Уэллс Тауэр - Дверь в глазу
— Карибский рифовый осьминог, — сказал он. — Вообще-то они водятся южнее, но на смене сезонов, когда море остывает, течение начинает шалить и подбрасывает этих чудиков сюда.
С запада надвигалась дымчатая грозовая пелена.
Клер тоже выбралась на камни, приседая, точно спринтер, чтобы сохранить равновесие и не поранить колени. Затем наклонилась и, обхватив пальцами свое темное бедро, провела по нему рукой, стряхивая серебристую водяную пленку. Боб смотрел, как она очищает таким же образом вторую ногу, и это было до того красиво, что у него запершило в горле. Деррик продолжал распространяться о течениях и морской фауне, и Боб кашлянул в кулак.
— Есть еще Харланс-ридж, небольшой подводный хребет вон там, примерно за милю от берега. Он отщепляет от Гольфстрима кусочек и направляет в нашу бухту, а вместе с ним сюда попадает много разной живности в течение всего года. Скаты-орляки, черепахи, морские ерши, всякие случайные твари, которых заносит бог весть откуда.
Клер положила руку на плечо мужа. Она слизнула капельки морской воды, которые блестели на ее верхней губе, покрытой выгоревшим белесым пушком.
— Помнишь ту корифену в прошлом году? — спросила она.
— Дорадо, — сказал Деррик. — Они живут на глубине, но эта угодила сюда, здоровенная — во! Мы ее сварили в кокосовом молоке. Знаешь, дружище, за много лет я слопал из этой дырки столько деликатесов — наверное, на тысячу долларов. Без шуток, тут же ямища ого-го какая. Недавно я с грузиком и леской в сорок футов… постой-ка…
Он умолк и взял у Боба сачок. На дальнем конце бассейна появился угорь цвета хаки, длиной дюймов в восемнадцать. Деррик на цыпочках подкрался к нему и поймал быстрым взмахом сачка.
— Ангвилла рострата, — сказал Деррик. — Американский угорь. Мелковат, правда, но можно зажарить на гриле.
— Нет-нет, — сказал Боб. — Дай сюда. Я хочу его оставить.
— Знаешь про них одну вещь? — продолжал Деррик, все еще не выпуская из рук добычу. — Эти угри и европейские — и те, и те рождаются в Саргассовом море. Одних Гольфстрим приносит сюда, а другие отправляются аж в Европу. Абсолютно одинаковые рыбы, зависит от того, где поймаешь.
Пока Деррик говорил, угорь перебрался через обруч и, быстро извиваясь, пополз к воде. Деррик кинулся за ним. Он вернул беглеца в сачок, но по ходу дела тот успел как следует цапнуть его за палец. Ругаясь, Деррик бросил угря в кастрюлю.
— Ты только что потерял права на этого стервеца, Боб, — сказал Деррик и сунул окровавленный палец в рот. — Теперь ему не миновать свидания с горячими угольями.
Но Боб подхватил кастрюлю и понес к дюнам.
Шло время, и жизнь Боба вошла в ровную колею: днями он работал, а вечерами, под настроение, болтал с соседями или, когда настроения не было, гулял по берегу. Он населил аквариум множеством новых обитателей: теперь в нем жили еще рак-отшельник, морские коньки, маленькая рыба-собака.
Однажды они с Дерриком сели в его «Понтиак», поехали на ближайший мол, забросили там донку, наживив ее шкварками, и наловили морских сомов.
Они привезли их в дом Рэндалла, и туда же пришла Клер. Увидев аквариум Боба, она невольно поднесла руку ко рту и сказала: прямо не верится, что он вытащил все это из моря. Потом взяла их улов, чтобы почистить. В детстве, призналась она, отец всегда заставлял ее чистить свежую рыбу. Тогда она ненавидела это занятие, а теперь стала находить в нем удовольствие.
Выйдя во дворик, Боб смотрел, как Клер прибивает сомов за головы к куску фанеры и окатывает их кипятком из чайника. Потом она делала складным ножом несколько надрезов, взяла специальные плоскогубцы и аккуратно сняла кожу целиком, обнажив снежно-белое мясо. Нарезала рыбу кубиками, обваляла их в панировке, заранее купленной в магазине, и высыпала в кипящее масло.
Они устроились на свежем воздухе и поужинали с картонных тарелок.
— А неплохо у тебя тут все получилось, — сказала Клер Бобу, оглядывая отремонтированный дворик. Она открыла уже четвертую банку пива, и в ее голосе было не слишком много теплоты. — Может, и у нас кое-что подлатаешь? Я думала застеклить парадную дверь, а еще хорошо бы вставить в крышу парочку дешевых окон. Хотя, будь мы поумнее, сожгли бы эту дрянь к чертовой матери и начали с нуля.
— Зачем так говорить, Клер? — возразил Деррик. — Мы нормально живем, а ты как скажешь что-нибудь…
— От правды не уйдешь, — сказала Клер.
У Боба не было никакого желания это слушать. Он снял с губы крошечную косточку и стрельнул ею в темноту.
— Я, может, сбегу через денек-другой, — сказал он. — Присмотрите за моим зоопарком, пока меня не будет?
На следующий вечер он отправился в поселок, который был на острове, чтобы позвонить из тамошнего магазина. На потолке таксофонной будки зудела большая галогеновая лампочка, и в ее желтом сиянии ошалело толклись мошки, похожие на облачко конфетти. Он заправил в щель горсть четвертаков. Подождал. Трубку снял мужчина.
— Привет, Рэндалл, — сказал Боб.
— Здорово, племяш, — ответил Рэндалл. — Как успехи?
— Средне, — сказал Боб. — Дворик твой я отремонтировал. Шкафчики подкрасил.
— Вот спасибо. Что бы я без тебя делал! У самого бы никогда руки не дошли, но, знаешь… в общем, ты молодец. — Наступила пауза, потом Рэндалл чихнул в телефон. — А как там стены?
— Стены хреново и лучше не станут, — сказал Боб. — Не потащу же я новые панели из магазина на своем горбу.
— Неужто нельзя кого-нибудь поймать, чтоб подбросил? Или взять пикапчик в прокат? — сказал Рэндалл. — А может, у них доставка есть. Черт, ну я не знаю, Боб, разберись как-нибудь.
— Что ты делаешь в моем доме? — спросил Боб. В ответ Рэндалл пробормотал что-то невнятное. Потом трубку взяла Вики и поздоровалась.
— Привет, Вик, — сказал он.
— Ну, как у тебя дела?
— Шикарно, — сказал Боб. — Нашел во дворе нефть. Теперь заливаюсь шампанским и справляю нужду в золотой унитаз. Нанял прислугу, чтобы кормили меня с ложечки черной икрой. Но вся эта роскошь мне малость поднадоела. Думаю, не пора ли вернуться.
— Хм, — сказала она. — Нам надо кое о чем поговорить.
Боб спросил, о чем, но Вики ответила не сразу. Она сказала, что любит его и что сильно о нем беспокоилась. Сказала, что он вел себя очень неразумно и что ей жаль его. Сказала, что ей было тяжело без него, но, как она ни старалась, пока ей не удалось придумать, ради чего она могла бы сейчас принять его обратно. Бесстрастным тоном адвоката она перечислила недостатки Боба. Это звучало так, словно она составила их длинный список заранее, с указанием дат и свидетелей, выделив жирным шрифтом самые важные места. Боб слушал и чувствовал, как у него холодеет внутри.
Он увидел, как из-за автомата с газировкой вышла мышь. Она ела талончик.
— Может, скажешь лучше, что Рэндалл делает в нашем доме? — прервал он жену. — Может, мы лучше это обсудим?
— А может, мы лучше ничего не будем обсуждать? — сказала она. — Мне спокойнее, когда я вообще про тебя забываю.
Боб вздохнул и принялся вяло, сбивчиво извиняться, но Вики не отвечала, и он догадался, что она отняла трубку от уха и держит ее на отлете, как бывало, когда звонила ее мать. Тогда он вернулся к своей предыдущей теме, где чувствовал себя более уверенно, и начал выразительно объяснять, что он делает с дядей, если тот будет лезть куда не надо.
— Слушай, напиши это все в открытке, а? — сказала она. — У меня сейчас макароны убегут. Ладно, всего хорошего. Не пропадай.
— Эй, постой, черт побери, — начал было Боб, но Вики повесила трубку раньше, чем он успел сказать то, что действительно хотел сказать.
Когда Боб возвращался домой, закат почти угас. Он миновал единственный бар в поселке и слышал, как там смеются мужчины и женщины. Повернул у торговой точки, под которую местные жители переоборудовали старый гараж, украсив его вместо вывески обычной доской с криво выжженными буквами. Пройдя мимо почты, он выбрался на дорогу к дому и зашагал в сгущающихся сумерках.
Он уже ложился спать, как вдруг пришел Деррик. Он открыл дверь без стука.
— Чтоб тебя! — вырвалось у Боба.
Деррик ввалился в дом на подгибающихся ногах. Шатаясь, довольно долго озирал комнату, прежде чем заметил Боба, сидящего на раскладушке.
— Вставай, — сказал Деррик. — Мы с тобой едем в город.
Боб вздохнул.
— Иди домой, орел, — сказал он. — Где Клер?
— Пошла она в жопу, — сказал Деррик. — Она меня обругала, понял? Она меня не уважает и говорит со мной не… неподобающе. Теперь мне на нее насрать. Давай, поехали на Кокосовый пляж и перетрахаем там все, что шевелится.
— Сядь, — сказал Боб. — Сейчас налью тебе выпить.
— Хорошая мысль, — согласился Деррик.
Боб пошел на кухню, наболтал в кувшине шипучки и налил в чашку. Когда он вернулся. Деррик лежал на полу, с присвистом посапывая во сне. Разбудить его Бобу не удалось. Тогда он повернул Деррика на бок, прикрыл одеялом, а сам лег на раскладушку.
