Бернар Вербер - Смех Циклопа
Никто не засмеялся. А реакция спорящих оказалась поразительной.
Первая претендентка сказала:
– Я подчиняюсь решению повелителя.
А вторая воскликнула:
– Нет! Пусть мой сын живет с чужой женщиной, я не хочу, чтобы он умер.
Соломон, скрыв разочарование и быстро оценив создавшееся положение, произнес:
– Отдайте ребенка второй женщине, она думает о благе младенца, следовательно, она и есть настоящая мать.
Раздались аплодисменты. Все принялись восхвалять мудрость царя.
– Ничего не вышло, – сказал Соломон Ниссиму.
– Да, никто не засмеялся. Они были слишком удивлены. Надо рассчитывать дозу. Мы еще поработаем над этим, господин.
А история с разрубленным пополам младенцем стала широко известна.
Все пересказывали ее друг другу, но не для смеха, а в назидание. Цари соседних стран мечтали встретиться с мудрым монархом.
Соломона посетила царица Савская.
Ниссим бен Иегуда подготовил Соломона.
– Чтобы вызвать смех, сделайте что-нибудь неожиданное. Ломайте стереотипы, удивляйте, шокируйте, нарушайте логику.
В тот же вечер в зале приемов собрался весь двор и более сотни жен из царского гарема. Министры, наместники, дипломаты выражали почтение африканской царице. Царица Савская возложила подарки к ногам Соломона и произнесла длинную хвалебную речь, которую заранее велела перевести на древнееврейский.
Наступило молчание. Все ждали ответа Соломона. Царь посмотрел на Ниссима бен Иегуду, который ободряюще ему подмигнул.
И Соломон сказал:
– Что ж, дорогая царица Савская, ваша несравненная красота поразила меня, и тем сильнее тронули меня ваши слова. Вместо долгих речей предлагаю вам… взойти сегодня на мое ложе!
Царь улыбнулся, ожидая взрыва хохота. Но никто не засмеялся. Присутствующие потрясенно молчали. Представителей обеих стран охватило смущение. Оскорбленные жены стремительно покинули зал приемов.
Повисла гнетущая тишина. Царь Соломон нашел глазами Ниссима, который сокрушенно покачал головой.
Монарх хотел извиниться, оправдаться, даже засмеяться, чтобы исправить положение. Но он вспомнил слова Ниссима: «Никогда не смейтесь над своими шутками».
Поэтому он выдержал роль до конца, взял царицу Савскую за руку и повел в царскую опочивальню мимо окаменевших от возмущения придворных.
Соломон отказывался признать себя побежденным. Со свойственным ему упорством он продолжал заниматься с Ниссимом, развивая в себе способность «придумывать смешные фразы».
– Юмор может изгонять злых духов, – уверял Ниссим. – Он уничтожает то, что пугает нас. Скажите, господин, чего вы боитесь больше всего на свете? Мы посмеемся над этим. Это будет наше следующее упражнение.
– Чего я боюсь? Своей матери Вирсавии. Когда она сердится, я становлюсь маленьким ребенком.
– Очень хорошо. Чтобы не произносить лишний раз ее имени, будем говорить «еврейская мать».
Царь Соломон пытается вспомнить что-нибудь смешное о своей матери, но тема кажется ему запретной.
– Помоги мне, Ниссим.
– Ну что ж… Что вас больше всего в ней раздражает?
– Она следит за всеми моими действиями и непрерывно высказывается по любому поводу. Что бы я ни делал, мне все время кажется, что у меня ничего не получается.
Ниссим едва заметно улыбается.
– Как узнать, что вы сын еврейской матери, господин?
– Не знаю.
– Ночью вы встаете в туалет, а когда возвращаетесь, ваша постель уже заправлена!
Соломон смеется.
– Ваша очередь, господин.
– Ничего не приходит в голову. Расскажи еще один анекдот.
Ниссим бен Иегуда задумывается, а потом говорит:
– Три еврейские матери сидят на скамеечке. Первая вздыхает: «О-хо-хо», вторая отвечает: «Ай-ай-ай», а третья говорит: «Ну, хватит! Мы же договорились – ни слова о детях».
Соломон снова хохочет.
– Как это ты так легко их придумываешь, Ниссим?
– Я наблюдаю за людьми на улице, подмечаю их особенности. И пытаюсь взглянуть на все с другой точки зрения.
Так Ниссим в присутствии царя Соломона придумал первые анекдоты про еврейских матерей.
Однажды он обратился к правителю со странной просьбой:
– Господин, я хотел бы создать общество, чтобы заниматься юмором как новой наукой.
– Я не понимаю. Юмор – не наука, это развлечение.
– Пока не наука. Я хочу собрать несколько талантливых людей и создать мастерскую юмора. Для начала хватит трех помощников и помещения, где можно спокойно работать. Возможно ли это, господин?
Соломон удовлетворил просьбу Ниссима, хотя так и не понял, зачем нужна мастерская юмора.
Позже царь Израиля сочинил сборник анекдотов, который в шутку озаглавил: «Песнь песней» (непереводимая игра слов). Затем он написал «Сборник анекдотов», название которой перевели как «Книга притчей Соломоновых». Чтобы звучало более солидно.
В этом заключалась трагедия царя Соломона. Его шутки воспринимали как мудрые высказывания либо как поэтические преувеличения. Никто не видел подтекста. И все считали, что царю пристал не юмор, а важность и величественность. Это очень удручало Соломона. Одна из его шуток осталась жить в веках: «Человек, из праха ты вышел и во прах обратишься!» Она должна была вызвать смех, но ее поняли неправильно, и служители всех религий используют ее в качестве мистического заклинания у гроба с покойником.
Тем временем в подвалах дворца Ниссим бен Иегуда с тремя учениками втайне от всех создавал новое искусство: искусство вызывать смех. С каждым днем все больше изумляясь необычайным возможностям этой зарождающейся науки.
Великая Книга Истории Смеха.
Источник GLH
52
Комиссар Маленсон медленно сцепляет и расцепляет пальцы. У него коротко подстриженная бородка с проседью и разочарованный вид. Над его столом портрет президента Республики соседствует с фотографией Генри Фонды в фильме «Меня зовут никто». Это кумир комиссара Маленсона. Из камеры предварительного заключения доносятся пьяные крики и удары в дверь.
– Знаете… Все, что вы рассказываете, кажется этаким произведением искусства… другими словами… историей, высосанной из пальца, – говорит комиссар.
Он очень доволен своим остроумием.
Лукреция пытается сохранять спокойствие.
– Я журналистка, и говорю о том, что видела собственными глазами.
На лице полицейского появляется выражение усталости. Он смотрит на настенные часы: два часа двадцать минут. Сегодня у него ночное дежурство, и только он собрался подремать, как в кабинет ворвались эти двое. Ему не терпится избавиться от незваных гостей. Но слова «Современный обозреватель» на трехцветной карточке вынуждают его соблюдать элементарную вежливость.
