Юлия Кова - Живой журнал
— Исаев, нет. Исаев, не смей!.. Андрей, ну пожалуйста, ну не надо. — Язык у неё заплетается. Удивлённо поднимаю голову и вижу белое, как снег, лицо насмерть перепуганной женщины. Я даже оторопел:
— Ира, да ты что?
— Это — отвратительно, — Самойлова чуть не плачет и пытается сесть. Толкаю её обратно.
— Отврати… Чего? — я подумал, что я ослышался.
— Отвратительно. Я такого ещё никогда… Да отпусти ты меня уже. — Воспользовавшись моим замешательством, Ира, оскорблённо сопя, всё-таки садится. А я во все глаза смотрю на неё. Нет, я с ней точно с ума сойду. Да с кем она вообще была и у кого свой опыт перенимала? «Отвратительно», подумать только… Но раз женщина не хочет так, как могу я, то я могу и по-другому. Я вообще много чего могу. Да, я, может быть, и подонок, но подонок с большим опытом.
В следующее мгновение перекатываю Самойлову на живот и сажусь на неё верхом.
— Андрей!
— Да не бойся ты: больше «так» не буду… Пока — не буду, — уточняю я. — А ну тихо, я кому сказал? А не то передумаю.
Убедившись, что моя добыча затихла и испуганно затаилась, сдёргиваю с себя футболку. Мать моя в айкидоги, да на белом трикотаже — дыра, проделанная Иркиными когтями, а рядом с дырой — три ослепительно-красных полосы. Это — моя кровь от оставленных ею царапин. Швыряю футболку в угол. Чёрт, а спину-то жжёт.
«Всё-таки стерва ты, Ира. Я любить тебя хочу, а ты со мной дерёшься.»
— Ир, между прочим, ты мне всю спину отделала. Не хочешь поцеловать моё больное место? — Теперь я тащу рубашку с неё.
— Н-не… То есть хочу. — Опомнившись, Красная Шапочка пытается отстоять свою блузку. — Андрей, не трогай. Слезь с меня, и я сама поцелую твоё дурное место. — Распрощавшись с блузкой, Ира замирает в нелепой надежде, что я поведусь на её безропотное смирение. Вместо этого я, пользуясь небольшой передышкой, запускаю под неё свою руку.
— Ага, нашла дурака, — нахожу её грудь. Я ещё помню, как ей нравилось. — Ир, а ты прогнуться можешь? А то мне так неудобно.
— Отвяжись от меня, — стонет она.
— Ладно, не напрягайся. Лежи, солнышко отдыхай… Я сам со всем справлюсь. — И я оставляю свою левую руку там, где она гуляет сейчас, а правой стаскиваю резинку с Иркиного хвостика. Волосы Самойловой рассыпаются с шёлковым, хрупким шелестом, а я окунаю лицо в мягкие белые пряди волос. — Ир, ну хватит воевать, — шепчу я, вдыхая такой знакомый запах, — ты же мне синяков наставишь. А мои девочки скажут, что ты меня побила. Слушай, ну давай тихо-мирно переспим, как я хочу, а потом ты домой поедешь…
Самойлова с неожиданной яростью вцепляется мне в запястье. Ничего себе, ну и заявка на победу. То есть я притащил Красную Шапочку в своё волчье логово, а она вернулась, прихватив с собой разом всю волчью стаю? Да еще её и возглавила? Вообще-то, Ира орудует своими когтями не хуже разъярённого Самсона. Зашипев от боли в руке, перестал стесняться и я: взял да и применил к ней отоши19. Но поскольку Красная Шапочка мне точно не спарринг-партнёр по «ката», то и я мягко держу её за локти, которые завожу ей же за спину, чтобы вздёрнуть её повыше и поставить перед собой на колени. Не сообразив, чем это может для неё закончиться, Самойлова наклоняется в попытке юркнуть головой вперёд и сбежать. Естественно, что её золотистая задница немедленно упирается мне в.… короче, уперлась, куда надо.
— О, молодец, прямо в яблочко, — обрадовался я и намеренно похотливо потёрся об её зад соответствующей частью тела. Ира возмущённо пискнула и задёргалась. А я отпустил её руки и опустился на колени. Всё, пора заканчивать наши «мирные» переговоры. Я и так с четверга из-за неё на взводе. И долго я в таком темпе не продержусь. Взял за талию бьющуюся женщину, потянул на себя. Самойлова попыталась зубами цапнуть меня за пальцы. Спасаюсь от неё в самую последнюю секунду.
— Ир, я кому говорю: угомонись. — Встряхиваю эту упрямицу и прижимаю её спиной к своей груди. — Заканчивай сражаться, а то я ещё тебе синяков наставлю. А твой Зайка скажет, что это я тебя побил. — В очередной раз «проехавшись» катком по её Мите, на всякий случай тут же перехватываю запястья Иры и так держу.
— Ну, спасибо тебе, Исаев. Вот честное слово, спасибо… Очень благодарна и за твою заботу, и за твоё отношение ко мне, — возмущённо пропыхтела Ира. Добровольно сдаваться мне она явно не собиралась.
— Обожаю твое чувство юмора. — Я пытаюсь поцеловать её в висок. В ответной «ласке» Самойлова дёргает головой и ловко заезжает мне в челюсть.
— Ай!.. Всё, Красная Шапочка, второй раунд твой: теперь помимо фингала на плече и царапин на спине, мне ещё и синяк обеспечен. — И я резким толчком ног развожу в стороны её колени.
— Исаев, я тебе уже сто раз говорила: я с тобой спать не буду! — зло кричит она.
— Значит так, Самойлова: это я не буду с тобой спать, поняла? — В конце концов, я потерял всякое терпение. Ира на мгновение застывает:
— Тогда что ты задумал?
Я смеюсь:
— А на что это похоже? — и веду свободную руку вниз по её бедрам.
— Ты что делать со мной собираешься? — извивается она.
— То, что мне не удалось с самого начала. Но поскольку так, как хотел я, для тебя «отвратительно», то сейчас будет другая версия, но — того же самого. Обещаю, тебе понравится. Кроме того, будет, что Зайке рассказать. А ты ведь ему всё расскажешь… да, Ира?
— Нет! Андрей, нет! Исаев, ты не посмеешь…
Но я посмел. Зажав в «замок» её щиколотки, нахожу пальцами горячий бархат её плоти. Закрываю глаза, и, прислушиваясь к ответной реакции её тела, начинаю пальцами выписывать букву «О».
— А, — Ира вскрикнула, — а-Андрей, прекрати немедленно. Или я тебя «закажу». У меня пять штук евро есть.
— Переплатишь, — преспокойно говорю я, продолжая «исследования».
— Андрей, остановись, это уже не смешно. Остановись немедленно, или я тебя сама четвертую, и… — И тут ощущения Красной Шапочки вырвались протяжным горловым стоном. Ещё бы: подгадав мгновение, когда она готовилась расписать мне во всех подробностях мою будущую казнь, я дотронулся там, где хотел и где не смог прикоснуться до этого.
— Самойлова, — начинаю ласкать её, — а тебе как больше нравится? Так? Так? Или — так?.. А может, вот так надо?
— Не смей меня тро… о боже. — Ира срывается на стон. Ещё бы: движение своих пальцев я приурочил к её ответам, меняя темп, силу нажатия, прикосновение, ритм. Я пытался определить, как ей понравится больше.
«О, кажется, нашёл… Точно нашёл!»
