Алексий Потокин - Об одной заповеди Христа
Обзор книги Алексий Потокин - Об одной заповеди Христа
Об одной заповеди Христа
«Я есть путь….» (Ин. 14. 6)
«Отвергнись себя….иди за Мною»(Мф.16. 24)
Маленькое предисловие
Восприятию Евангельского Откровения, прозвучавшему как вызов из Вечности, как новый неслыханный зов Небес, сопротивляется не только мысль, погрязшая в земной суете, но и сам строй, образ мышления нас, оглашенных. Воюют с ним наши привычки в предпочтениях (иерархии ценностей), навыки действий и чувств, согласные с символом веры падшего человека — устойчивого свода внутренних убеждений, реально принятых нами (например таких: Бог не все продумал; Бог часто меня не слышит; есть люди плохие для меня, есть люди хорошие для меня; все относительно; если чистого, святого много и оно будет долго длиться — это меня замучает; много было и есть в истории человечества и частных судеб лишнего, ненужного, вредного; и тому подобное).Так же незримо противостоят этому Гласу наши ветхие правила слышания, при которых иное, исходящее от другого, немедленно интерпретируется (переосмысливается) по-своему, желая подчинить его своим представлениям и похотениям. Так, мы, лишенные свободы, даваемой любовью, а потому подчиняющие свою деятельность правилам и ограничениям человеческого общества , и заповеди Христа часто воспринимаем как некие указания, данные нам, как предупреждения и как некие условия хорошего поведения, за которое человеку будет награда.
Среди самих заповедей вычленяются важнейшие и второстепенные, как бы вспомогательные, которые призваны объяснить и дополнить главные установки благого Учителя. Это свойственно не только бытовой вере христиан, в которой многие откровения Христа вовсе не помнятся и не понимаются (считаясь, на глубине души, вовсе необязательными и незначительными), но и различным толкованиям Священного Писания Нового Завета духовными писателями позднейших и ранних веков.
Еще одна путаница в осмыслении свидетельства Христа о Царствии Небесном вызвана смешением места и значения заповедей Ветхого и Нового Завета. Кроме рассказа-откровения той новой жизни, которую Он принес свыше, Христос раскрывал алчущим правды смысл предсказаний-откровений, данных праотцам и пророкам (полностью этот смысл писаний открылся ученикам только после изъяснения-проповеди Воскресшего Христа), указывая прежде всего на духовную сторону Ветхого Закона, которая часто сохранялась и действовала вопреки внешнему обряду. Этот Закон, данный Моисею и пророкам — свят (духовен), но им вошла смерть в жизнь верующих, поскольку он недоступен для полного и совершенного исполнения душой и телом, сердцем и чувством.
Ветхий закон — это предтеча жизни с Богом, который звал (призывал) услышать, возжелать Его и указывал пути и обстоятельства-условия встречи с Ним при Его пришествии-снисхождении. Вместе с вочеловечиванием Христа на земле явился закон жизни будущего века — закон любви , которым бытийствует Сама Троица. Этот, ожидаемый Ветхим Заветом для погибающих (сидящих в тени смерти) людей Новый Завет, то есть новая родившаяся в Вифлееме Иудейском невиданная до Рождества Христова невидимая, нечаянная («на сердце не приходило»…), непредставимая жизнь, которой полны и переполнены Отец, Сын и Святой Дух. Сын Человеческий делился с людьми исповедью этой жизни в притчах и поучениях-заповедях, но главной, первой и последней исповедью были Его дела-поступки и их плоды. Заповеди Христа — это Он Сам. И вне Его заповедей –Его нет: « Кто любит Меня, заповеди Мои соблюдет».
Христос бытийствует своими заповедями, о которых рассказывает, уже совершив и совершая, и именно поэтому Его слово исполнено силы и благодати, то есть оно свидетельство того, что есть, а не так, как у книжников и фарисеев — слова не из жизни, а из рукописаний и идеологии.
Жизнь человека по новому закону — это причастность к Вечности, это желание-пребывание в благодатной взаимности с другим до радостного ведения и исполнения чужой воли, то есть в брачном пире Царствия Небесного. Поэтому сколь ни высок и невозможен для выполнения ветхий закон, как, например, его заповедь о любви к ближнему как к самому себе, — он абсолютно недостаточен для Жизни Царствия Небесного и будет упразднен. Христос живет иначе — Он полагает свою душу за врагов Своих, отказываясь от Себя до конца, до смерти — и тем приобретает, спасает нас, злодеев, припудренных мертвецов.
Итак, каждая заповедь Христа с определенной стороны (доступной для нашего понимания) раскрывает Его способ пребывания с нами в наших земных условиях, объясняет, каким образом проявляется Его любовь к нам. Он нам предлагает быть тем, Кем является Он Сам. На небе это множество заповедей представляет из себя лишь одну простую и всеобъемлющую заповедь — закон, по которому различные Лица становятся Единицей, — любовь к другому до забвения себя.
Тут, у нас, эта заповедь, встречаясь с причудливой, многообразной сложностью падшей, гибнущей людской природы, проповедуется с учетом ограниченных возможностей восприятия распадающихся частей, остатков когда-то единого целого тела — их состояний, каждого человека в данную минуту («льна курящегося не угасит и трости надломленной не сломает»). Специально оговаривается «бессознательное» состояние грешника, полностью закрытого от проникновения чужих слов, подобно тому семени, которое не сразу прорастает: «….потом уразумеете то что Я вам сказал, сделал»…
Слово Иисуса ищет в нас живую клеточку души, которая могла бы обрадоваться — узнать иной закон, забытый, осмеянный, вытесняемый его эгоистической противоположностью, господствующей в нас.
Вот примеры Его молитвенных обращений к нам, заблудшим; в нашей жадной расчетливости Его «любите»* [1] — это «пусть твоя левая рука не знает, что дает правая». В нашей предательской изворотливости Его «любите» — это «пусть твое слово будет да-да и нет-нет…». В нашей самодовольной замкнутости Его «любите» — это прислушаться к воле другого. В нашей алчной торопливой забывчивости Его «любите» — это будь благодарен. В нашем бесцельном, бессмысленном, зияющем пустотой существовании Его «любите» — это ищи сокровище (поданное навсегда, не иллюзорно-мечтательное). В нашем самовластно-горделивом царствовании над другими Его «любите» — это забудь про себя, пусть в твоем сердце живёт только другой, служи ему.
Божие в людях преломляется различными цветами, но Отец всех этих красок один — Небесный Свет. Так что, внимательно разглядывая в отдельности каждый цветной лучик, можно увидеть, собрав их воедино, Первоисточник в его полноте. Подобно и заповеди Христа истинно могут быть исполнены только все вместе — так, как собственно, в жизни Самого Христа: в каждый момент Своего земного пути Он исполнял все заповеди («ибо у Бога не остается бессильным никакое слово» (Лк. 1. 37), хотя ярче, заметнее других в данный момент сияла какая-нибудь одна. В свою очередь, одна единственная заповедь как семя носит в себе все остальные; и если поступку-семени дать добрую почву, дать свободно расти, мы увидим цвет и плодоношение всех до времени сокрытых слов, явленную полноту жизни. Поэтому и сказано, что исполнивший одну малейшую заповедь становится сообщником всего Царства.
Можно сказать, что каждая заповедь Христа настолько важна и необходима, что главной является любая из них, доступная человеку, пусть даже не для исполнения, а для желания исполнить или даже для сокрушения о том, что не можешь ее исполнить — даже в таком зачаточном виде ее исполнение (предысполнение) будет достаточным, чтобы родить Новую Жизнь. Важно соприкоснуться с заповедью желанием, согласием, любым местом в душе, сердце, совести, помнящим и способным к бытию.
Какая заповедь коснется данного человека — тайна. Бог Всеведущий всеми силами ищет Свою заблудшую овцу, то есть ищет, как, где и чем человек способен услышать и откликнуться на Его Жизнь — блаженство — милость — любовь. Уже удивительно и чудесно, что мы можем не работать, не биться за свое спасение, а хотя бы только помогать Ему искать нас. Приникая, вглядываясь в Христа, например, даже при формальном исполнении правил, читая, перечитывая, вдумываясь в Его слова, пока какое-нибудь не ударит нас в сердце, мы можем посодействовать открытию себя для встречи с Ним. Вот одно из первейших возможных совместных дел Христа и человека — вместе искать меня как способного на взаимность среди пустыни мертвой себялюбивой жизни.
Дети, больные аутизмом, то есть непроницаемостью для другого, — зримый пример нашего духовного аутизма или, как говорит один богослов — непромокаемости. Убедиться, что влага жизни — слово другого — не проникает через мою кожу эгоизма, но не испугаться этого, не обидеться на судьбу, а пожелать исцеления — это уже исполнение одной первой-последней заповеди Христа*. [2]
