Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико
— Я вернусь через пять минут и дам вам текст.
И человечек исчез за дверью, оставив меня в одиночестве, чтобы я могла одеться в своей собственной актерской уборной. Однако чувство самодовольства, возникшее было в моей душе при мысли о том, что у меня есть своя уборная, вскоре сменилось всепоглощающим отчаянием и сожалением, когда через пять минут человек с эспаньолкой вернулся и вручил мне толстую кипу листов.
— Это сценарий, – сказал он. – Дороти появляется в четырех разных сценах.
Спокойно, сказала я себе. Адольфо уверял меня в том, что там будет всего «пара строк». Разумеется, Дороти большую часть времени будет просто маячить на заднем плане. Однако, наскоро пролистав сценарий, я осознала, что имя Дороти упоминается в нем подозрительно часто.
— Ладно, я вас оставлю – учите текст, – сказал человек с эспаньолкой, направляясь к дверям.
— Подождите… Сколько у меня времени? – спросила я, надеясь, что он не заметит, как у меня дрожат руки.
Но он смог сказать мне только одно:
— Это зависит от того, когда начнут съемку. – И вышел из комнаты.
Я стояла неподвижно, не сводя глаз с зеркала, откуда на меня смотрел жуткого вида трансвестит с оранжевым лицом. Мне было необходимо успокоиться: пути к бегству были отрезаны. Вынув из конверта очки в черной оправе, я нацепила их на нос.
— Все будет хорошо, – сказала я девице в зеркале. – Я больше не я. Теперь я Дороти.
И принялась читать сценарий.
«Доктор Оливаррия, сеньорита Франко» – такой была моя первая реплика.
Я адресовала ее зеркалу, сосредоточившись на том, чтобы четко выговорить двойное «р».
Моя роль заключалась в основном в том, чтобы отвечать на звонки Гавиоте, а потом докладывать ей, кто и зачем звонил. Несколько раз я должна была войти в комнату, чтобы вручить ей важные документы, следуя особым распоряжениям. Самое важное, что должна была сделать Дороти в сериале, это сказать отвергнутому возлюбленному Гавиоты, Родриго Монтальво, что она, Гавиота, не может ответить на его звонок, из-за чего Родриго и совершит перелет из Мексики в Лондон. (В той же серии, чуть позже, когда Гавиота поймет, что он не смог ей перезвонить потому, что отправился вместо нее в тюрьму, пара вернется в Мексику, где их ждет грандиозная свадьба в живописном колониальном городке Халиско, где они когда-то познакомились.)
Я без конца повторяла про себя свой текст – в разных положениях: шагая туда-сюда по комнате, лежа на полу, сидя на стуле, а затем глядя на себя в зеркало.
Через некоторое время вернулся человек с эспаньолкой. Мы вместе прогнали текст – он читал реплики за других героев.
— Теперь, когда вы выучили свои реплики, я хочу, чтобы вы вели себя как Дороти. Вы ведь знаете, кто такая Дороти?
— Да, это секретарша Гавиоты… – начала я.
— Нет-нет! Тсс! – Мужчина прижал палец к моим губам. – Дороти – женщина со вкусом, с апломбом и амбициями! – Он положил мне руку на плечо. – Вы – Дороти! Понимаете?
— Да! – воскликнула я, пытаясь изобразить такой же энтузиазм.
Мы снова пробежались по тексту. На этот раз я действительно старалась вжиться в роль Дороти.
Человек с эспаньолкой внимательно посмотрел на меня:
— Хорошо. Но не слишком. Вы все еще не Дороти. Мне нужно, чтобы вы ПОВЕРИЛИ в то, что вы – Дороти. – Он помолчал, а потом спросил: – Какая у Дороти походка?
Я понятия не имела.
— Покажите мне! – потребовал он.
Он уселся на стул и стал ждать. Я прошлась по комнате.
— Нет! – воскликнул он. – Больше изящества!
Я сделала еще одну попытку, на этот раз сильнее покачивая бедрами.
— Нет. Смотрите сюда.
Он встал и принялся горделиво расхаживать по комнате, виляя бедрами из стороны в сторону.
— Ну, теперь понятно?
Это продолжалось несколько минут, пока он в конце концов не схватил меня за плечо и, глядя мне в глаза, не прошептал:
— Дороти. Вы готовы стать Дороти.
И снова вышел из комнаты.
Рухнув на стул, я почувствовала, как у меня урчит в животе: должно быть, время обеда уже давно прошло, но узнать это наверняка было невозможно. Я оставила свой мобильный на одном из охранных постов и теперь находилась в ином измерении: время здесь текло по-другому.
Через несколько минут дверь отворилась. Это снова был человек с эспаньолкой.
— Все, ваш выход.
У меня закружилась голова.
— Быстро! За мной!
Мужчина устремился по коридору. На этот раз мне пришлось бежать со всех ног, чтобы не отстать. Он открыл какую‑то металлическую дверь и втолкнул меня внутрь.
— ДОРОТИ, – объявили по громкоговорителю.
Меня провели в картонные декорации офиса, но, когда я оказалась внутри, офис вовсе не показался мне картонным: он выглядел как дорогой лондонский офис с бордовыми стенами, акварелями в рамах, кожаными креслами и кедровой мебелью.
И там, за столом, сидела она, в ожерелье из крупного жемчуга и строгом черном костюме, открывающем совсем не строгую ложбинку на груди, – это была Гавиота. Женщина в белом халате брызгала чем-то на ее кукольные, медного цвета локоны, а другая пудрила ей носик.
Вокруг ее возлюбленного, Родриго Монтальво, также суетились женщины в белых халатах. Он был еще не на съемочной площадке, но я уголком глаза видела, что он ждет своей очереди снаружи. Должно быть, он готовился удивить Гавиоту неожиданным появлением в ее офисе и снова завоевать ее любовь (она-то думает, что он сидит в тюрьме в Мексике).
Актер, исполняющий роль Родриго, был таким же рослым, каким казался на экране. Он был просто огромным, как бык-чемпион ангусской породы. С каких это пор люди стали вырастать до таких размеров? У Родриго была челюсть на пол-лица. Он запросто мог бы проглотить Гавиоту: ее голова была ему на один укус.
Свет ослеплял: нас окружали гигантские камеры на кранах. Я чувствовала, как потеет моя шея под тесным воротником джемпера.
– Cinco, cuatro…
Пошел отсчет времени.
Но что же я должна делать? Человек с эспаньолкой объяснил, что сцены будут снимать не в хронологической последовательности, но не сказал, в каком порядке это будет происходить.
Кто-кто вложил мне в руки черную папку. Я стояла в дверях, а Гавиота сидела за столом: это значило, что я должна подойти к столу и попросить ее проверить список гостей на вручении премий «Лучшая текила».
– res, dos…
Меня затошнило. Что будет, если меня стошнит на Гавиоту?
– ¡Uno… Rodando! – Мотор!
Зажав папку под мышкой, я подошла к столу.
– Senorita Franco… imprimír la lista de invitados… – начала я.
– ¡Corte! – Стоп!
Гавиота сморщила свой воробьиный носик и прижала ладонь ко лбу. Очевидно, я совершила ошибку. Но в чем?
Ко мне подошел лысый человек с усами и объяснил мне, что я сделала не так. Я не выдержала паузу, где было нужно, и помешала Гавиоте произнести свою реплику.
— Три, два, один… Мотор!
– Senorita Franco…
Пауза. Затем реплика Гавиоты: «Дороти, если позвонит сеньор Монтальво, не принимайте его… ни за что на свете… Даже если он скажет, что собирается покончить с собой».
Так, еще одна пауза, изображаем сочувствие, и… сердце у меня заколотилось с такой силой, что я больше ничего вокруг не слышала.
– Imprimír la lista… – Кого? Список кого? Что за список я распечатала?.. Черт! Теперь пауза получилась слишком длинной.
– ¡Corte!
Гавиота закатила глаза и подняла взгляд к небесам.
— Что случилось, Дороти? – спросил лысый.
— Простите, я на секунду забыла текст, – пролепетала я.
На площадке вдруг появился человек с эспаньолкой, и лысый заговорил с ним.
— Кажется, ты говорил, что она знает роль, – прошипел Мистер Лысина.
— Она знает, и хорошо знает. Еще минуту назад, в гримерке, она отлично играла. Просто у нее боязнь сцены, – объяснил Мистер Эспаньолка.
— У нас нет на это времени, – буркнул Мистер Лысина, утирая пот со лба. – Просто дадим ей chícharo .
Я знала, что chícharo означает «горох». Но чем тут может помочь горох? Нужно было искать какой-то выход. В панике я взглянула на большую металлическую дверь, она напоминала дверь в сейф. Даже если я выскочу через нее, мне никогда не пройти мимо трех охранных постов. Кроме того, это место было как лабиринт, и я навсегда останусь в этом измерении, как в ловушке. На меня накатило отчаяние.
Вдруг кто-кто принялся вставлять мне что-что в ухо и приклеивать скотчем проводок к изнанке моего жакета. Маленький человечек с маленькой головой в круглых очках пожал мне руку. Он был похож на Мистера Крота из детской книжки.
— Привет. Я буду подсказывать вам ваши реплики, так что вам больше не придется волноваться, – улыбнулся он. – Кстати, вы говорите по-английски?
