Майкл Ридпат - Все продается
— Тогда я перешел в «Корпорейт файненс», отдел, который занимается частными вложениями. Мы знаем, что иногда тот или иной инвестор выражает пожелание, чтобы выпуск облигаций удовлетворял только его нужды. Поэтому я нахожу компанию, которая выпускает такие облигации, и продаю их, минуя рынок, непосредственно этому инвестору, иногда еще двум-трем. В этом мне помогает Кэш. У него очень хорошие связи с клиентами, поэтому мы работаем вместе, пытаясь найти такую структуру операции, которая удовлетворила бы потребности нашего клиента.
Вот такая ниточка, подумал я, протянулась от Вайгеля к Кэшу и от них к «Тремонт-капиталу». Ведь те облигации тоже размещались, минуя рынок.
— Я не очень хорошо знаком с облигациями частного размещения, — сказал я, — но говорят, что в этом случае инвестор защищен в меньшей мере, не так ли? В Соединенных Штатах Комиссия по ценным бумагам и биржам обязана тщательно проверять выпуски обычных облигаций. А кто же выполняет такую функцию при частном размещении?
— Мы. Должен сказать, что инвестора надежнее защищает частное размещение облигаций через «Блумфилд Вайс». У нас очень строгие правила. Пол, самые строгие на всем Уолл-стрите. Уверяю вас, ни в одной из наших операций мы не допускаем ни малейшего отклонения от правил.
Глядя мне в глаза через толстые стекла очков, Вайгель еще раз одарил меня своей фальшивой улыбкой.
— Кажется, мы ни разу не покупали облигации с частным размещением, по крайней мере за то время, что я работаю в «Де Джонге», — сказал я. — Возможно, такое было раньше?
Вайгель открыл было рот, собираясь что-то сказать, но снова сомкнул губы. Я стал свидетелем редкого случая — Вайгель не нашелся что сказать. Наконец он произнес:
— Нет, думаю, и раньше такого не было.
Его прервал Кэш:
— Перестань, Дик. Разве ты не помнишь сделку с «Тремонт-капиталом»? Облигации с высшим рейтингом и с огромной процентной ставкой? Отличная операция. Я продал половину облигаций компании «Де Джонг».
— Ах да, вспомнил, — отозвался Вайгель. — Да, это была хорошая операция. Пол, вы о ней знаете?
— Я видел облигации в нашем портфеле, но не знаю деталей, — сказал я. — Вы не могли бы рассказать подробней?
Вайгель явно чувствовал себя неловко, и Кэш его опередил. Он с удовольствием рассказал об облигациях и о том, как гарантия банка «Хонсю» обеспечила успех операции.
— Одна из лучших моих сделок, — заключил Кэш.
— Очень интересно, — сказал я и повернулся к Вайгелю. — Как вам удается организовывать такие операции?
Вайгель неловко поежился.
— Одна из проблем с частными вкладами заключается в том, что мы должны сохранять конфиденциальность всех участников. У нас есть правило: никогда не обсуждать детали операции даже после ее завершения.
— Не говори ерунды, Дик, — снова перебил его Кэш. — Тебя хлебом не корми, дай поразглагольствовать о какой-нибудь из твоих операций.
Вайгель даже не улыбнулся.
— Кэш, ты можешь разглагольствовать сколько тебе угодно, но я считаю, что это было бы непрофессионально. Возможно, мой предшественник допускал непрофессионализм, но в этом я не собираюсь ему подражать.
Ллойд, почувствовав, что разговор затронул близкие его душе проблемы, прервал Вайгеля:
— Нет, Грега Шофмана нельзя было обвинить в непрофессионализме, он был просто слабохарактерным. У него не хватало духу. Он отказался провернуть несколько очень выгодных операций с бросовыми облигациями, потому что, по его мнению, они были неэтичными. Неэтичными! Он, наверно, думал, что у нас здесь благотворительная организация. — Ллойд, видимо, вспомнив о моем присутствии, понизил тон. — Не поймите меня неправильно. Пол. Все операции «Блумфилд Вайс» абсолютно законны. Но чтобы выжить на сегодняшнем рынке, нужно уметь побеждать в условиях жестокой конкуренции, а Шофман этого не умел.
Шофман! Где-то я слышал эту фамилию. Я порылся в памяти и довольно быстро вспомнил. Тот клерк из банка «Хонсю» упомянул, что за два месяца до звонка Дебби с ним разговаривал мистер Шофман.
— Этот мистер Шофман был вашим предшественником? — спросил я Вайгеля.
— Да, — подтвердил Вайгель. — Он был неплохим парнем. Но, как правильно подметил Ллойд, у него был слишком мягкий характер. Чтобы спланировать и совершить удачную операцию, нужно иметь реакцию и инстинкт профессионального киллера, особенно при нынешней конкуренции. У меня такой инстинкт есть, а у Шофмана его не было. — Почему-то я был склонен поверить, что Вайгель обладает задатками профессионального убийцы.
— Так что с ним случилось? — спросил я.
— Примерно два года назад его перевели в наш отдел документации, и Дик занял его место, — объяснил Ллойд.
— Он все еще работает в «Блумфилд Вайс»? — спросил я.
Воцарилось молчание. Все взгляды были устремлены на Ллойда. Очевидно, считалось, что на этот вопрос должен ответить он. В конце концов Ллойд был вынужден уступить.
— Нет, — сказал он. — Несколько месяцев назад он не появился на работе. Он просто исчез. Полиции не удалось найти никаких следов. Скорее всего, его убили в темном переулке. Вы знаете, что сейчас творится в Нью-Йорке.
— Полиция нашла убийцу? — спросил я.
— Полиция даже не может твердо сказать, жив он или нет, но думает, что его ограбили и убили.
Да, полиция может так думать. Не странно ли, отметил я, что два человека, которые хотели узнать в банке «Хонсю» о гарантиях облигаций «Тремонт-капитала», теперь мертвы? С ужасом я вспомнил, что есть и третий человек, который знает, что таких гарантий никогда не существовало. Им был я.
— Вот что значит жить в этом городе, — говорил Вайгель, подкрепляя свои слова красноречивыми жестами. — Я тоже жил в Нью-Йорке, пока это не стало слишком опасно. Теперь я переселился в пригород. Монтеклер, Нью-Джерси. Там намного безопасней. Правда, теперь приходится очень долго добираться до работы.
Мы еще немного поговорили о том, кто сколько времени тратит на дорогу от дома до работы, потом вернулись к многочисленным талантам Вайгеля. Когда ленч, наконец, закончился, мы с Ллойдом снова спустились в операционный зал. Я подошел к рабочему месту Томми.
— Как прошел ленч? — усмехнулся Томми.
Я скорчил рожу.
— Трудно подобрать лучшую компанию, — заметил Томми. — Ллойд Харбин, Кэш Каллахан и этот мерзавец Дик Вайгель.
— Должен признаться, он мне ужасно не понравился, — сказал я.
— Один из столпов «Блумфилд Вайс», — отозвался Томми.
Я улыбнулся и жестом показал на телефон.
— Вы не возражаете, если я послежу за вашей работой? — спросил я.
— Нисколько.
Томми взял телефонную трубку и предложил мне наушники. Я прослушал несколько переговоров Томми по телефону. Со всеми клиентами он говорил очень дружелюбно и охотно, но в то же время с каждым немного по-своему — с одними более, с другими менее сердечно. Он быстро и толково сообщал клиентам массу полезной информации. Казалось, он абсолютно точно знает, какие облигации на руках у клиентов, хотя те всячески старались скрыть свои возможности. Томми не делал попыток продать акции «Мэйси», которые «Блумфилд Вайс» купил по ошибке и прилагал все усилия, чтобы от них избавиться. Хороший сейлсмен.
Примерно через час к нам подошел Ллойд и положил руку на плечо Томми.
— Можно вас на минуту? — сказал он.
— Конечно, — ответил Томми.
Они скрылись за углом. Я с минуту стоял, потом опустился в кресло Томми и стал наблюдать за другими агентами.
Через несколько минут Ллойд вернулся. Я хотел было подняться, но Ллойд жестом показал мне, чтобы я не вставал.
— Оставайтесь здесь, Пол, — сказал он. — Если хотите, можете использовать этот стол как свою базу на сегодня. Через несколько минут к вам подойдет руководитель нашей группы анализа.
Я хотел было спросить, где Томми, но что-то меня удержало. Сидевшие вокруг стола Томми сейлсмены украдкой посматривали на меня. Правда, у меня создалось такое впечатление, что они смотрят не столько на меня, сколько на кресло, в котором я сидел. На кресло Томми.
На этом месте я чувствовал себя осквернителем могил. Я вскочил, осмотрелся. Глупо было стоять, когда никто не обращает на тебя внимания. Мне хотелось во все горло крикнуть, объяснить им, что я не виноват в том, что Томми здесь нет.
Я мог представить себе ход их мыслей. Томми не повезло. На его месте мог оказаться любой из них. За пять минут Томми превратился из блестящего сейлсмена в неудачника. Всем своим видом они хотели показать — по крайней мере на людях, — что они не имеют никакого отношения к этой истории, что они тут вообще не при чем.
Ко мне подошел мужчина в сером комбинезоне. Перед собой он катил большую синюю корзину на колесиках.
— Это был стол мистера Мастерсона? — спросил он.
