Империя света - Енха Ким

— Давненько мы с вами не виделись, — начал Киен.

— Да, действительно.

В «Баскин Роббинс» было почти пусто. Кроме них в зале сидели еще три девочки, с виду школьницы, которые увлеченно болтали о чем-то своем. Двое мужчин принялись есть свое мороженое.

— В последнее время меня все тянет на холодное.

— Правда? Обычно с возрастом, наоборот, начинаешь избегать холодную пищу.

— Мне все время как-то жарко.

— Ну это даже хорошо.

— Еще потею сильно, а летом вообще беда.

Киен не сводил глаз с собеседника. Он не ожидал, что сможет так легко найти его. Они вместе были в группе связи № 130, но даже тогда не были близко знакомы. Ли Санхек готовил их по совершенно разным направлениям.

— Я думал, что даже не вспомню ваше имя… — сказал Киен.

Мужчина смотрел на него без тени улыбки. В его глазах читалось сильное опасение. Что у тебя на уме, а? Какого черта ты заявился?

— Столько лет прошло. Не ожидал вас увидеть.

— Я шел по Чонро, и вдруг ваше имя само всплыло в памяти, как какое-то откровение. Как будто высветилось на электронном табло.

Мужчина с усмешкой фыркнул. Тусклый, потемневший цвет кожи выдавал нездоровую печень — вероятно, результат злоупотребления алкоголем. Все его тело напрочь утратило былой тонус. К собственному удивлению, Киен поймал себя на том, что вид коллеги его крайне разочаровал. Он разглядывал его, словно ревизор из Пхеньяна, прибывший с идеологической проверкой. Вполне возможно, что тот смотрел на Киена точно так же. При этой мысли ему сделалось неловко.

— То есть хотите сказать, вы вот так ни с того ни с сего вызвали меня только потому, что вам вдруг вспомнилось мое имя и вы подумали: «А дай-ка встречусь с ним», — так?

— Нет, не совсем.

Киен съел еще ложку мороженого. Сладкая молочная масса скользнула в горло. Он поднял глаза и продолжил:

— Послушайте, господин Ли.

— Что?

Тот, кого он назвал господином Ли, вынул изо рта ложку. Его взгляд был полон тревоги и раздражения.

— С вами не происходило ничего странного вчера или сегодня? — осторожно начал Киен. У него задрожали колени. Стол слегка затрясся, и Киен с силой надавил на него правым локтем, чтобы остановить вибрацию.

— О чем это вы? — Глаза мужчины нервно забегали.

— Может, вы заметили что-нибудь странное в эти дни?

Ли повернул голову и окинул взглядом этаж.

— Хвоста не было, я проверил по пути сюда, — успокоил его Киен.

— Послушайте меня.

— Да, говорите, — нетерпеливо подгонял Киен.

Ли слегка пригнул голову и заговорил вполголоса:

— У меня больной ребенок.

— Что?

— Церебральный паралич. С женой мы в разводе, и без меня за ним некому будет ухаживать. Вы же сами сейчас видели, я торгую сотовыми телефонами, еле-еле свожу концы с концами. А еще надо платить за спецшколу для ребенка, и тогда вообще ни гроша не остается.

Говоря это, он чуть не плакал. Его слова поставили Киена в тупик.

— Но… но зачем вы мне все это говорите?

Ли сел прямо. Судя по тому, как он чуть заметно морщился всякий раз, когда сгибал или разгибал спину, у него были проблемы с позвоночником.

— Пожалуйста, сжальтесь надо мной.

— Пожалейте, умоляю!

Киен, оглядываясь по сторонам, схватил его за запястье и спешно начал успокаивать:

— Товарищ Ли Пхиль, послушайте. Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Не волнуйтесь, я здесь не для того, чтобы забрать вас.

Ли с недоверием посмотрел на него, слегка наклонив голову вправо. Вероятно, слова Киена его все еще не убедили.

— Это правда?

— Конечно. Разве стал бы я тогда назначать встречу в таком месте?

Ли снова огляделся по сторонам.

— Ладно, допустим. — сказал он, немного успокоившись.

— Я понимаю, почему вы испугались.

― А что я мог еще подумать? Вы появились откуда ни возьмись спустя десять лет, притащили сюда…

— Я вас не тащил.

Ли раздраженно схватил ложку, чтобы доесть мороженое, но тут же снова бросил ее, как будто у него резко пропал аппетит.

— Тогда что вам от меня нужно?

Киен внимательно посмотрел на него. Усталые глаза обрамляли темные круги и глубокие морщины. Он сильно поправился и в целом выглядел изможденным, чем-то напоминая размякшие часы с картины Сальвадора Дали.

Подвинув свой стул, Киен сел ближе к Ли и сказал ему почти на ухо:

— Кажется, секретарь Ли вернулся.

Ли посмотрел на него с паникой в глазах, словно человек, которому только что приснился кошмар. Все его лицо превратилось в один черный вопросительный знак.

— Кто? Ли Санхек? Но его ведь давно убрали…

— Ну да. Тогда, после того дела… нашего задания, его сразу… — Киен слегка дернул правой щекой и сделал жест головой в сторону, как бы показывая, что что-то улетело далеко-далеко, — вышвырнули.

Ли утвердительно кивнул головой. За этим утверждением читалась тихая мольба.

— И что, сейчас Ли Санхек… Он здесь, в Сеуле?

— Пока неясно.

— Тогда что?

— Я еще сам не знаю. Ясно только то, что кому-то стало известно о нашем существовании.

Дыхание Ли становилось все более шумным и прерывистым.

— Но нас ведь уже давно отрезали?

— Сегодня утром, — Киен показал четыре пальца, — я получил приказ.

Лицо Ли стало еще мрачнее. Киен продолжал:

— Кто-то позвонил мне и сказал, чтобы я проверил электронную почту. Я проверил: это точно был он, номер четыре.

— Срок возвращения?

— Завтра на рассвете.

— Вот черт, — Ли уже начинал нервно ерзать. — Мы же оба были под Ли Санхеком. Не может быть, чтобы они нашли только одного. Не может быть. А как же мой сын? Он ни за что не сможет жить на Севере. Не выдержит такой перемены. Он и так намучался с этой школой. Сначала отправил его в обычную, но там его допекли. Гаденыши, ДЦП не значит, что он тупой! Они запихивали ему в рот бумагу и пинали в зад. Черти какие-то, а не дети. Эти сеульские ублюдки, мелкое отродье капитализма, не знают, что значит жить вместе. Что значит община, взаимопомощь — не знают. Умеют думать только о себе. Конечно, это не их вина. Их так родители научили.

— Успокойтесь, пожалуйста.

В глазах Ли пылала ярость, и он со злостью посмотрел на Киена:

— А может, ты?..

— Что «ты»? — Киен непроизвольно напрягся и сжал кулаки.

— Может, это ты вонючая крыса?

Киен переменился в лице.

— Нацбез, нет, сейчас это НРС ведь называется. Что, к ним подался, да? Ах ты, гнида…

— Эй, выбирай выражения, — Киен говорил низким, приглушенным тоном, но жестко чеканил каждый слог.

— Скажи честно, а? Ты, Ким Киен. Давай уже с тобой начистоту.

От сильного возбуждения у него вырвался родной пхёнанский акцент. Глядя на него, Киен насторожился. Он сделал глубокий вдох. Спокойно, спокойно. Не ввязывайся в это. Нельзя поддаваться. Нельзя.

— Я понимаю, откуда такие подозрения. Но повторяю еще раз, я тут ни при чем.

Ли прищурился. Он встал с места, обогнул маленький пластиковый столик и, подойдя вплотную, резко накрыл Киена сзади, как делают дети, когда подшучивают друг над другом. Затем он быстро ощупал его, проверив все карманы. Движения рук Ли были четкими и проворными, как будто это не он только что сидел ссутулившись за столом, весь дряблый и рыхлый. Вероятно, он проверял, нет ли у Киена пистолета или наручников. Тот схватил его за плечо и резко вскочил. Крепко сцепившись, они с силой уперлись друг в друга, как боксеры в поединке. Пластиковый стул с шумом опрокинулся на пол. Молодой стажер за прилавком пронзительно закричал: «Эй, что вы делаете?»

— Сукин сын, пошли отсюда, продолжим снаружи, — грубо прошипел Ли, не ослабляя хватки.

— Пошли, — Киен кивнул головой.

Они расцепились, но продолжали сверлить друг друга взглядами. Извинившись перед продавцом, они поставили стул на место, выбросили бумажные стаканчики в урну и вышли из кафе. Сидевшие внутри школьницы не обратили никакого внимания на их перепалку и продолжали увлеченно болтать о чем-то своем.