Марек Хальтер - Ночь с вождем, или Роль длиною в жизнь
По столу президиума пронесся шепот. Видимо, сумма впечатлила. Кон и Вуд обратили взгляды к Марине. О’Нил добавил:
— На это Сталин и рассчитывал. Комитет ему был нужен, чтобы собрать побольше долларов. Здорово раскрутил наших евреев!
Маккарти заерзал в кресле.
— А как вы считаете, сбор средств был единственной целью поездки?
Лицо ирландца изобразило сомнение. Он оглядел зал, словно решая, имеет ли право раскрыть нам государственную тайну.
— Можете ли вы ответить на вопрос сенатора Маккарти, господин О’Нил? — вмешался Вуд.
Тон ирландца стал вновь доверительным.
— Да, мы-то всегда полагали, что у этой поездки есть и тайная цель — создать в Америке шпионскую сеть. Из евреев, понятное дело, которых большевики постарались убедить, что лучше сделать ставку на дядю Джо, чем на Дядю Сэма. Ну, понимаете, о чем я…
— Все-таки хотелось, чтобы вы уточнили.
— Материалы засекречены. Вам нужно подать письменный запрос, чтобы на слушании огласили документы, касающиеся УСС. Но могу вас заверить, что этот актер Михоэлс, председатель комитета, служил прикрытием для остальных членов делегации, которые были все как один — сотрудники советских спецслужб. Задачей Михоэлса являлось проводить пресс-конференции, а прочие занимались совсем другими делишками. Отметим, что благодарности от Сталина они не дождались — кое-кого он уже прикончил, остальных пересажал одного за другим…
— А что с Михоэлсом?!
Ирландец аж вздрогнул от Марининого выкрика. Вскочив с места, она смотрела на цэрэушника в упор. О’Нил ей ответил ироническим взглядом, наверняка решив, что это театральный приемчик. Марина сделала шаг в сторону ирландца. Копы ее придержали за плечи. Она повторила:
— А что с Михоэлсом?!
Кон с Вудом переглянулись.
Ирландец пожал плечами.
— Вы действительно не знаете, что Михоэлс погиб еще осенью 48-го? По официальной версии попал под грузовик в Минске. Но, по нашим сведениям, его тайком пристукнули. И журналиста Владимира Голубова, который был тогда с ним. Видимо, и всех его друзей по комитету ждет подобная участь.
Марина, побледнев, рухнула в кресло. Только прошептала: «Люся!» Тихо, но я расслышал, как и наверняка члены Комиссии. Кажется, даже эти господа были чуть смущены. Было ясно, что Марина не прикидывается. А они ведь уж точно не забыли недавний Маринин рассказ о бурном обсуждении комитета у Каплера.
Ирландец метнул улыбочку Маккарти и Никсону.
— Честно говоря, в последние годы Сталин затеял настоящую травлю евреев. Вся эта история с Биробиджаном им отнюдь не пошла на пользу…
— Господин О’Нил, — поспешил его перебить Маккарти, — можете ли вы нам сообщить о деятельности УСС в Биробиджане во время войны?
Было забавно видеть, как у ирландца мгновенно изменилось выражение лица. Он сразу посерьезнел. Изменился и тон. Теперь он уже не частил, а делал паузы, взвешивая каждое слово.
— Могу только подтвердить, что это была сфера наших интересов.
— Каких именно?
— Ну, сами понимаете, если уж Сталина осенила такая удачная идейка — призвать в Биробиджан всех евреев и наложить лапу на еврейские капиталы для войны с немцами, мы были бы идиотами, если б это пустили на самотек, верно?
— То есть вы хотите сказать, что туда действительно были направлены агенты УСС? — доброжелательно спросил сенатор Мундт, сделав большие глаза.
Ирландец помедлил с ответом, поморщился.
— Надо было собрать как можно больше сведений об этом Биробиджане, а главное, разведать, что затевают япошки на другом берегу Амура. Как помните, тогда мы с ними воевали на Тихом. А по донесениям разведки, в Маньчжурии, прямо рядом с Биробиджаном, они построили два завода по производству химического оружия. Ну, и сами понимаете…
Марина подняла голову, она внимательно слушала. Теперь в ее взгляде уже не сквозила тоска, а посверкивала чуть ли не ярость.
— Эпрон был одним из агентов? — спросил Вуд.
Ирландец покачал головой.
— Не уполномочен огласить данную информацию. Я об этом предупреждал господина прокурора.
Достав из папки толстый пакет, он его продемонстрировал Вуду.
— С этими документами имеют право ознакомиться только члены Комиссии.
И он указал подбородком на меня и стенографисток. Затем вновь принял вид самого осведомленного человека на всем белом свете.
— Начальство разрешило мне предоставить эти документы в распоряжение КРАД.
Маккарти сопроводил его последние фразы одобрительными кивками. Мне даже показалось, что эта мизансцена придумана заранее. Но не тут-то было! Они забыли, что имеют дело с Мариной Андреевной Гусеевой, которая сорвала их спектакль. Громко хмыкнув, она презрительно глянула на ирландца.
— Вы развели таинственность, потому что сами ничего не знаете. И о Биробиджане тоже! Майкл был не только шпионом, но еще и действительно профессиональным врачом. Все его любили. Он спасал человеческие жизни, не спрашивая, еврей ты или нет. Майклу там нравилось, он не хотел возвращаться в Америку.
Председатель помешал ирландцу ответить.
— Вот и замечательно, мисс, наконец пришло время рассказать, как вы познакомились с агентом Эпроном.
Биробиджан
Драма разыгралась еще за полтысячи километров до Биробиджана. Уже темнело, когда эшелон остановился в каком-то заиндевевшем поселке. Припорошенная снегом табличка под деревянным козырьком платформы гласила:
ЕКАТЕРИНОСЛАВКА
Амурская область
Ни перед входом в здание вокзальчика с одиноким фонарем над дверью, ни на платформе встречающих не обнаружилось. Как и новых пассажиров с их обычными узлами и корзинами. Лишь какой-то старик дремал, привалившись к жидкой поленнице, рядом с которой тлел костерок. В проеме ушанки виднелось безбородое коричневое лицо с раскосыми глазами. На жарких углях дымился котел с супом.
Как только эшелон, скрежеща тормозами, остановился, из темноты вынырнули солдаты. Их было десятка три — лица прикрыты шарфами, шапки со звездочками, ружья на изготовку. Перед каждым тамбуром выставили охрану. Лейтенант с обветренным лицом давал отрывистые команды. Начиная с конца состава, солдаты выпускали по очереди из одного за другим вагонов пассажиров, чтобы те могли набрать дров и наполнить котелок или бидон супом. Впервые с начала путешествия на перроне не было никакой толчеи. Дошла очередь и до еврейского вагона. На этот раз Марина не стала выходить из поезда. Ограничилась тем, что вывалила на пол перед печкой дюжину припасенных заранее полешек, пока дети опустошали бидон с супом, добытым одной из попутчиц.
