Юлия Кова - Живой журнал
Перевожу дух и приказываю себе подождать всего пять коротких минут. Стараясь смирить чудовищное, скручивающее меня пополам, желание, смотрю на растерзанную женщину у моих ног. Лежит, точно кукла сломанная…
— Ир, в душ пойдёшь? — Она молчит. — Тебя отнести? — Она молчит. — Понятно: дома сходишь. В общем, так, Самойлова: ключи от двери — на полке. Какую выбрать связку — ты теперь знаешь. Ключ для замка — жёлтый. А теперь навсегда свободна… Если что — передашь мои координаты Зайке. С удовольствием увижусь с ним и отвечу на все его вопросы.
«А если не передашь, то завтра я сам найду его.»
Тяжело дыша, я начинаю вставать. Ира прячет лицо в изгибе локтя. Я уже успел сбросить с постели ноги, когда услышал тихий, жалкий всхлип. Оборачиваюсь: Самойлова горько плачет. Я даже дышать перестал: а я-то думал, что Ира встанет на задние лапки и попросит ещё, как просили у меня те, другие.
«Боже мой, я даже имён этих женщин не затруднился запомнить…»
Наклоняюсь к ней:
— Ир, да ты что? — Я откровенно смущён и впервые в жизни растерян.
— Андрей, как ты мог? — Её слёзы бегут ручьём из-под пальцев. — Лучше бы ты меня ударил… Лучше б ты просто убил меня, чем вот так, безбожно… Ты же… так… ничего… и не понял.
— Ну почему же не понял? — безжизненным голосом отвечаю я. — Это же очень просто. Тянуло тебя ко мне, но разумом ты всегда выбирала другого. Того, кто понадежней. Что ж, хорошее решение, но, видишь ли, оно сопряжено с раздраем души и тела. Ничего страшного, переживёшь как-нибудь… И кстати, ты мне здесь больше не нужна. Так что давай, вставай, собирайся и отправляйся к Мите. Закончите вместе то, что начал с тобой я… Если, конечно, сможете.
«Вот зачем я сказал это?»
Услышав мои последние слова, Ира ударяется в отчаянный рёв. Уже не таясь от меня, она рыдает так, точно заглянула в лицо позору и нашла там своё собственное отражение. Злость и ярость отступают при виде того, как она горько плачет. Не зная, что делать, я, в попытке её утешить, пытаюсь погладить её плечи, и понимаю, что совершил очередную ошибку. Почувствовав мои руки, Ира всем телом дёргается от меня:
— Не трогай меня! Никогда больше меня не трогай…
Меня как током ударило. Я же не выиграл у неё — я же её сломал. Сломал так, как когда-то меня сломали. Но я — это я, а Самойлова-то совершенно другая. А я взял и выбил из неё всё, что делало её женщиной. Я же столько лет мечтал о ней — и для чего? Чтобы растоптать её? Чтобы унизить её? Чтобы стать самым страшным её кошмаром?
«Вот чёрт… Моя. Не отдам. И плевать, что силой её добивался. И пошло оно всё лесом, включая Зайку, Симбада, Терентьеву…»
Сдираю с себя одежду. Запустил собственные тряпки в угол. Лихорадочно соображаю, где у меня «защита». Ах ты фак, я же у себя дома. А сюда я никого не приводил. В очередной раз наплевал на все свои принципы и в два рывка разложил Самойлову на постели.
— Андрей, нет! — Ира плачет и беспомощно от меня закрывается.
— Так, всё, хватит — наигрались в войну… Ир, да перестань ты дёргаться-то! Ты хотела меня? Ну, значит, сейчас ты меня и получишь. Всего один раз, ты помнишь? Вот сейчас и будет наш с тобой один-единственный раз. Но нормальный и настоящий.
Поняв, что я — сильней и что я уже давно двумя ногами на том самом свете, откуда невозможно вернуть взбесившееся от желания животное, Самойлова отворачивается от меня, а я подвожу под неё руки.
«На хрен позы, к черту акробатику. К дьяволу Камасутру… Моя. Всего один раз, но — моя. Никого „до“ и ничего „после“.»
— Иди ко мне, ну, давай. — И я, подловив Иру на выдохе, одним движением вошёл в неё, поставив этим точку в нашем дурацком и бесконечном споре. Почувствовав её в первый раз, застонал так, что даже сам испугался. Самойлова захлебнулась криком и вздохом, дёрнулась и испуганно сжалась. Боясь, что я сделал ей больно или что сейчас сделаю ещё больней, я начал двигаться в ней предельно осторожно, вниз и вперёд, едва-едва нажимая. «Медленней, — приказываю я себе, поглаживая её дрожащие ноги, — только не спеши. Только не торопись, просто дай ей время. И она обязательно ответит тебе. Она уже отвечала тебе, и ещё раз обязательно это сделает.» Ласковые движения моих рук — и медленные, поступательные движения внутри неё.
— Ир, если б ты только знала, как долго я тебя хотел и как мне хорошо с тобой, — шепчу я. И я не вру: каждый миг, когда я мечтал о ней, каждый мой год, когда я умирал без неё — они стоят этого раза. Но Ира отворачивается, закрывая руками лицо.
— Ир, ну не прячься ты… ну посмотри ты на меня… Ну не заставляй ты чувствовать меня виноватым… Это же по-прежнему, ты и я… Ты нужна мне… Ну пожалуйста, ну, давай… — Я ни на что уже не надеюсь (спасибо, что хоть дышит), как вдруг Ира разжалась, и, став мягкой и упругой, впустила меня до конца. И теперь я ощущаю, какая она там, внутри, и как она мне отвечает. И ничего не может с этим поделать, потому что её тянет ко мне. Тащит так же, как и меня — к ней. Нас несёт друг к другу с непреодолимой силой. Чудо желания, которое было у нас. Страсть, которая никуда не уходила. Мои размеренные движения покачивают её, как на волнах. Я смотрю, как на моё согнутое колено в последнем протесте ложится её сжатая в кулачок рука. Легла — да так там и осталась… Как другая рука соскользнула с оголённой груди на покрывало, и как Ира тихо вскрикнула, выгнулась и забрала в ладонь полную пригоршню ткани. Как её голова заметалась из стороны в сторону. Как вспыхнуло и обточилось в страсти её лицо. И как она застонала. И как, стесняясь своего порыва, попыталась погасить крик ладонью.
— Ир, так хорошо? — Я хочу, чтобы она убрала ото рта руку. Я хочу её слышать.
— Д-да…
— Ещё?
— Да… — Стон и еле различимый шёпот.
«Наконец-то её долгожданное „да“…»
Я никогда не рассматривал постель как оружие. Влечение к тебе — это власть, данная тебе лишь на время. Но теперь, глядя на ту, что я когда-то любил, забывшуюся в собственной страсти, добровольно мне отдавшуюся, я должен признаться честно: она обезоружила меня. И тот, кто слышал её стоны и видел её так, как сейчас вижу я — тот погиб и никогда не найдет дороги обратно.
— Андрей, — Ира находит мой взгляд. — Ты правда… любил… меня?
— Да… Но давно.
— А — сейчас?
Вместо ответа я опускаюсь на неё. Ира подстраивается под меня, точно мы фрагменты одной головоломки, которую мы сейчас должны собрать вместе, целиком. Она тянется ко мне, пытается прикоснуться губами к губам, но я отворачиваюсь и, воспользовавшись её замешательством, утыкаюсь носом ей в шею. Теперь я двигаюсь резко, так, как привык, наслаждаясь вкусом её влажной кожи, которую чуть-чуть прикусил. Трепет плоти. Тихие всхлипы. Стоны. Громкие удары её сердца — и моего. Сейчас эта женщина действительно принадлежит мне.
