Карлос Сафон - Узник Неба
Фермин потряс головой.
— Это заглавие книги, которую он пишет?
— Так утверждает Ханурик. Насколько ему удалось понять из того, что говорил Мартин, а также на основании фрагментов, прочитанных автором вслух, речь идет о своего рода автобиографии или исповеди… Если хотите знать мое мнение, Мартин догадывается, что теряет рассудок. И пока не потерял его окончательно, он спешит перенести на бумагу все, что помнит. Он словно пишет послание самому себе, чтобы не забыть, кто он такой…
— А что произойдет, когда Вальс обнаружит, что Мартин наплевал на его указания?
Адвокат Брианс мрачно поглядел на гостя.
10
Дождь прекратился ближе к полуночи. Барселона из окна мансарды адвоката Брианса выглядела неприветливо. Небо было затянуто пеленой низких туч, наползавших на крыши домов.
— Вам есть куда идти, Фермин? — спросил Брианс.
— Мне сделали соблазнительное предложение стать сожителем и телохранителем юной особы, малость легкомысленной, но с добрым сердцем и с потрясающей оснасткой. Однако я не представляю себя в роли мужчины, который живет за счет женщины, даже будь это сама Венера из Хереса.
— Мне совсем не по душе мысль, что вам придется ночевать на улице, Фермин. Это опасно. Вы можете оставаться у меня столько времени, сколько пожелаете.
Фермин огляделся по сторонам.
— Я понимаю, что этой комнате далеко до отеля «Колумб», но у меня есть складная кровать в кладовке, я не храплю и, если честно, буду рад компании.
— Разве у вас нет невесты?
— Моей невестой была дочь компаньона — учредителя адвокатской конторы, откуда меня уволили стараниями Вальса и его коллег.
— Вы дорого платите за участие в судьбе Мартина. Обетом целомудрия и бедности.
Брианс усмехнулся:
— Дайте мне сложное дело, и я буду счастлив.
— Послушайте, пожалуй, я поймаю вас на слове. Но только если вы примете мою помощь и содействие. Я могу убирать, наводить порядок, печатать на машинке, готовить. Также я в состоянии предложить вам услуги детектива и охранника. А если в минуту слабости вы окажетесь в эмоциональном тупике и потребуется сбросить напряжение, я уверен, что с помощью своей подружки Росиито я в силах обеспечить вам также услуги профессионалки, после свидания с которой вы почувствуете себя обновленным. Ибо в молодые годы нужно следить, чтобы чрезмерное скопление семенной жидкости не ударило в голову: это чревато весьма неприятными последствиями.
Брианс протянул ему руку:
— Договорились. Вы приняты в качестве стажера и помощника конторы «Брианс и Брианс», выступающей в защиту несостоятельной части населения.
— Не будь я Фермином, если до конца недели не раздобуду вам первоклассного клиента — из тех, кто платит наличными и авансом.
Вот так и вышло, что Фермин Ромеро де Торрес получил временное пристанище в крошечной конторе адвоката Брианса. Засучив рукава, он принялся наводить чистоту и порядок, раскладывать досье, папки и незакрытые дела в хронологической последовательности. За пару дней благодаря ухищрениям Фермина площадь комнаты как будто увеличилась в три раза, и кабинет засверкал как начищенный потир. Большую часть времени Фермин проводил в конторе. Однако каждый день он выделял несколько часов на таинственные походы, из которых возвращался с трофеями — букетиками цветов, похищенными из фойе театра «Тиволи»; горсточкой кофе, который ему удалось раздобыть у официанта кафе на первом этаже; а главное, с отборными продуктами из «Кольмадо Килес», которые он записывал на счет конторы, откуда уволили Брианса, представляясь ее новым посыльным.
— Фермин, этот окорок внушает мне трепет, как он вам достался?
— А вы попробуйте еще кусочек ламанчского сыра, и жизнь покажется вам веселее.
По утрам Фермин просматривал все дела Брианса и переписывал начисто его заметки. Днем он садился на телефон и, руководствуясь небольшим списочком, принимался за поиск потенциально платежеспособных клиентов. Почуяв перспективу, он спешил закрепить успех и после звонка наносил визит домой. В целом из пятидесяти звонков торговцам, профессионалам и частным лицам квартала десять завершились личным посещением, в результате Брианс заполучил трех клиентов.
Первым была вдова, судившаяся со страховой компанией, не желавшей выплачивать компенсацию за смерть мужа. Компания аргументировала отказ тем, что сердечный приступ, настигший ее супруга после того, как он объелся королевскими креветками в «Семи дверях», являлся самоубийством, то есть случаем, не предусмотренным страховкой. Вторым был таксидермист, которому бывший тореро притащил быка Миура[38] весом в полтонны. Этот бык положил конец его выступлениям на арене. Однако после превращения быка в чучело матадор отказался забирать изделие и платить за него, поскольку, по его словам, стеклянные глаза, вставленные таксидермистом, придавали чучелу вид настолько устрашающий и демонический, что тореро опрометью выбежал из мастерской с криками: «Чур меня! Чур меня!» Третьим клиентом стал портной с Ронда Сан-Педро, которому какой-то дантист удалил пять коренных зубов без малейших признаков кариеса. Эти тяжбы не сулили больших барышей, но все трое оплатили издержки и заключили контракт.
— Фермин, я назначу вам постоянную зарплату.
— Даже не заикайтесь.
Фермин отказывался принимать вознаграждение за услуги за исключением небольших нерегулярных ссуд на то, чтобы сводить Росиито вечером в кино, на танцы в клуб «Ла Палома» или же в парк Тибидабо. В зале кривых зеркал девчонка оставила ему засос на шее, который вгонял его в краску еще целую неделю. В том же парке развлечений, воспользовавшись уединением в самолете из пробки, летавшем кругами в игрушечном небе Барселоны, Фермин вновь обрел практическое подтверждение своей мужской состоятельности и вспомнил вкус наслаждения после того, как бесконечно долго был отлучен от шалостей мимолетной любви.
Однажды, отведав прелестей Росиито на верхотуре чертова колеса, Фермин подумал, что вопреки ожиданиям жизнь его в последнее время складывается почти счастливо. И ему сделалось страшно, потому что он знал, что безмятежности скоро наступит конец и крупицы покоя и радости растворятся бесследно раньше, чем увянет юное тело Росиито и огонь молодости потухнет в ее глазах.
11
Тем же вечером Фермин сидел в кабинете, дожидаясь возвращения Брианса после изнурительного марафона по судам, канцеляриям, прокуратурам, тюрьмам, а также тысячи унижений, которые ему приходилось молча сносить, чтобы получить необходимую информацию. Было почти одиннадцать вечера, когда в коридоре послышались приближавшиеся шаги адвоката. Фермин открыл дверь, и Брианс вошел, тяжело переставляя ноги и с тяжестью на душе, измученный как никогда. Он обессиленно рухнул в углу и обхватил голову руками.
