Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико
Вот так я, австралийка, теперь и жила в Мехико: с собакой, двумя кошками, садиком на крыше и мексиканским мужчиной.
13
Очищающая любовь
Несмотря на то что Рикардо занимал звучную должность «региональный менеджер по обслуживанию», он зарабатывал в «Пятой авеню» едва ли больше, чем я, хотя рабочий день у него был вдвое длиннее. Хуже всего было то, что наши работодатели снова месяцами задерживали как выплату наших зарплат, так и возмещение транспортных расходов. Я всегда могла набрать себе еще больше частных уроков, но чем больше частных занятий я проводила, тем сильнее было мое ощущение, что я живу в Мексике в англоговорящем мире.
Нам хватало денег на квартиру и продукты, но, когда мы хотели сделать что-нибудь сверх того, например пойти в кино или купить новое белье, приходилось хорошенько все обдумывать. А теперь еще и белая кошечка с голубыми глазами, которая увязалась за мной на улице, заболела мочекаменной болезнью, и мы понятия не имели, где раздобыть денег на операцию.
С тех пор как мы стали жить вместе, я советовала Рикардо найти другую работу.
— Попроси повысить тебе зарплату, – говорила я. – Ты работаешь там уже семь лет.
— Они меня уволят, – печально отвечал он.
— Почему ты такой апатичный? Просто найди другую работу.
— Нет здесь никакой другой работы.
В конце концов до меня дошло, что он прав. Другой работы не было. Такова была реальность мексиканского среднего класса, «белых воротничков». Они трудились, как рабы, на коррумпированные корпорации просто потому, что других вариантов у них не было.
— Я здесь в ловушке, Люси, – сказала мне однажды Коко. – Я по горло сыта этой тупой работой. Я хочу учиться, но как мне тогда выжить? Я хочу выбраться отсюда. Ты такая счастливица… когда тебя затошнит от этого места, ты можешь просто собрать чемоданы и вернуться на родину.
И не было организации вроде старой доброй Австралийской комиссии по трудовым отношениям, которая защищала бы здесь ваши права, если вы не могли позволить себе адвоката, что вообще маловероятно с учетом того, что средняя зарплата офисных работников равняется примерно двадцати девяти австралийским долларам в день!
Я начинала понимать, почему большинство моих студентов живут в дальних пригородах, в сотнях километров от города, в домах властных родителей их супругов. Надо ли говорить, что «синим воротничкам» – работягам – приходилось еще хуже: я-то по наивности думала, что было бы здорово получить работу в одном из богемных кафе в Койоакане, а заодно и подтянуть таким образом разговорный испанский, пока не узнала, что там платят всего восемь долларов в день.
В тот вечер Рикардо только-только вернулся из командировки в другой штат, где он должен был выявить незарегистрированную школу «Пятая авеню» в четырех часах езды от города, а я как раз закончила урок делового английского у группы руководителей химической компании. Слишком усталые для того, чтобы выстоять очередь за такосами на улице, мы отправились в ближайший сетевой ресторан «Дон Тако». Толстощекие мексиканцы – в каждом семействе по три-четыре ребенка – сидели за пластиковыми столиками и смотрели мыльную оперу на сияющих плоских экранах больших телевизоров, висящих во всех четырех углах ресторана.
Было в героине именно этой телепостановки нечто такое, что выводило меня из себя. Она воплощала в себе женственность как форму беспомощности. Ее круглое личико с крошечным ротиком и большими круглыми глазами, которые либо невинно устремлялись вдаль, либо бесконтрольно исходили слезами, появлялось на экране каждый раз, когда я включала телевизор.
— Господи, ненавижу эту актрису! – выпалила я в перерыве между такосами.
— Да, актриса из нее ужасная. Но она по‑настоящему красива, ты не находишь? – сказал Рикардо.
— Красива? Она похожа на фарфоровую куклу, – вскипела я. – Терпеть не могу этот сентиментальный тип кисейной барышни. Знаешь, я сегодня в реальности познакомилась с актером из мыльной оперы, – похвасталась я. – С одной из звезд «Острова страсти».
— Правда? И где же?
— В «Пятой авеню». Сегодня у него было первое занятие. Его зовут Бруно Какой-то-там. Очень привлекательный мужчина, – небрежно обронила я. – Аргентинец.
— Да-да, многие из таких актеров – аргентинцы, – с отвращением заметил Рикардо.
— Почему?
— Полагаю, потому, что они чаще бывают высокими блондинами.
Я оглядела зал сетевого ресторана «Дон Тако». Большинство посетителей были низкорослыми, в отличие от актеров сериала, которые приводили их в восхищение. У зрителей были оливкового цвета кожа и темные волосы, а с гигантских экранов им неестественно улыбались светлокожие блондины, которые казались принадлежащими к иной расе. Было ли это стремлением откреститься от доиспанского прошлого или объяснялось просто-напросто тем, что элита здесь преимущественно белая, но только в мексиканском обществе явно отдавались предпочтения белой коже. Большинство здешних средств для ухода за кожей содержало отбеливающие компоненты, в отличие от увлажняющих кремов с эффектом загара, весьма популярных в Австралии.
— Так он человек приятный? – спросил Рикардо.
Я припомнила наш разговор с Бруно.
— Почему вы изучаете английский? – спросила я его, стараясь не обращать внимания на здоровенного детину в черных очках, который сидел рядом с ним и смотрел вдаль, как Терминатор. Что я на самом деле хотела бы узнать, так это какого черта он притащил с собой в класс телохранителя. Да и кто возьмет на себя труд похищать второсортного сериального актера-аргентинца с урока английского языка? Время от времени похищали или убивали музыкантов в стиле нортеньо – мексиканского кантри, однако это бывало потому, что они нередко занимались торговлей наркотиками. Но не актеров телесериалов.
Коко прошла мимо дверей класса в третий раз за десять минут, даже не пытаясь скрыть чарующую улыбку. Она была просто помешана на блондинах. Бруно улыбнулся ей уголком губ, ероша пальцами свои блестящие волосы, а потом обернулся ко мне.
— Хочу поехать в Лос-Анджелес, – сказал он по-английски с итальянской лирической интонацией. – Там больше денег.
— Вам нравится жить в Мексике? – спросила я.
Ему нравилось. Нравилось все, кроме еды (в которой слишком много чили) и отсутствия возможностей для тренировок. В Буэнос-Айресе Бруно работал персональным инструктором по фитнесу, так что тренировки для него были очень важны. По сути, именно спорт был его истинной страстью, а роль в «Острове страсти» досталась ему по чистой случайности.
— Я был здесь в отпуске, и у меня закончились деньги, поэтому друг предложил мне найти дополнительный заработок, – пояснил он. – Видите ли, американцы снимают здесь массу фильмов, потому что это дешевле. Смотрели «Ромео и Джульетту»? Мексика. Смотрели «Титаник»? Мексика. – Он продолжал перечислять: «Перл-Харбор», «Завтра никогда не умрет», «Гнев». – Киношникам нужны люди с западной внешностью для массовки. Так что я связался с агентом, и он достал мне роль в рекламе крема для бритья. Там меня заметила «Телевиса», и так я попал в «Остров страсти».
«Телевиса» – мексиканская медиа компания, крупнейшая в испаноязычном мире. Ей принадлежат несколько телеканалов, известных своими утренними шоу с ведущими супер моделями, которые заканчивают эфир, танцуя в ковбойских шляпах. Ей также принадлежит канал, транслирующий сериалы, который называется «Звездный канал».
— Знаете, вы тоже могли бы так сделать, – сообщил мне Бруно. – Вы худенькая и белокожая – это все, что требуется здесь от актера.
Я засмеялась.
— Вот, возьмите визитную карточку моего агента, просто на всякий случай. Будете ему звонить, скажите, что вы подруга Бруно, – напутствовал он меня.
Я показала Рикардо визитку.
Адольфо Рамирес
Котемпо Старз
Модельное и актерское агентство
Постыдная правда заключалась в том, что актерство было моей детской мечтой. Каждую субботу я ходила в театральный кружок, а на каникулах заставляла родителей отправлять меня на полноценные актерские курсы. В десять лет я сыграла доктора Диафуаруса в «Мнимом больном» Мольера. Я выходила на сцену в отцовском костюме, на шее у меня висела клизма на веревочке. Но все это закончилось лет в двенадцать, когда я вдруг ни с того ни с сего стала настолько самокритичной, что при одной мысли о любом публичном выступлении впадала в ступор. Во всем этом я призналась Рикардо.
— Ну, пока ты здесь, в Мексике, ты могла бы победить свои страхи, – предложил он. – От тебя не убудет, если ты просто сходишь к агенту, а то еще и лишние деньги заработаешь.
Мы нашли агентство Адольфо в доме рядовой застройки в ближайшем пригороде. Он провел нас вверх по узкой лестнице в офис – большую комнату с черным стеклянным столом и черными кожаными креслами. Стены были увешаны увеличенными фотографиями молодых улыбающихся белых людей. Адольфо не походил на людей на стенах, своим ежиком в стиле восьмидесятых он скорее напоминал морскую свинку; меня несколько успокоило то, что он напоминает домашних любимцев из моего детства.
