Хулио Серрано - В Гаване идут дожди
– Ну и что ты предпринял?
– Ничего не предпринимал. Кто будет считаться с безработным или полунищим пьяницей, какие у него есть права? Через месяц нас развели. Дом остался за ней, а потом она вышла за своего начальника, которого вскоре командировали на работу за границу. Там они и жили какое-то время.
Мне было очень нелегко вспоминать обо всем этом.
По обочине шоссе, почти рядом с нами ехал какой-то человек верхом на лошади. Еще с пяток километров, и мы прибудем в город Матансас.
– Повезло твоей Бэби, – Моника причмокнула языком. – Мальдонадо молодец, что не впутал ее в историю. Благодаря ему она попала за границу.
Я усмехнулся, не сводя глаз с человека на лошади, который вскоре скрылся за деревьями. Всадник хорошо сидел в седле, и лошадь у него была хорошая. Да, Мальдонадо честно поступил с Бэби и утопил только меня. Именно так должен поступить нормальный любовник с законным мужем.
– Любовник?! – изумилась Моника.
Все это уже в прошлом. Бэби была любовницей Мальдонадо, а когда он исчез, она сошлась со своим новым начальником. Видимо, ей нравилось менять мужчин. Об этом все знали, но я узнал только годы спустя, одним дождливым вечером, когда повстречался на улице с Рохасом. Мой бывший шеф выглядел постаревшим и увядшим, как растение, сохнущее без воды; его некогда энергичное лицо осунулось и окаменело. Он уже был на пенсии и вскоре умер. Рохас сам меня окликнул и крепко пожал руку. Я пригласил его выпить пива, и мы зашли в первую встречную забегаловку, куда в прежние времена он и за порог не переступил бы. Рохас спросил меня о моей семье, я поинтересовался, как поживает его семейство.
Он по-прежнему жил в своем доме с женой и младшей дочерью-медичкой. Старшая уехала из страны, сказал он, и глаза его погрустнели. Как все старые пенсионеры, он ходил за продуктами и возился с внуками. Я почти ничего не знал о Бэби и своих близняшках и смог сообщить ему только то, что они за границей, живы-здоровы и у каждой уже своя жизнь. Бэби вышла замуж в четвертый раз.
Рохас отхлебнул пива.
«Ты правильно сделал, что с ней развелся, – сказал он. Я молча на него уставился. Тема была слишком щекотливой, чтобы ее обсуждать, но он продолжал, не замечая теперь уже моих помрачневших глаз. – Ее связь с тем человеком была просто постыдной», – добавил он и снова приложился к стакану.
«С каким человеком?» – спросил я, а пиво вдруг сделалось жутко горьким.
Рохас помедлил с ответом:
«Мальдонадо».
Такого быть не могло. Бэби никогда не давала мне повода для ревности. Она даже просила меня донести на Мальдонадо, когда он сказал, что хотел бы бежать на лодке. У Бэби были свои недостатки, но так поступить она не могла. Рохас рассеял мои сомнения.
«Это тебе так кажется. За несколько недель до того, как Мальдонадо зашел к вам, – рассказывал он, – она с ним повздорила, а потом и порвала, приревновав к кому-то. Даже грозила во всеуслышание разделаться с ним. Мальдонадо в ту пору увлекся другой женщиной. Позже, когда он всерьез решил раздобыть моторную лодку, они помирились. Тебе, значит, ничего об этом не было известно?» Я мотнул головой. Нет, мол, ничего.
«Мне тоже. Моя секретарша уже потом рассказала про все эти любовные хитросплетения».
Рохас вздохнул.
«Знаешь, – продолжал он, – у меня сложилось впечатление, что, помирившись с Мальдонадо, Бэби уехала бы с ним и забрала бы девочек».
Мне стало совсем нехорошо, и я разом осушил стакан пива.
«Ладно, а что это был за человек, который меня тогда допрашивал? Что с ним теперь?»
«Хайме? Я его мало знал. Где-то слышал, что года два назад он умер от рака».
Я больше не касался этой темы. Мы молча пили пиво, а потом немного поговорили о всякой всячине, но Рохас ни разу не спросил, как и чем я живу.
«Вот так, – сказал он. – Мне пора».
Мы встали, я заплатил за выпивку и в дверях протянул ему руку.
«Все же – почему?» – спросил я.
«Что – почему?»
«Почему ты меня тогда выкинул за борт?» – этот вопрос мучил меня долгие годы.
«Тяжелые были времена. – Рохас на пару секунд задумался. – Видишь ли, мы были осажденной крепостью, и нельзя было допускать ни малейшего послабления, ни единой трещинки, которая могла бы причинить вред. Мы не имели права ни в ком сомневаться, а ты давал некоторый повод для сомнений. В будущем такие трещинки грозили обрушить стены крепости».
Да, Рохас ничуть не изменился. Или – изменился?
«Ты бы и теперь так сделал?»
Рохас посмотрел мне в глаза.
«Кто знает, – сказал он очень серьезно. – Во всяком случае, решение принимал не я. Решали другие. Я всего лишь исполнитель, хотя с решением был согласен». – Его пальцы сжали мою руку, и мы расстались.
Больше мы с ним не виделись, а через год я узнал о его кончине.
– Вот и Матансас, – сказал шофер такси.
– Через сорок минут будем в Варадеро. – Франсис взглянул на часы. – Но найдем ли там мать Моники?
– Хочу надеяться, – ответил я и посмотрел на море.
Глава 7
В зеркале поблескивало тело
Виделось одно, а через миг другое
Облик свой меняя то и дело
Отражение не ведало покоя
Мариано Брулль,[34] ОбнаженныйНемецкая овчарка сеньоры Крус, соседки Моники, заливается лаем, и тут же ей отвечают бульдог и такса, а чуть позже, как в настоящем оркестре, где каждый инструмент знает свой черед, к ним присоединяются фокстерьер, датский дог, борзая, доберман-пинчер, ньюфаундленд и напоследок кубинский сато, самый маленький и невзрачный, но зато самый ласковый и шаловливый пес, за что, наверное, и ходит в любимчиках у сеньоры Крус, которая им всем говорит: «Да, да, мои детки, сейчас ваша мамочка вас накормит». Она идет к холодильнику и вынимает огромную кастрюлю. Собаки тотчас замолкают, но, почуяв запах мяса, собачий хор продолжает лай под управлением немецкой овчарки, которая прыгает от радости.
Каким образом сеньоре Крус удается кормить и содержать десять собак в своей двухкомнатной квартире, никто в доме не знает. Кое-кто полагает, что она – внебрачная дочь Хулио Лобо, кубинского миллионера, хозяина плантаций сахарного тростника, бежавшего в 1959 году в США и регулярно присылающего ей доллары. Другие думают, что она – бывшая прислуга этого самого магната, оставившего ей кругленькую сумму по завещанию. Но все уверены: «Она никуда из страны не уедет, потому что никогда не бросит своих собак». А собаки меж тем скачут в экстазе и лают еще пуще, когда хозяйка начинает перекладывать мясо из кастрюли в отдельные миски. «Тише, тише, детки, вы мешаете соседям», – говорит она, но собаки не обращают на ее слова никакого внимания, ибо, как говорится, не полаешь – не поешь.
Моника, разбуженная собачьим лаем, зевает, потягивается и смотрит на часы. Три часа пополудни. «Ну, я заспалась», – говорит она. Обычно она спит так долго, когда ложится в четыре утра, возвратясь с дискотеки.
В последнее время Моника не ходила на диско, чтобы не наткнуться на Кэмела и желая насладиться домашним покоем. Тем не менее иногда бывает охота попрыгать, посмеяться, зарядиться адреналином, увидеть новые лица и порадоваться жизни, особенно когда приходят хорошие вести.
Как раз вчера у Моники обнаружилось подобное желание. Она наконец получила от канадца Ричарда приглашение в Канаду.
Она прыгает от восторга, выскакивает на балкон, потрясая письмом, как флагом, и вопит: «Пришло, пришло!» На Меркадо никому нет дела до ее радостей, и торговля идет своим ходом, хотя на улице одна машина откликается визгом клаксона, а из другой в ответ доносится что-то нечленораздельное, или, может быть, водитель просто рявкнул от злости, едва не врезавшись в зад первой. «Bay!» – громко радуется Моника, а овчарка сеньоры Крус охотно ей отвечает: «Гау-гау!»
Однако радость Моники вызвана не одним только полученным приглашением. Мало-помалу уходит в прошлое чувство тревоги и страха, мешающее спать спокойно. Да и Он тоже ласков, внимателен – грех жаловаться. Как видно, подношение цыпленка богу Элеггуа сыграло свою роль. Видно, исполняется предсказание Марухи, хотя гадалка предрекла Монике тяжелые испытания до того, как наступят покой и счастье, но вот до сих пор ей не пришлось столкнуться ни с одной серьезной проблемой.
– Кета, Кета! – кричит Моника, но соседка не отвечает. Она лежит в больнице, где проходит очередной курс лечения.
«Гау-гау…» – надрывается фокстерьер сеньоры Крус; песик не из видных, но горластый и беспокойный.
Моника идет к телефону и набирает Его номер, но там аппарат, конечно, испорчен и никто не отвечает. Она не помнит или не знает, что Он уехал в Пинар-дель-Рио по неотложному делу. В Пинар-дель-Рио нашелся денежный клиент, владеющий небольшим помещением и готовый заплатить сорок тысяч долларов за дом в Гаване, а если сделка состоится, он получит свои пять тысяч комиссионных и сможет водить Монику в рестораны и другие приятные места.
