Дуглас Кеннеди - Испытание правдой
— Да.
— Тогда вперед.
Тоби первым спустился к машине, прихватив свой рюкзак и мою дорожную сумку. Я сменила Джеффу подгузник, переодела его в новый комбинезон и вовремя вспомнила, что нужно взять с собой пустышки и пару резиновых игрушек, чтобы он не скучал в дороге. Потом, оставив свет в гостиной (на случай, если кто-то из прохожих бросит взгляд на наши окна), я взяла сына на руки и вышла из дому. Пока мы спускались по лестнице, он расплакался — явно недовольный тем, что его вынесли на осенний холод, да еще в темноту. Я села за руль и протянула руку за ключами от машины.
— Теперь без шуток, — сказал Тоби. — Если вздумаешь отвезти меня в полицию, обещаю, что…
— Заткнись, черт возьми, и дай мне ключи.
Он от души расхохотался и положил мне на ладонь связку ключей. Я включила зажигание и тронулась с места. Джефф продолжал надрываться.
— Он собирается реветь всю дорогу до самой границы? — спросил Тоби.
— Если так, считай, что нам не повезло.
Я вырулила на центральную улицу. Она казалась пустынной. Пока…
— О, черт, — выдохнула я.
— Не останавливайся.
— Это Билли, — сказала я, узнав его по прыгающей походке и поникшей голове.
Заслышав звук приближающейся машины, Билли встрепенулся.
— Махни ему рукой, — сказал Тоби.
— Не указывай, что мне делать, — проворчала я. Но, поравнявшись с Билли, все-таки кивнула ему. Он робко улыбнулся и, конечно, заметил, что нас в машине трое.
— Если он что-нибудь вякнет, просто скажи, что отвозила меня на автовокзал «Грейхаунд» в Льюистоне.
— Я уже это продумала.
— Браво. Сворачивай здесь.
— Я знаю дорогу в Льюистон.
Мы замолчали — надолго, на целых пять часов. Перед тем как тронуться в путь, я бросила на приборную панель пачку сигарет, и мы медленно опустошали ее, двигаясь на север. Узкая объездная дорога на Льюистон была пустынна. Когда мы выехали на федеральную автостраду, я старалась соблюдать скоростной режим, хотя и было желание двигаться миль на пять в час быстрее. Я постоянно поглядывала на часы. К тому времени как мы добрались до Уотервиля и поворота на шоссе 201, Джефф заснул. Включив радио, я настроилась на волну Хосе, ночного диджея, который всегда казался слегка обдолбанным и питал слабость к «Пинк Флойд», «Айрон Баттерфлай» и другим наркоманским группам. Сидевший рядом со мной Тоби был глубоко погружен в свои мысли — смолил одну сигарету за другой, уставившись в окно; похоже, он всерьез воспринял мой запрет на разговоры. Вид у него был задумчивый, усталый и слегка встревоженный. А я? Сотни разных мыслей вихрем кружили в моей голове. Я думала об отце, о муже, о том дерьме, что сидело сейчас рядом, о том, что отец предал меня, что я предала Дэна, что этот страшный человечек использовал всех нас в своих целях и что я виновата во всем, что с нами произошло. Мне так хотелось поговорить сейчас с Марджи и все рассказать ей, но я боялась, что телефон могут прослушивать, что федералы будут поджидать меня дома к моменту моего возвращения (или, хуже того, уже стоят на границе, готовые схватить нас). Я мучилась вопросами, устоит ли мой брак после таких испытаний и не захочет ли Дэн отобрать у меня сына, тем более, если меня обвинят в уголовном преступлении; думала я и о том, что никогда больше не смогу общаться с отцом после всего этого, и что еще никогда в жизни не была так напугана, и…
— Давай остановимся на минутку, — сказал Тоби, кивая на автозаправку на пересечении федеральной автострады и шоссе 201. — Нам пора заправиться, а мне надо отлить.
Мы съехали с трассы к бензоколонке. Как только я заглушила двигатель, Тоби вынул ключи из замка зажигания и сунул их в карман.
— Так надежнее, — сказал он.
Мне хотелось обрушить на него поток ругательств, но не было сил от усталости и напряжения. Поэтому я просто сказала: «Прекрасно» — и вышла из машины проверить Джеффа. Малыш крепко спал. Я посмотрела на часы. Девять часов восемнадцать минут. Три часа до границы, все идет хорошо. Пока мы укладываемся в график.
Заправщик — пожилой, со спичкой в уголке рта — подошел к нам, залил полный бак бензина, плеснул на лобовое стекло воды и протер его губкой. Тоби вернулся с тремя пачками сигарет.
— Подумал, что могут понадобиться.
— Да, это точно. Ключи. Теперь моя очередь отливать.
— Ты всерьез думаешь, что я могу уехать с твоим сыном на заднем сиденье?
Нет, я так не думала, но мне хотелось продемонстрировать степень моего недоверия к нему. Так что я протянула руку и щелкнула пальцами. Очередная ухмылка на его лице — и он вернул мне ключи.
Я прошла в вонючий туалет и, стараясь не дышать, наспех облегчилась. Потом слегка ополоснула лицо, избегая смотреть в треснутое зеркало над умывальником. Меньше всего мне сейчас хотелось разглядывать себя, если вообще видеть.
Когда я вернулась к машине, Тоби расплачивался с заправщиком. Я запрыгнула на водительское сиденье, и мужчина сказал, обращаясь к Тоби:
— Сажаешь девушку за руль? Смело.
— Мне надо поспать, — успокоил его Тоби.
Он устроился на пассажирском сиденье и хлопнул дверью.
— Тоже мне, женофоб дерьмовый, — услышала я.
— Такой же, как и ты.
Это были последние слова, которыми мы обменялись за следующие сто тридцать миль пути. Дорога на север была длинной, лесистой, тихой и медленной. Деревья стояли плотной стеной, заграждая лунный свет, и мне приходилось до боли щуриться, чтобы различить в свете фар крутые подъемы, которых становилось все больше на подъезде к Канаде. Мы проскочили пару неприметных городков, и это были единственные населенные пункты на всем бесконечном и безлюдном пространстве. Это напомнило мне (как будто я нуждалась в напоминании), каким унылым и одиноким может быть штат Мэн. Меня тревожила мысль о том, что, если мы, не дай бог, сломаемся, помощи ждать неоткуда до самого утра. А к тому времени…
Я потянулась за очередной сигаретой, и мой взгляд упал на часы. Десять двадцать три. Неужели прошел целый час?
— Хочешь кофе? — спросил Тоби.
— Да, — ответила я.
Он полез за термосом, отвинтил крышку и налил мне кофе. Я кое-как пристроила чашку в руке, медленно потягивая кофе маленькими глотками. Допив, молча вернула чашку Тоби. Потом снова закурила, глубоко затягиваясь.
Радиостанция, которую я слушала, постепенно уходила из эфира. Я покрутила ручку настройки, и ночной диджей затараторил по-французски. Квебек был совсем близко. Утопив педаль газа, я пролетела мимо дорожного указателя с надписью «Граница — 15 миль».
Спустя четверть часа мы въехали в город. Джекмен. Часы на приборной доске показывали двенадцать десять. Тоби попросил притормозить у обочины. Я остановилась напротив здания местного суда.
— Дальше я сам поведу машину, — сказал он. — Так будет выглядеть солиднее. А ты пересядешь на заднее сиденье и притворишься, что спишь рядом с ребенком. Если канадские пограничники захотят задать тебе вопросы, сделаешь вид, будто тебя разбудили. Но я думаю, что они и так нас пропустят, к тому же если ты будешь спать, они не смогут разглядеть твоего лица… ты ведь этого хотела, верно?
— Да, именно этого я и хотела.
— И оставь мне свой паспорт и свидетельство о рождении, на случай, если захотят их посмотреть.
Я достала документы и положила их на приборную доску. Потом открыла дверцу, вышла из машины и пересела назад. Джефф завозился и недовольно запыхтел. Тут я заметила, что он выплюнул пустышку. Я пошарила рукой по полу, отыскала пустышку, облизала ее и сунула обратно в беззубые десны малыша, затем вытянулась на заднем сиденье, привалившись головой к детскому креслу.
— Готова? — спросил Тоби.
— Да, — буркнула я и закрыла глаза.
До границы было минут пять езды. Я почувствовала, как мы притормаживаем. Тоби выключил радио. С минуту мы стояли, потом машина слегка дернулась вперед и снова остановилась. Я слышала, как опустилось стекло и чей-то голос с квебекским акцентом произнес:
— Добро пожаловать в Канаду. Могу я взглянуть на ваши документы?
Шорох бумаг, пауза, и снова голос:
— Что привело вас в Канаду, мистер Уолкер?
Мистер Уолкер?
— В гости на уик-энд, к друзьям в Квебек-Сити.
Луч фонарика ударил мне в лицо. Я заморгала, как будто спросонья. Приподнявшись, я удивленно взглянула на пограничника.
— Desole… извините, — пробормотал он.
— Спи, дорогая, — сказал Тоби.
Я снова легла, накрыв лицо ладонью.
— Поздновато для путешествия, — сказал пограничник.
— В шесть вечера закончил работу, к тому же с малышом мы можем ездить на дальние расстояния только по ночам, когда он крепко спит.
— Мне ли не знать, — сказал пограничник. — Мои две девчонки начинали реветь, если больше получаса находились в машине. Что-нибудь есть задекларировать?
