Дуглас Кеннеди - Испытание правдой
— Это когда взорвали правительственное учреждение или что-то в этом роде?
— Региональный офис Министерства обороны, если точнее.
— Это ты взорвал?
— Черт возьми, нет. Говорю же, я противник насилия.
— Ты просто поддерживаешь людей, которые этим занимаются.
— Политические перемены требуют участия теоретиков, активистов и анархистов. И да, здание взорвали «метеорологи». Проблема в том, что… они поставили часовой механизм, который должен был привести бомбу в действие среди ночи, когда в здании никого нет. Но они не знали, что Министерство обороны решило обратиться к услугам частной охранной фирмы для ночного дежурства в здании. Вышло так, что в ту ночь дежурили двое охранников. Оба они погибли.
— Послушай, это всего лишь пара рабочих лошадок. Судя по твоим высказываниям, это малая цена, которую можно заплатить за политические перемены.
— Я так не думаю.
— Вздор, но это к делу не относится. Разве у этих охранников не было жен и детей?
Он жадно затянулся сигаретой.
— Думаю, да, — сказал он.
— Ты думаешь?
— Оба женаты, пятеро детей на двоих.
— Должно быть, ты очень гордишься своими друзьями-«метеорологами».
— Они не были моими друзьями, — раздраженно произнес он.
— Значит, товарищи?
— Это имеет значение?
— Так если ты не закладывал бомбу, — продолжила я, игнорируя его вопрос, — тогда почему ты в бегах?
— Потому что после неудачного взрыва двое исполнителей пару дней отсиживались у меня.
— Другими словами, ты приютил двух убийц.
— Я просто дал им возможность пересидеть у меня дома, вот и все.
— Но разве это не уголовное преступление — скрывать убийц?
— Они не убийцы.
— По мне, если они убили двух человек, значит, они убийцы… и только не говори мне, что, поскольку речь идет о политическом акте, это не убийство.
— Думай что хочешь, — сказал, он. — Факт остается фактом: как только страсти улеглись, эти ребята улизнули из города… куда — неизвестно… и тогда люди из организации предложили мне тоже на время исчезнуть, на случай, если федералы все-таки смекнут, что именно я укрывал исполнителей. Что, собственно, и произошло.
— Как они догадались?
— По телефону я не смог узнать подробности, но, похоже, у федералов был свой осведомитель в организации, потому что прошлой ночью в моей квартире провели обыск. И, как сказал парень, который звонил, они нашли записку с номером рейса «Истерн Эйрлайнз». А отсюда они уже смогли…
— Постой-ка, — перебила я его. — Ты же говорил, что добирался сюда автостопом.
Он затушил сигарету и тут же потянулся за следующей. Снова закурив, он сказал:
— Я тебя обманул. Я вылетел из О’Хара в Ла Гардиа[41], а там пересел на рейс до Портленда.
— Почему Портленд?
— Тебе будет неприятно это слышать.
— Давай вываливай.
— Потому что, когда просочились слухи, что к нам внедрили провокатора… и мне посоветовали исчезнуть… я в панике позвонил твоему отцу.
— Ты что сделал?
— Послушай, твой отец всегда был моим верным другом, и я часто обращался к нему за советом.
Я не верила ушам своим.
— И он подкинул тебе идею использовать мой дом в Мэне как временное убежище?
Теперь он старательно избегал моего гневного взгляда.
— Не совсем. Но он сказал, что, если мне случится оказаться в Мэне…
— Какой бред! — крикнула я. — Тебе приказали исчезнуть, ты обратился за советом к Джону Уинтропу Лэтаму, и он сказал…
Я запнулась, вдруг отчетливо вспомнив свой разговор с отцом в тот вечер — когда я упомянула о том, что мне позвонил Тоби и сообщил, что путешествует по стране, «сбежав» от своей докторской диссертации в Чикагском университете. И что же ответил отец?
Это вполне в духе Тоби — вот так свалиться как снег на голову. Может, он и самый яркий парнишка, который встретился мне за последние тридцать лет, но для забега на длинную дистанцию совершенно не пригоден. Это один из самых блестящих ораторов — живой, остроумный, невероятно начитанный, да к тому же сам отлично пишет. Ты бы видела статьи, которые он публиковал в «Рэмпатс» и «Нейшн». Великолепный слог и непревзойденное аналитическое мышление.
И потом:
Ты не могла бы приютить его на пару дней?
Выходит, отец с самого начала знал, что совершил Тоби, как знал и о том, что он в бегах. Отец подставил меня.
— …и он сказал: «Моя дочь осела в Мэне. В маленьком тихом городке, всего в паре часов от канадской границы. И как раз сейчас ее муж в отъезде…»
— Нет, он не так сказал.
— Позволь задать тебе вопрос, — перебила я его. — Если твоя фотография маячит во всех газетах…
— Парень, который звонил, сказал, что федералы еще не предали это дело широкой огласке. Пока они только обыскали мою квартиру, хотят встретиться со мной, но в розыск меня не объявили. Они знают, кто заложил бомбу, и полагают, что я просто «помогал и содействовал».
— И все-таки, почему же ты сразу не побежал за границу?
— Эта мысль приходила мне в голову, и я даже обсуждал ее со своими товарищами. Но изначально было подозрение, что, если федералы уже открыли охоту на меня, они будут контролировать границу. В любом случае, даже если бы они не проявили ко мне интереса, у любого, на кого в ФБР имеется пухлое досье, возникает проблема с пересечением границы. Как только ты оказываешься в Канаде, обратно в Штаты ты можешь вернуться, лишь получив специальное разрешение от американских властей.
— Значит, ты решил — с благословения моего отца — воспользоваться этой убогой квартиркой как убежищем, в надежде на то, что тебе не придется исполнять «Регтайм Кленового листа»[42]?
— Да, что-то вроде этого.
— И пока ты наслаждаешься гостеприимством дочери Великого профессора-радикала, почему бы заодно не трахнуть ее?
— Мне казалось, это было обоюдное решение.
— Да, но если бы ты не стал клеиться ко мне, я бы никогда не осмелилась сделать первый шаг. И теперь не оказалась бы в таком дерьме.
Я сжала кулаки и попыталась собраться с мыслями. После некоторых раздумий я сказала:
— Если тебе необходимо бежать в Канаду, можешь собирать свои вещи и отправляться в путь немедленно. Теперь, когда я знаю то, что знаю, я не подвезу тебя даже до окраины Пелхэма, не говоря уже о канадской границе.
— У тебя нет выбора.
— О, только давай без мелодрамы. Даже если федералы отследили твои передвижения до самого Мэна, они не догадаются…
— У кого я скрываюсь? Господи, какая же ты наивная. Да как только они пронюхают, что я в Мэне, им не составит ни малейшего труда вычислить все мои здешние контакты. И будь уверена, зная мои связи с твоим отцом, они попросту откроют его досье и обнаружат, что его дочь проживает в Мэне…
— Откуда, черт возьми?
— Ханна, для федералов твой отец — главный смутьян, классовый предатель восточного истеблишмента. И если Гувер ненавидит кого-то сильнее, чем восточный истеблишмент, так только радикалов из их рядов. Поверь мне, у федералов такое внушительное досье на Джона Уинтропа Лэтама, что им известно не только имя каждой из его любовниц, но также и время, место и поза, в которой он их трахал…
— Заткнись, — рявкнула я.
— И чтобы уж подстраховаться наверняка, они проверят подноготную и твою, и твоего мужа. Так что, поверь мне, эти ребята в курсе, что ты живешь в Пелхэме, а раз уж я в Мэне, то нетрудно догадаться…
— Хорошо, хорошо, — перебила я его, и в моем голосе отчетливо прозвучал страх. Пусть даже он полностью убедил меня, но я вовсе не собиралась помогать ему в побеге за границу. — Послушай. — Я старалась говорить спокойно и рассудительно. — Если федералы действительно явятся сюда, а тебя уже не будет, меня ждут неприятности из-за того, что я укрывала тебя, верно? С другой стороны, если я помогу тебе бежать, меня обвинят в криминале.
Он потянулся к бутылке, налил себе еще вина, залпом выпил и уставился на меня с презрением.
— Я знал, что ты попытаешься соскочить. Но тебе это не удастся, и вот почему. Если ты не отвезешь меня в Канаду и федералы схватят меня по дороге, я скажу, что ты укрывала меня все это время, пока я был в розыске, вверну и про то, что мы были любовниками, чтобы тебе уж точно не отвертеться. И даже если мне самому удастся пробраться в Канаду, как только я окажусь там, «метеорологи» сделают заявление для прессы, упомянув о том, что я сбежал из страны благодаря «братской помощи и отваге некоторых товарищей из Мэна». Обещаю тебе, что, как только федералы прочтут это, они снова возьмутся за досье твоего отца, и Пелхэм наводнят десятки агентов с моими фотографиями. И уж когда они раскопают, что я был здесь, да под чужим именем, и ты знала, кто я такой…
