Гарольд Роббинс - Пират
— Откуда мне знать, я всего-навсего служанка. Мне не полагается задавать вопросы господам.
Девочки переглянулись. Фариде дело было до всего, и она знала все. И если она сказала «не знаю», это означало, что она не желает, чтобы знали они.
Она остановилась перед боковым входом в дом.
— Оботрите ноги от песка, — скомандовала Фарида. — Отец ждет вас в передней гостиной.
Они наскоро обтерли ноги и пробежали сквозь комнаты.
Отец ждал их около парадной двери. Джабир уже укладывал в машину чемоданы.
Отец повернулся к ним и неожиданно улыбнулся. Но в глазах у него была какая-то странная, темная грусть. Он опустился на одно колено, чтобы обнять их, когда они подбежали.
— Я рад, что вы поспели вовремя, — сказал он. — Боялся, что уеду, так и не попрощавшись с вами.
— Куда ты уезжаешь, папа? — спросила Лейла.
— Я должен вернуться в Америку по очень важному делу.
— А я думала, ты останешься, — сказала Амал.
— Не могу никак.
— Но ты же обещал покатать нас на водных лыжах, — сказала Лейла.
— Мне очень жаль… — Ей показалось, что он поперхнулся, и глаза у него вдруг повлажнели. Он прижал дочек к себе. — Вы будете умницы и всегда слушайтесь мамочку.
Что-то было не так. Сестры могли это чувствовать, но не знали, что это.
— А когда вернешься, покатаешь нас на водных лыжах? — спросила Лейла.
Отец ей не ответил. Вместо ответа крепко прижал их к себе. Потом вдруг сразу отпустил и встал. Лейла поглядела на него, задрав голову, думая при этом, какой же он красивый. Ни у кого не было такого отца, как у них.
Позади него в дверях появился Джабир.
— Времени совсем не осталось, господин. Мы должны торопиться, чтобы успеть на самолет.
Бейдр наклонился и расцеловал их, сперва Амал, потом Лейлу.
— Я надеюсь на вас обеих, девочки, что вы позаботитесь о маме и будете послушными.
Они молча покивали головками. Бейдр направился к двери, они за ним вслед. Он уже спустился на половину лестницы, когда Лейла окликнула его:
— Папа! Ты уезжаешь надолго?
Казалось, он на миг заколебался, но тут же сел в машину, дверца за ним захлопнулась, а он так и не ответил. Сестры посмотрели, как отъехала от дома машина и укатила по шоссе. Они вернулись в дом.
Фарида ждала их.
— Мама у себя? — спросила Амал.
— Да, — ответила Фарида. — Она сейчас отдыхает. Ей нездоровится, просила ее не беспокоить.
— А к обеду она спустится? — спросила Лейла.
— Думаю, нет. А теперь, девочки, в ванную, и смойте с себя весь песок. Придет мама или нет, но я хочу, чтобы за столом вы сидели чистые и свеженькие.
Лишь поздно вечером они узнали, что произошло. После обеда пришли родители их мамы, и когда бабушка увидела их, она расплакалась. Взволнованно прижала их к своему объемистому животу.
— Бедные мои сиротки, — плакала она. — Что вы теперь будете делать?
Дедушка Риад сразу рассердился:
— Замолчи, женщина! — громогласно потребовал он. — Что ты задумала? Перепугать детей до смерти?
Амал тотчас заревела.
— Папин самолет разбился! — завопила она.
— Вот видишь! — В дедушкином голосе был слышен упрек. — Что я сказал? — Он оттолкнул жену и сгреб старшую внучку в свои объятия. — Ничего с вашим папой не случилось. С ним все в порядке.
— А нана сказала, мы сиротки.
— Вы не сиротки, — возразил дед. — У вас есть и папа и мама. И мы.
Лейла смотрела на бабушку. Густая краска с глаз растеклась по лицу старой дамы.
— А почему же нана плачет?
Дед почувствовал себя неловко.
— Она расстроена, потому что уехал ваш папа. Потому и плачет.
Лейла пожала плечами.
— Ну и что же. Папа всегда уезжает. Но это ничего. Он вернется.
Дедушка Риад поглядел на нее. Он молчал. В гостиную пошла Фарида.
— Где твоя хозяйка? — спросил он.
— Она у себя, — ответила Фарида. Посмотрела на детей. — Пора спать, девочки.
— Это верно, — быстро поддержал ее дед Риад. — Ступайте спать. Мы с вами побудем завтра.
— Ты возьмешь нас на пляж? — спросила Лейла.
— Возьму. А сейчас слушайтесь Фариду. Марш в постель!
Когда они шли вверх по лестнице, Лейла слышала, как дедушка сказал:
— Пойди передай своей хозяйке, что мы ждем ее в гостиной.
У Фариды голос был недовольный:
— Хозяйка очень расстроена. Она не спустится.
Дедушкин голос стал жестким:
— Она спустится. Передай, что я сказал — это очень важно.
Позднее, когда они были уже в постели, слышали громкие голоса взрослых внизу. Они вылезли из своих кроватей и приоткрыли дверь. Голос матери был пронзительный и злой:
— Я отдала ему свою жизнь! — причитала она. — И вот она какая, его благодарность за все! Бросить меня из-за белобрысой американской сучки, которая принесла ему ублюдка-сына!
Голос деда был намного тише и спокойней, но и его они слышали:
— У него не было выбора. Это был приказ принца.
— Ты его защищаешь! — тоном обвинения сказала их мать. — Вопреки голосу своей крови и плоти ты защищаешь кривду. Все, что вас интересует, это ваш банк и ваши деньги. С тех пор как у вас появились их депозиты, вам безразлично все, что происходит со мной!
— И что же с тобой происходит, женщина? — гремел голос деда. — Может, тебе чего-нибудь не хватает? Тебя бросили миллионершей. Он не забрал у тебя детей, как мог бы сделать по закону. Он дал тебе имущество и дома, здесь и в Бейруте, и отдельно деньги на дочерей. Чего еще можешь ты требовать?
— Разве я виновата, что не родила ему сына? — рыдала Мариам. — Почему всегда во всем виновата женщина? Разве не вынашивала я ему детей, не была ему верной женой, хотя знала, что он таскается по всему миру со шлюхами? Перед Аллахом, кто из нас жил по совести? Конечно же, это была я, а не он.
— На то воля Аллаха, что муж должен иметь сына, — сказал Риад. — А раз ты не смогла его дать, то у него было не только право, но и долг обзавестись наследником.
Голос Мариам сделался тише, но в нем осталась жуткая надсада:
— Быть может, это воля Аллаха, но он все равно когда-нибудь за это поплатится. Его дочери узнают о его предательстве, и он в их глазах будет полным ничтожеством. Он никогда их больше не увидит.
Затем голоса совсем стихли, и девочки ничего уже снизу не слышали. Тихонько притворили дверь и вернулись в постели. Все это было очень странно, и они ничего не поняли.
На следующий день на пляже Лейла вдруг посмотрела на деда, сидевшего на кресле под зонтом за чтением газеты.
— А если папочка хотел сына, — сказала она, — почему же он мне не сказал? Я была бы рада быть мальчиком.
