Раздолбай - Лим Юлия

– Потом у вас будут экзамены, а на подачу документов обычно дается два-три месяца. Поднимайтесь, идем в класс информатики.

Самара первой подхватывает рюкзак с крючка и подходит к учительнице сквозь ленивый поток одноклассников.

– Светлана Александровна, я и так знаю, что моя жизнь связана со спортом. Можно я пойду? У меня еще куча дел.

Развязная манера речи, притопывание ногой, презрение в глазах… с такими девчонками Светлана в школьные годы предпочитала не связываться. Теперь предстояло отстоять свой авторитет.

– Нет. Этот тест обязателен для всех.

– О, вы, типа, щас решили за мой счет самоутвердиться? – Ремизова усмехается и вскидывает указательный палец. – Знаете что? Идите на фиг. Мне ваши сраные тесты не нужны. Я уже давно знаю, кто я и чем буду заниматься.

– За языком следи, – подходит Дархан. – Не доросла еще, чтобы так с учителем разговаривать.

– Что за фигня, Дар?

Кусаинов поводит плечом, глядя на Самару с безразличием.

– М-м-м, понятно. Нравятся постарше, да? Ну и оставайся с этой старухой, урод, – пихнув его плечом в плечо, Ремизова вылетает из кабинета.

Светлана провожает ее взглядом.

– Вы в порядке? – спрашивает Дархан.

– Что? А, да. Я бы и сама справилась.

– Некоторые вещи проще уладить тому, кто смотрит со стороны.

– Ты все еще не хочешь рассказать мне о связи с сестрой того парня?

Дархан качает головой.

– Вам это знать не нужно.

– Почему ты так считаешь?

– Вы когда-нибудь просто верили в человека?

– Что ты имеешь в виду?

– Слепая вера. Когда веришь и не задаешь вопросов.

– Нет.

– Попробуйте. Уверяю, вам понравится.

Тест на профориентацию утомляет. Светлана устает вдвое больше, чем ее ученики, и, попрощавшись со всеми, приходит отдохнуть в кафе неподалеку. Она впервые за долгое время заказывает блинчики с шоколадом и наслаждается каждым кусочком. Приятная расслабляющая музыка, вкусный кофе и тающие во рту блинчики в пятницу – что может быть лучше?

Подперев голову, она закрывает глаза и слушает мелодии, льющиеся из динамиков. Никакая Самара не испортит ей настроение. Ни за что! Дети сейчас чувствительные, а их родители чересчур вовлечены в соцсети и мессенджеры. Стоит Ремизовой пожаловаться родителям, как они налетят на педсостав и выклюют мозги по кусочкам.

– Ваш чек.

– Спасибо.

Расплатившись за вкусный обед и оставив чаевые, Светлана выходит на улицу. Весна постепенно перехватывает власть у зимы. Дышать становится легче. Поддавшись игривому настроению, Светлана встает на бортик и идет вдоль ручья, балансируя руками, чтобы не свалиться в мокрую после снега землю.

У перекрестка она останавливается, дожидаясь зеленого светофора.

– Вот мы и встретились, – шепчет знакомый голос. Светлана вздрагивает. Ее хватают за плечи и встряхивают, не давая развернуться. – Не вздумай кричать, а не то мои парни тебя порежут.

– Ч-что вам от м-меня надо?

– Для начала перейди дорогу. Веди себя как можно естественнее.

Светлана вдыхает полной грудью, подавляя приступ нервной тошноты, и под писк светофора делает шаг вперед. Второй, третий. Потом четвертый вбок.

– Блин, я из-за нее в лужу наступил… – голос второго парня отдаляется.

Светлана оборачивается, толкает Радика и бежит по дороге наискосок. Сердце бьется в горле, от страха крик не прорывается наружу.

Она заворачивает за угол, поглядывая через плечо, и со всего размаху врезается в Лисова. Ее отшибает назад. Беспомощно размахивая руками, Светлана пытается зацепиться за воздух. Рома ловит ее за руки и дергает к себе.

– Вы в порядке? Вы уже второй раз…

– Надо бежать, – выдыхает она. – Бежим… – едва она перехватывает руку Ромы, как преследователи догоняют их.

– Вот же сучка, – посмеивается Радик. – Решила к малолетке прицепиться? Браво-браво, – он издевательски хлопает. – Вот какие нынче учителя. Раньше готовы были умереть за учеников, а щас за первого встречного прячутся.

– А ты еще кто? – спрашивает Рома. Светлана невольно сжимает его руку. Он осторожно заводит ее за свою спину. – Че к моей учительнице прикопался?

– О, так вы еще и знакомы. Вот это совпадение, – парни переглядываются. Второй перекидывает нож из руки в руку, пуская солнечных зайчиков в глаза Светлане и Роме.

– Я дважды спрашивать не буду, – грозится Лисов.

Светлана осторожно вытаскивает телефон. Нужно набрать 02, да руки трясутся.

– Эй, чика, ты куда там полезла? – парень с ножом делает выпад в сторону Светланы, но Рома вовремя защищает ее рюкзаком. Ткань с треском рвется.

– Не вздумай звонить в полицию, иначе найдешь своего Дарханчика на ближайшей помойке, – рявкает Радик.

– Что вы от него хотите? – дрожащим от возмущения голосом спрашивает она. – Что он вам такого сделал, что вы постоянно к нему пристаете?

– Это ты, урод, ему кроссовки порезал? – рычит Лисов.

– Что он такого сделал? – Радик смеется во весь голос, жестом приказывая другу остановиться. – Да ничего. Его рождение – это одна большая ошибка. Просто передай своему китаёзе, чтобы он не лез в нашу семью. Одно из двух: либо он наконец отстанет, либо кто-то из вас троих в скором времени умрет. Чао, – отпустив шутливый поклон, Радик с приятелем уходят.

– Боже… – Светлана садится на корточки и упирается лбом в кулаки.

– Вы в порядке? Он вас не задел?

– Нет… все хорошо. Но Дархан…

– За него не волнуйтесь. Если они его до сих пор не прирезали, значит, и не планируют. Просто шпана, запугивают обычных людей.

Светлана поднимает красные от слез глаза. Рома сидит напротив на корточках.

– Но как я могу? Дархан – мой ученик и твой одноклассник. И… и у него даже денег на одежду не было, он зимой в одном свитере ходил! Я не могу оставить его бороться в одиночку с этим отморозком.

– Тогда у нас только один выход, – серьезно говорит Лисов. – Идемте в полицию. Напишем заявление.

26. Рома

– Светлана Александровна, это нельзя замалчивать, – уговаривает Рома, пока они стоят перед полицейским участком. – Они себя так ведут только потому, что им никто не противостоит.

– Рома, есть вещи поважнее гордости и противостояния.

– Да? Какие же?

– Жизнь.

Лисов фыркает.

– Если вы не собираетесь писать заявление, я сам его напишу, – не дожидаясь ответа, он заходит в участок. – Участковый на месте?

– Ага, в кабинете.

– Спасибо.

– Рома, подожди, – учительница пытается его остановить, но он непреклонен. – Подумай о Дархане.

– Именно это я сейчас и делаю. Они угрожали нам с вами, шантажируя его жизнью. Нужно ответить так, чтобы они свои языки засунули в…

– Что здесь происходит? – Федор выглядывает в коридор. – Лисов? Что ты опять натворил?

– Да почему сразу я? – на разъяренном лице Ромы мелькает злая усмешка. – Это вы тут свою работу не выполняете, когда горожане нуждаются!

– Боже, простите его, пожалуйста, – учительница протягивает руку участковому. – Рада встрече, Федор Евгеньевич.

– Взаимно, – он пожимает ей руку и раскрывает дверь шире. – Заходите.

Усевшись напротив стола, Рома и Светлана переглядываются. Он указывает глазами на участкового, предлагая начать. Поначалу она колеблется, но, когда Лисов чуть не перехватывает инициативу, говорит первой:

– Простите за заминку. Дело очень деликатное. Я бы не хотела, чтобы о нем стало известно за пределами этого кабинета.

– Даю слово, – Федор кивает, складывая руки замком. – Продолжайте.

– Дело в том, что… мне и моему ученику угрожают. Я заступилась за него, и теперь наши жизни в опасности.

– Лисову, что ли?

– Нет. Вы… то есть не лично вы, а его как-то поймали гуляющим ночью и привели в участок. Кусаинов Дархан.

– А-а, знаю его, – Федор постукивает кулаком по столу. – Неблагополучная семья у парня. Сколько раз опеку вызывали, его папаша все как-то выкручивается.