Эдгар Вулгаков - Течение времени
– Вот, Леночка, ты ее всячески заманиваешь – и чмокаешь губами, и пальцами, призываешь к себе от родного отца, а она не идет. Танюша, иди к маме, а то она рассердится, правда, я никогда не видел ее сердитой. А лошадку мы поставим до следующего раза в стойло.
Вечером у Лариных собрались друзья, обсуждали важный вопрос: в какой лес завтра пойти за грибами. Неожиданно раздался резкий продолжительный звонок, – такие звонки в не столь отдаленные времена могли быть предвестником появления незваных гостей в форменных фуражках. Все замерли.
– Спокойно, те времена, о которых каждый из вас подумал, прошли, – Алеша направился открывать дверь, его догнала Наталия Михайловна. Дверь открывали вдвоем: он – засов, она – внутренний замок. На крыльце стоял военный, несколько поодаль от дома ждала черная «Волга». Военный отрапортовал:
– Фельдъегерь от Разуваева Николая Николаевича с пакетами и цветами для доктора Елены Федоровны Лариной, имею честь вручить.
– Пройдите, пожалуйста, сюда, в столовую, и вручите цветы лично Елене Федоровне.
Огромный букет из темно-красных роз наполнил ароматом столовую. А в пакетах оказались различные деликатесы, грузинские вина и красочная коробка с надписью «1 кг шоколада».
– Ребята, будем пировать, – воскликнула Леночка, – это все от Николая Николаевича, он поправляется и шлет всем большой привет.
– А еще он пишет, – добавил Алеша, взяв из рук Леночки письмо, – что кремлевские врачи высоко оценили работу Леночки и сообщили об этом в ее больницу. Теперь как муж, руководитель, вдохновитель и наставник, в общем, начальник семьи, предупреждаю заранее, у кого аппендицит или прободение язвы, или какая другая дырка возникла в организме, идите к Леночке – все лишнее вырежет, заштопает, а у кого чего не хватает – пришьет. Имейте в виду, что от болезни лечит только хороший врач, а не тот, у которого главное – выписать рецепт. Итак, просим всех к столу!
На следующее утро всей компанией отправились в лес за грибами. Была обильная роса, а над тропинкой, местами спускающейся в овражки, висел туман в метре-двух над землей. В таких местах грибники то и дело терялись и звали друг друга: «Ко мне, я на тропинке». И опять все, вытянувшись цепочкой, шли почти без разговоров, как бы сосредотачиваясь для предстоящей охоты за грибами. Наконец тропинка пошла вверх, солнце появилось из облаков, рассеялся туман в овражках, и неожиданно пред ними вырос белый, стройный, высокий, бесконечный лес, далеко-далеко просматриваемый во всех направлениях. Это был чистый березняк, без подлеска.
– Какая красота! – восторгалась Леночка. – Ребята, я ничего подобного не видела. Неужели это возможно – на километры самое изящное создание русской природы, которое язык не поворачивается назвать деревом – только березкой, только березкой, нежной белокожей россиянкой.
– Понравился этот лес, то-то, – сказал Костя. – Мы с Василием Васильевичем решили вам показать лучшее или одно из лучших мест нашей округи и, как видно, не ошиблись. Разбирайте палки – и вперед за лесным чудом, за грибами. Друг друга из виду не терять!
Первый подосиновик нашла Наташа, о чем радостно сообщила всему лесу. На крепкой белой высокой ножке с черными длинными узкими полосками, как бы от загара, расположилась твердая шляпка, прислонившаяся к березке и в этом месте теряющая темно-красную окраску.
– Какой красавец, – восхищалась Наташа, – даже жалко его срезать.
– Действительно, великолепный экземпляр, – сказал подошедший Василий Васильевич.
– Василий Васильевич, я вас буду сокращенно называть Вас-Вас, поскольку мы, я имею ввиду всех нас, в нерабочей обстановке охотно откликаемся на имя и только один вы длинно и протяжно – Ва-си-лий и дальше Василь-е-вич. И потом, почему вы такой всегда зажатый, нераскованный, я бы даже сказала, закомплексованный, а? Создается впечатление, что вы самый старший из всех присутствующих. Или я не права, или мне кажется? И не молчите, отвечайте мне, ну!
– Наташка, пока ты тиранила Василия Васильевича, у тебя под ногами я нашел десять красавцев, подобных твоему. Оставь в покое учителя, иначе получишь по мягкому месту.
– Вот, видите, как со мной обращается завмастерской районной МТС! Если он меня разозлит, и я начну его бить. Впрочем, я проиграю, а проигрывать не в моих правилах. В защиту мужа вмешается его жена-врач. А она-то знает, в какое место надо ударить при драке. Так вы, Вас-Вас, за меня, я надеюсь?
– Василий Васильевич, пошли искать грибы и оставим Наталию Александровну с ее одним грибом. Смотрите, все давно разбрелись по лесу. Ты с нами, разбушевавшаяся террористка, или останешься одна со своим грибом?
– Алешенька, я с вами, с вами, не бросайте меня, умоляю! А когда будем драться неизвестно за что, меня интересует, Вас-Вас будет за меня или против?
Уже далеко за полдень, усталые, пришли домой и в саду на большом столе, в тенечке, опорожнили все корзинки. И опять пошли восторги по поводу красоты горы красноголовых братьев. Какое чудо! А какая духмяность, как сразу повеяло прохладным лесом с запахами различных оттенков, как сразу эти запахи победили застоявшийся цветочный и яблоневый аромат теплого воздуха сада.
– Вот что, друзья, объявляется перерыв на три часа, – сказала Наталия Михайловна. – За это время мы с моей подружкой, – обратилась она к тете Груше, – будем охранять сон Танюши здесь, в саду, и начнем заниматься грибами. А вы отправляйтесь отдыхать. Завершим разделку грибов вместе, когда вы отдохнете. Вечером, как вы говорите, устроим пир, на сей раз грибной.
Так и поступили: трое родственников устроились, как и в прошлый раз, в спальне, с раскрытыми окнами в сад, остальные разошлись по домам, каждый из которых был не более чем в десяти минутах ходьбы. Все-таки райцентр – не Москва.
Отец Алексея, а теперь и Танин дедушка, так и не приехал в райцентр: поплыл с Карлом, свояком, по Волге, чтобы как-то отвлечься от перенесенного горя. Некоторое время спустя, не без помощи Карла, он переехал в другую, тоже коммунальную, но малонаселенную квартиру.
В июле в мастерскую снова пришли строители и прежде всего принялись за котельную, прокладку труб к мастерской и к конторе, затем за вентиляционные ходы, за тепловую завесу у ворот и ее монтаж. Это означало, что если строителей не перебросят на другой объект, то ремонт техники зимой будет проходить в тепле. А вот с оборудованием плохо – не будет кузницы, фрезерного станка, термического отделения. «Но с этим помогут шефы – железнодорожные мастерские», – думал Алеша, проживем зиму много легче, чем прошедшую.
Август был дождливым и холодным. Леночке надо было выходить на работу, а Наташа завершала свои курсы переподготовки учителей. Близилось время расставаний, Алеше снова предстояло жить одному, без семьи. Несомненно, он будет грустить без Танюшки, к которой он еще не проникся отцовской нежностью. Конечно, он любил дочку, и ему было приятно носить ее на руках, прижимая маленькое тельце к себе и получая в ответ улыбку, но ему этого было мало. Он будет грустить по Леночке, а теперь еще и по Наташке, и часто будет вспоминать заботливую тетю Грушу. Договорились, что кормить его в эту зиму будет Наталия Михайловна, поэтому в Москву он сможет ездить реже, но будет скучать. Переезд наметили на 15 сентября. А в конце августа перестали идти дожди, потеплело, и наступило «бабье лето». Пришло время других цветов и других красок в природе, летающих паутинок, переливающихся на солнце всеми цветами радуги. Еще слышалось кое-где гудение домовитых пчел, мелькали на бреющем полете стрекозы, но все чаще в небе появлялись косяки журавлей, да сбивался в стаи отлетающий птичий народец. К привычным ароматам сада добавились запахи усыхающих в тепле листьев яблонек, вишен, смородины и другой скромной флоры Подмосковья.
Вечером 1 сентября с букетом астр и большой коробкой конфет зашел Николай Николаевич. Это был его первый приезд в райцентр после больницы. Поднося Леночке букет, он сказал, что благодаря ее знаниям, мастерству, решительности и таланту родился во второй раз, что ее замечательные руки вытащили его с того света. В «Кремлевке» то, что такая сложная операция прошла столь успешно в условиях маленькой районной больницы, считают почти чудом.
– Вам, Елена Александровна, они прочат большое будущее.
С середины ноября начались снегопады, к концу месяца утихли, и лег снег. Похолодало. В мастерской, уже заполненной тракторами, было довольно тепло, где-то около 10 – 12 градусов. Плохо работала вентиляция, и при регулировке двигателей выхлопные газы заполняли все уголки помещения до высоких фонарей крыши. Чтобы проветрить, глушили двигатели, раскрывали настежь ворота, и клубами врывающийся морозный воздух вытеснял сизый дым с угарным газом и копотью.
Примерно в первой декаде декабря заканчивалась первоначальная диагностика на работающем двигателе, и в мастерской почти до весны был чистый воздух: проходила разборка, мойка, дефектация деталей, оформление заказа на получение новых запчастей и прочая рутинная работа. Разбирали трансмиссию, мыли и дефектовали ее детали, старались добыть новые детали. Алеша написал пару статей в журнал «МТС» о недостатках и возможностях улучшения конструкции сельскохозяйственных машин. Его возмущал незначительный ресурс тракторов, определяемый прежде всего недостаточной прочностью и износостойкостью материалов, а также отсутствием их качественной обработки. В стране-победителе нарастала милитаризация промышленности. Все лучшие материалы и технологии уходили в военную промышленность, а гражданской доставались остатки.
