Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико
Стеклянная дверь сбоку выходила на террасу на крыше – с терракотовыми горшками, полными кактусов и красных гераней. Мы с Рикки постояли там, глядя поверх городских крыш на вулканы и вдыхая знакомый аромат гераней.
— Так что ты думаешь? – спросил он.
— Вам не нужно подписывать договор об аренде, я только рада буду таким жильцам, – сказала Кармен.
Так что, если бы у нас ничего не получилось, я всегда смогла бы сбежать.
Через неделю мы перевезли содержимое берлоги Рикардо в наш новый дом. Вытащив из чемодана свернутое покрывало работы индейцев-отоми, я застелила им кровать. Мы проехались по городу в поисках подходящих штор и купили на рынке несколько покрывал в голубую и оранжевую полоску, чтобы застелить ими серые диванчики.
Потом мы отправились дальше на юг – на цветочный рынок в Сочимилько (пишется «Xochimilco»). Это единственный район в городе, в котором еще сохранилась первоначальная ацтекская система каналов, напоминающая венецианскую. Это все, что осталось от озера Тескоко, одного из больших озер, окружавших остров, на котором был построен город Теночтитлан. Эти озера были осушены испанцами после великого наводнения 1629 года.
Цветочный рынок огромен: 13 гектаров цветочных рядов, построенных вдоль las chinampas – полей, разбитых ацтеками вдоль каналов для земледелия и выращивания цветов. На науатле слово «Xochimilco» означает «сад цветов». Цветы – ключевой образ для ацтекского взгляда на жизнь и в практическом, и в духовном смысле, поэтому ботанические сады ароматических, лекарственных и декоративных растений были устоявшейся традицией в империи ацтеков. И почти вся поэзия на науатле, которую я читала, посвящена цветам.
У великого императора ацтеков Монтесумы II был знаменитый сад, и испанский конкистадор Берналь Диас дель Кастильо написал в своих мемуарах: «В порядке высажено множество разных цветов и сладко пахнущих деревьев… и множество разнообразных пташек вьют гнезда на ветвях, и растут там лекарственные и полезные травы. Его сады – дивное зрелище». Так было до того, как Монтесуму пленили, а город Теночтитлан уничтожили до основания. Отмечалось также, что знатные ацтеки обычно держали у носа букеты цветов, когда были вынуждены общаться с испанцами, которые не разделяли их стандартов гигиены.
Понятие «цветок и песня» на науатле обозначается одним сложным существительным и употребляется как метафора искусства. Ацтекские мудрецы учили, что цветок и песня – это единственные сущности в жизни, которые истинны и вечны: они продолжают жить, когда все остальное умирает. В таком расположении духа мы купили красные и оранжевые амариллисы, цветущие розовым лианы для беседки, а также различные приправы.
Пока мы вместе с Рикардо обустраивали этот дом, стоя на коленках в садике на крыше и пересаживая новые растения в горшки, вручную раскрашенные белым и голубым, я впервые за все время своего пребывания в Мексике осознала, что это действительно мой дом. Пусть мне нравилось жить в квартире в Ла-Рома, но это всегда была квартира Октавио, и я чувствовала необходимость свести признаки своего в ней присутствия к минимуму.
Теперь, когда я жила вместе с настоящим мексиканцем, я могла всерьез заняться своим испанским, в котором мои успехи до сих пор были невелики. Хотя у меня не было проблем с общением на бытовом уровне, я по-прежнему не могла говорить свободно. Слова как нарочно прятались в темные уголки моей памяти как раз в тот момент, когда они были мне нужны. И я знала, что тонкости языка, такие как ирония, сарказм и каламбуры, просто пролетают мимо меня. Но все должно было измениться очень скоро благодаря одному жесткому правилу: никакого английского в нерабочее время. Это значило, что на английском не должно быть ничего, не разрешалось даже читать книги и писать письма по электронной почте на этом языке.
Рикардо страстно любил готовить, и мы обычно вместе ходили на рынок за продуктами. Он научил меня готовить «Кальдо Тлальпеньо» – суп с авокадо, курицей, луком, лаймом, кориандром, выпеченными тортильями, сметаной, чили каскабел и чили гуахильо. Я попыталась сделать для него тайское зеленое карри – тайская кухня практически неизвестна в Мексике. Но после того, как я целую неделю собирала ингредиенты по темным китайским оптовым складам и отдаленным рынкам, результат едва ли оправдал ожидания.
— Пахнет заманчиво, – заметила наша хозяйка Кармен, заглядывая в окно нашей кухни.
— Почему бы вам не зайти к нам и не попробовать? – предложила я, хотя знала, что она откажется.
Кармен всегда уважала наше право на частную жизнь, несмотря на то что мы жили очень близко друг от друга, а она была совершенно одинока. Однако частенько случалось так, что у меня захлопывалась дверь и я не могла войти в дом, и тогда она приглашала меня в свое просторное жилище, в котором пахло кошками и ветшающей кедровой мебелью. Кармен была лингвистом, сейчас на пенсии, была разведена, и двое ее детей жили за океаном. Мы сидели у нее на диване, потягивая текилу, пока домой не возвращался Рикардо с ключом. Наши беседы обычно вращались вокруг сложной социальной иерархии семерых ее кошек, но после нескольких порций текилы она иногда выплескивала яд в адрес своего бывшего мужа, который завел новую семью с более молодой женщиной.
— Мужчины вроде Рикардо – редкие птицы, – бормотала она. – Тебе следует держаться за него.
И я держалась. Мы превратились в старую супружескую пару через несколько дней после знакомства; шли месяцы, и мы еще сильнее притерлись друг к другу. Мы оба работали допоздна и старались как можно лучше использовать время, которое проводили друг с другом: мы часто сидели в кафе на старинных площадях, обсуждая тонкости наших языков и размышляя о безумии, которое творилось в Мексике. Стоимость тортилий в какой-то момент за одну ночь взлетела более чем на шестьдесят процентов, отчасти потому, что Америка решила превратить большую часть своего урожая кукурузы в биотопливо, а не в пищу. Улицы наводнили голодные крестьяне, которые больше не могли позволить себе этот важнейший продукт своего рациона. «Sin maíz no hay país », – скандировали они («Без кукурузы нет деревни»).
Рикардо так и не превратился в machista. Мы распределяли домашние заботы поровну, как и расходы на хозяйственные нужды. Однако, когда речь шла о времени, Рикардо, похоже, был далек от западных представлений о нем.
Главным препятствием, которое мешало мне это понять, было несоответствие наречий времени в английском языке и в мексиканском диалекте испанского. В словарях испанского языка для слова «сейчас» дается перевод «ahora », но я редко слышала, чтобы мексиканец действительно употреблял это слово. Чаще можно услышать слово «ahorita », которое, как написано в словаре, означает «прямо сейчас». Однако на практике я обнаружила, что «ahorita » в действительности означает «в какой-то неопределенный момент в будущем».
— Я собираюсь домой ahorita, – говорил Рикардо.
— Хорошо, тогда я ahorita начинаю готовить ужин.
Через полчаса ужин был на столе, однако Рикардо и в помине не было.
Я звонила ему:
— Привет! Ты где? В пробке застрял?
— Нет, я в офисе.
— Ой! Ты, кажется, еще полчаса назад говорил, что собираешься домой.
— Да, я ahorita ухожу.
— Ладно… а когда ты точно будешь дома?
— Я уже сказал тебе: ahorita .
Услышав такой ответ, я швыряла трубку и уходила на долгую прогулку.
К тому времени, когда Рикардо все-таки оказывался дома, он уже жалел о том, что это наконец произошло.
— У тебя все в порядке? Ты как-то резко разговаривала по телефону.
— Ты говорил, что сейчас идешь домой, поэтому я приготовила ужин, а ты не пришел, – брюзжала я.
— Но я же здесь, – оправдывался он в совершенном недоумении.
— О, да, я в курсе! – рявкала я. – Только ты опоздал часов на пять.
— Успокойся, пожалуйста. Я просто не понимаю, почему ты так злишься: ты что, предпочла бы, чтобы я вообще не работал?
В отличие от меня, Рикардо был счастлив жить в состоянии вечной неуверенности в том, когда следует ожидать того или иного события. Его обычный аргумент был таков: поскольку на самом деле никогда нельзя знать наверняка, сколько времени уйдет на выполнение того или иного дела, то бессмысленно даже пытаться это предсказать.
— Да почему ты вообще вечно хочешь знать, когда что случится? – спрашивал он меня. – Это просто невозможно знать!
В конце 1980-х годов мексиканская экономика стала открытой, и это и положило конец «мексиканскому времени» на рабочем месте, но вот отучить от «мексиканского времени» мексиканца на самом деле невозможно.
Рикардо считал составление списков важных задач сущей нелепицей.
