти замечательной Келли. Кайфуй на небесах – все это ради тебя!». Ну хорошо, а теперь – в дом!
За этим предложением, как водится, появилась известная заставка: «Один дом. Десять претендентов. Тридцать камер. Сорок микрофонов. Выживает один». Фраза довольно двусмысленная в новых обстоятельствах. Но руководство решило: еще двусмысленнее что-либо менять. В любом случае на экране возникало отличное телешоу.
– Ребята, вы меня слышите? Это говорит Хлоя!
– Мы тебя слышим, – ответили все семеро со своих диванов, и на мгновение показалось, что в доме опять все нормально. Почти удалось представить, что никто не умирал.
– Четвертый человек, которому придется покинуть дом «Любопытного Тома»…
Наступила долгая драматическая пауза.
– Дэвид! На этот раз придется уйти Дэвиду!
– Есть! – Дэвид восторженно ударил в воздух кулаком. Он долго репетировал радость по поводу того, что выставляют именно его.
– Дэвид, собирай вещи. У тебя полтора часа на то, чтобы попрощаться с товарищами. Потом мы вернемся в эфир и будем следить за твоим выходом из дома!
В эту неделю были номинированы Дэвид и Сэлли.
Против Сэлли проголосовали, потому что она непрерывно хандрила, а Дэвид с самого начала был для группы геморроем.
Совпало так, что названные на выселение кандидаты были, согласно опросам, главными подозреваемыми в убийстве. За стенами дома номинация вылилась в настоящий референдум: решался вопрос, кто из этих двоих убил несчастную Келли. С небольшим перевесом Дэвид обогнал конкурентку, и когда объявили результаты, сложилось впечатление, что загадка преступления решена.
– Это Дэвид! – сообщали информационные агентства. – Мы давно предсказывали.
– Да, Дэвид! – кричали по радио и с экранов телевизоров. А иногда добавляли: – Предполагаем, что вскоре последует арест, – словно в доме Дэвид обладал неким иммунитетом, которого теперь лишился.
А внутри отведенные до выхода девяносто минут текли чрезвычайно медленно. Вещи были собраны мгновенно. И также быстро покончили с объятиями и клятвами в вечной любви: не слишком приятно целоваться с человеком, которого терпеть не можешь и подозреваешь в преступлении. Нормальный ритуал выселения предполагал бурное притворство, будто остающиеся безмерно обожали того, кого только что выгнали. Но в этот вечер в атмосфере представления явственно ощущался привкус подлинной реальности.
В доме. Но не за его пределами. Снаружи властвовали законы телевидения.
Дэвида оглушил дробный ритм песни «Тигриный глаз»[45] и ослепили белые вспышки сотен фотокамер. Окружила огромная толпа. Секунду назад он ощущал страх. Но, воодушевленный ревом собравшихся, почувствовал, что хотя бы на мгновение исполнилась его заветная мечта и он превратился в звезду. На него во все глаза смотрели в разных уголках мира, и артист не упустил своего звездного часа. Легкий ветерок шевелил его пышные волосы, романтически раздувал полы черного пиджака. Дэвид иронически улыбнулся и поклонился публике.
Толпа оценила представление и разразилась громкой овацией.
Широко улыбаясь, Дэвид поправил красивую шевелюру и взошел на платформу автовышки, которая вознесла его высоко над толпой. А оказавшись на другой стороне, снова поклонился и поцеловал Хлое руку. Зрители завопили, но при этом решили, что он еще больший придурок, чем они думали.
Вдвоем с Хлоей они совершили блистательный марш в студию. Музыка била в уши, всполохи фотокамер резали глаза. Вокруг кричали и размахивали плакатами: «Мы любим Дервлу!», «Джаз – супер!» Наконец они сели на диван, на котором до Дэвида сидела одна только Лейла, и начали традиционный треп.
– Bay! – выкрикнула Хлоя. – Круто! Просто потряс! Ты о'кей, Дэйв?
– Со мной все в порядке, Хлоя. – Клево!
– Еще бы не клево! Отлично!
– Молодец, Дэйв! Так держать! Ты крутой парень. Был там, а мы нет. И теперь я хочу тебя спросить, понимаешь о чем? Ну конечно понимаешь! Признайся, что понимаешь! Так что давай поскорее с этим развяжемся. Всем не терпится услышать ответ. Слушай, это ты убил Келли?
– Ни в коем случае. Я ее любил. – Дэвид ответил не сразу, а после короткой паузы, придав взгляду страдальческую искренность, а голосу – легкий надрыв. Но это не помогло: толпа жаждала определенности. Люди засвистели, заулюлюкали и принялись скандировать:
– Убийца! Убийца! Убийца!
Дэвид был потрясен. Такой реакции он никак не ожидал.
– Извини, малыш, они считают, что убийца ты, – объяснила Хлоя. – Извини, но с этим, типа того, ничего не поделаешь.
– Я не убивал. Клянусь, – ошарашенно выдавил Дэвид.
– Ну и ладно. Увидим. Может, это кто-нибудь другой.
Ее предположение вызвало новую овацию. Кричали явно те же самые люди, которые только что обвиняли Дэвида.
– Тебе везет, Дэйв. Я вижу, на твоей стороне очень много юных дам. Я их понимаю! Ты – супер!
В этом месте толпа, как предполагалось, разразилась новыми аплодисментами.
– Не тяни, Дэвид! Если не ты, то, как ты думаешь, кто?
– Я не знаю. Я бы назвал Гарри, но это не больше чем догадка. Я серьезно не знаю.
– Что ж, придется дожидаться конца шоу, и тогда все откроется, – огорчилась Хлоя. Невероятное, ничем не подкрепленное, но западающее в души заявление – такова сила убеждения телевидения. – А пока вернемся к самым ярким моментам, которые Дэйв провел «Под домашним арестом».
День тридцать пятый 10.00 вечера
